– На сегодня хватит! – решил Бартоломью. Первым делом он выволок наверх полюбившийся ему сундук. Повозился, открывая двери. Женни обрадовалась, увидев освещенный дверной проем: она уже и забыла, что где-то на Земле еще день, а не вечная ночь, как здесь. Барт понес наверх коляску Рафаэля. Раф опять стоял в полный рост, придерживаясь рукой за стену. Женни залюбовалась его сосредоточенным профилем. – Иди к дверям и свети оттуда нам с Рафом под ноги, – вернулся Бартоломью и загасил факелы. Одно дело – спускать Рафаэля вниз. Совсем другое – тащить его наверх. На середине лестницы обессилевший Барт был готов опуститься на четвереньки и передвигаться дальше таким образом. Остановила его мысль, что если он перестанет поддерживать Рафа, а у того устанут руки, то Раф свалится. – Поставь меня, передохни, – прошептал ему Рафаэль во время заминки. Барт молча покачал головой. «Еще хуже будет». И упрямо пошел дальше, проклиная древних строителей, положивших слишком пологие и широкие ступени. Он ссадил Рафа наверху и тяжело плюхнулся рядом на пол. Женин нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Братья поднялись. Рафаэль перебрался в коляску, а Барт выволок сундук за дверь и закрыл ее на засов. Женевьева разложила на плитах в пятнах света из узких окон замка свои находки и наконец рассмотрела их. Бартоломью с Рафаэлем наперебой восхищались сундуком. Женин подошла к ним и хмыкнула: в подвале им попадались и покрасивее. – Что вы в нем нашли? Ничем не украшенный. Просто кусок дерева. – Именно! – довольно потер руки Барт. – Кусок цельного дерева! Что это значит? – Пятнадцатый век, – уверенно заявил Раф. – Да! Украсит любой музей или коллекцию! Ладно. Бросай свое тряпье внутрь. Потом разберемся. Давайте пожуем чего-нибудь, – торопил их проголодавшийся Бартоломью. Они топтались в подсобной комнате с рукомойником. Женевьева, Бартоломью и Рафаэль в своем кресле отбирали друг у друга щетку для одежды, отряхивались и умывались. Женин обсуждала с Рафом свои находки: вот кто не считал их тряпьем. Щеки у Женевьевы пылали, глаза сверкали. Никакой слой грязи не мог это скрыть. – Стой, не вертись, я тебя отряхну, – повернул Женин к себе Барт и не удержался, поцеловал в румяную щечку, потом обнял, нашел губами ее губы. Рафаэль молчал. Он смотрел на парочку во все глаза. Женин просто обожгло его взглядом. В смущении она уткнулась Барту в грудь. Барт чмокнул ее в макушку и весело улыбнулся Рафу. Рафаэль отвернулся. Женни отказалась с ними обедать. Решила посмотреть, как дела у Маленьких. Потом она вернется, и можно будет продолжить экспедицию. Но большого желания еще раз сегодня спускаться в подземелье у нее на лице не отразилось. Остальные тоже подустали. – Давайте в подвал с утра, а сегодня можно подняться на башню, – предложил Барт. «Опять ступени!» – поморщился Рафаэль. – Лучше костер во дворе разожжем, – подал он идею. – Да ну, факелов тебе было мало, – скривился Барт. – Сейчас стемнеет, посмотрим сверху, как в Меланьи зажигаются огни. – Если мой голос учитывается, то – костер. – Женни подмигнула враз повеселевшему Рафаэлю и убежала. – Костер так костер. Раф, найди кота, проверь, что он не заскочил за нами вниз. – Барт весело загремел посудой. – А я поесть подогрею. – Почта уже пришла, – заметил Раф. – Сам забери. Я ни от кого писем не жду, – рассмеялся Барт, намекая на Джейн. Рафаэль постарался не разозлиться. Маленький дедушка выжидательно смотрел на Женни. Ах да, она же упоминала, что собирается искать кинжал! Но нельзя сказать, что она ничего не искала. По крайней мере, в тех ящиках, что они перерыли, ни кинжала, ни ножен точно не было. Маленький дедушка пытался ей сказать, что есть еще одно интересное письмо. Не сейчас, отмахнулась Женни, поцеловала прадедушку и отправилась обратно в замок. Как же чудесно они провели остаток дня! Вроде бы ничего особенного. Бартоломью и Рафаэль разожгли во дворе костер. У них и место, оказывается, было специальное для этого. Барт выложил камнями, еще в детстве. Похолодало. Барт вынес пледы. Раф отказался, а продрогшая Женин завернулась с удовольствием. – Пусти, я замерз, – нырнул к ней Барт. Как он так может при Рафаэле? Женин покраснела. Хотя, казалось, щеки, пылающие от близости огня, сильнее и не могли гореть. Она покосилась на Рафа, он ответил ей спокойным взглядом и улыбнулся. «Родные мои, – с нежностью подумала Женин, – Бартоломью и Рафаэль». – Любишь смотреть на огонь? – Раф пошевелил длинной веткой поленья. – Очень! Но на воду больше, – призналась Женин. – Я тоже. Люблю огонь, но воду больше. – Он вынул ветку и подул: раскаленный край замерцал. – А я предпочитаю огонь! – Барт поднялся подбросить сучьев в костер. Похвастал: – Рафаэль получил приглашение на конференцию. Пришло с сегодняшней почтой. Опубликовали статьи и зовут выступить. – Одну статью приняли. Есть возможность сделать доклад, – поправил его Рафаэль. – Представляешь? В столице, в университете! А он не хочет ехать, – горячо заговорил Барт. – Подумаешь, небольшой доклад, – отмахнулся Раф, – на узкоспециализированной отчетной конференции. – Брось комплексовать! – Барт дернул Женевьеву. – Женин, надо его уговорить. – При чем тут комплексы? – обиженно посмотрел на брата Рафаэль. – Поехали, дурачок. Ты – потрясающий рассказчик! – подбадривал его Барт. Раф в сумерках, со своей веткой в руках выглядел совсем мальчишкой. – Я тебя понимаю. Я бы тоже не поехала! – воскликнула Женевьева. Братья оглянулись на нее. – Они там все такие важные будут. Взрослые. Посмотрят свысока, – пояснила она, смущаясь. – Ты меня понимаешь, – закивал Раф. – Сначала я должен сделать себе имя. Серьезными работами. А сейчас… Подумаешь, несколько интересных черепков подвернулось. «Ничего себе, подвернулось, – возмутилась про себя Женни. – Разве не я их вывезла с риском для совести?» – Доклад сырого неглубокого анализа – это себя подставить, – доказывал Раф Барту. – Трусишь? – поддел его брат шутливо. – Кто посмел назвать Медичеса трусом? Берегись! – Рафаэль махнул своей веткой в сторону Барта. Барт быстро поднял какую-то палку и отбил выпад. Раф крутанулся на своем кресле. Он наступал. Барт защищался. От их импровизированных мечей сыпались искры и отваливались куски. Женни смеялась. – Бах! – где-то запустили петарду. Со свистом яркий огонь взмыл в небо и погас. Еще один и еще. – У Оричеса на вечеринке, – задрал голову Барт. – Я сам ему эти петарды доставал. То ли им послышалось, то ли действительно до замка долетели хмельные восторженные крики. Барт легонько вздохнул. – Своеобразно Ллойд отмечает день открытия выставки Линды Оричес, – покачала головой Женни. – Знала бы ты, что мы устраивали, когда родителей не было дома. Пожарные приезжали, – рассмеялся Раф. – Барт! У нас, наверное, найдется порох? – Я клятву дал, что ничего взрывать или запускать на территории замка мы больше не будем, – с сожалением процедил Барт. – Надо было идти сегодня к Ллойду. – С кем я связалась? – плакала от смеха Женни. – Я думала: честные искатели приключений и вскрыватели уродливых сундуков. Барт улыбнулся, усаживаясь рядом с ней. – Вот у моей бабушки был сундук! Мало того, что красивый, с картинками на крышке, так он еще и звуки издавал, если крышку распахнуть! – похвастала Женни. – Как музыкальная шкатулка? – удивился Барт. – Ну, до музыкальной шкатулки ему было далеко, – признала Женни. – Мы с кузиной, когда были совсем маленькие, просто замучивали взрослых: требовали, чтобы сундук звучал. И так – сто раз за вечер. – А! – догадался Рафаэль. – Были такие. Звук – для защиты от воров. Если это средневековье, то совсем позднее. Женни немного обиделась: ну, ничем их не удивить. Она принялась защищать свой сундук: