Вайтбург, столица Соларии, куда Кларисса прибыла в мае, поразила ее с первого взгляда. Золотые шпили, вокруг которых серебряными искорками в свете солнца кружились стаи голубей. Вытянутые вверх дома, которые были притиснуты так близко друг к другу, что хозяин одного дома с балкона мог здороваться за руку со своим соседом. Многочисленные парки, где огромные липы, платаны и лиственницы широко раскидывали свои зеленые крылья, пытаясь вырваться из ажурного кольца чугунных оград. Белые лебеди, плавающие в прудах, окаймленных пламенно-красными, изысканно-розовыми, солнечно-желтыми и капризно-лиловыми тюльпанами. И, конечно, королевский дворец – целая каменная симфония с взмывающими сопрано острых вимпергов, басовитыми нотами арок и кокетливым полушепотом кудрявых капителей. Все это заставляло Клариссу буквально парить от восхищения. Но потом произошло падение с голубых небес на мощенную булыжником землю. – Итого, останется один рейм, – продолжила свой мысленный подсчет Кларисса. – Это на пять обедов, если есть только один раз в день. Но что толку, если меня выгонят из номера? Что делать? Продать что-нибудь? Максимум, на сколько потянут мои безделушки на блошином рынке, – это на пару штильсов. Значит, можно будет остаться в номере еще на несколько дней. И питаться булочками с молоком. Так скоро начнешь мычать и колоситься». Кларисса сардонически улыбнулась и поджала бескровные губы. Ее серые глаза с пушистыми светлыми ресницами в сотый раз прошлись по знакомым до боли трещинам в штукатурке. Вдоль стены коридора бюро по найму в ряд на стульях смиренно сидели девушки. – Нисса Вальмунт! – прокричала сухопарая дева вслед вышедшей из кабинета пухленькой девушке, которая радостно размахивала бумажкой. Кларисса покосилась на счастливицу, поднялась и решительно прошла в открытую дверь. – Боюсь, что для вас опять ничего нет, – огорошила Клариссу дама-распорядительница. – Видите ли, вы пришли в очень неудачный месяц: сейчас куча юных нисс окончили школу, и все эти девушки ищут работу. У них есть преимущество перед вами: юность и готовность работать за низкую зарплату, пока они набирают опыт. У вас же… И дама выразительно повела глазами. «Вот сказала бы прямо – ни кожи, ни рожи!» – хмыкнула про себя Кларисса. Хотя она отнюдь не была согласна с распорядительницей по найму. «Вот если бы я оделась… Добавила чуть косметики на свое бледное лицо, подкрасила бы ресницы… А волосы у меня от рождения густые и длинные. И красивого медного оттенка. Их бы украсить… Черт те с два вы меня бы назвали тогда бледной молью! И опыт у меня есть. Не чета этим дурочкам, сидящим в коридоре». И тут Кларисса была права. Опыт у нее имелся. И какой опыт! Целых четыре года в бюро стряпчего. Целых четыре проклятых года! Кларисса сжала руки в кулаки. Наивная дура! Идиотка! Потратила столько времени! И все впустую! – Вот если бы у вас был опыт работы, – снова завела старую песню распорядительница, – тогда бы я вам смогла что-нибудь приискать. А так… Кларисса чуть не заскрежетала зубами. Есть у нее опыт! Да у нее до черта этого опыта! Хоть ж… ртом жуй! Просто как она объяснит распорядительнице, почему не может предоставить рекомендацию с прежней работы? Или еще лучше – предоставит. Кларисса едва сдержалась, чтобы не рассмеяться нервным смехом. Ох, она себе представляет, что бы ей в этой рекомендации написали! Клариссе вспомнилась ее прежняя работа. Пыльные кабинеты со шкапами, забитыми под завязку пыльными документами, старая письменная машинка, на которой постоянно заедала литера «В». Скучные пыльные разговоры. И Артур. Артур, который пользовался каждой свободной минуткой, чтобы затащить Клариссу то в архив, то в подсобку, то еще куда-нибудь. Как они там обнимались, как целовались! И как это у нее только хватило ума удержаться на самом краю? А ведь как Артур ее зазывал к себе домой! Как клялся и божился, что хозяин конторы вот-вот сделает его своим заместителем, и они поженятся. И она верила. Дура, просто дура! Верила и ждала три года! Кларисса вспомнила тот день, когда Артур вошел в зал под руку с дочерью хозяина бюро, тучной и анемичной девицей, чье лицо от счастья сделалось совершенно коровьим. Но Кларисса смотрела не на нее, а на Артура, который тщательно избегал взгляда бывшей, внезапно бывшей возлюбленной. И надо же было хозяину конторы после оглашения радостного события – помолвки своей дочери с будущим совладельцем юридического бюро – попросить именно Клариссу принести вазу, чтобы поставить в воду огромный пышный букет. Нет, Клариссе хватило хладнокровия кивнуть и взять неживой рукой кувшин. Она даже налила туда воды и принесла ее назад. Но вот только воду из кувшина она с большим удовольствием вылила на невесту. И тут же молниеносным движением схватив со стола чернильницу, отправила ее прямо в физиономию своему бывшему дружку. Уходила она из бюро с видом триумфатора. Злорадно улыбаясь. Оставляя за собой жениха с фингалом под глазом и чернильной физиономией, промокшую до трусов визжащую невесту и застывших в немом ужасе бывших сотрудников. Триумф Клариссы был слегка подпорчен проклятиями орошенного чернильными брызгами хозяина бюро и криками о немедленном увольнении с волчьим билетом. Да, ушла она красиво. В никуда. А вот отъезд из города был не таким помпезным. Он был тайным и спешным. Взяв последние денежные накопления, Кларисса отбыла поездом в столицу, надеясь затеряться там в людской сутолоке и найти работу, более соответствующую ее характеру и темпераменту. Нет, она и сейчас нисколько не жалела о своем решении. Но все же Вайтбург оказался ей не по карману. Кларисса даже не подозревала, что все здесь так дорого: и номер в клоповнике на отшибе, и заплесневелая еда в вонючих забегаловках, и прочее, и прочее. И работа тоже не искалась, несмотря на то что Кларисса таскалась в бюро по найму уже не первую неделю. – Неужели совсем ничего нет? – чуть дрогнувшим голосом спросила девушка. – Мне не нужна большая зарплата. Меня устроит любая. Я знаю два иностранных языка, разбираюсь в законах, могу печатать на пишущей машинке со скоростью не менее двухсот знаков в минуту, могу… – Я все это знаю, милая, – чуть смягчившись, сказала дама-распорядительница, – из вашей анкеты. И поверьте мне: я бы искренне хотела вам помочь. Но пока никто не выбрал вашу кандидатуру. Да и мест сейчас почти нет. – Неужели ничего нельзя сделать? Сердце Клариссы сжалось от отчаянья. В животе громко забурчало. Кларисса покраснела и постаралась втянуть живот как можно глубже. Распорядительница сделала вид, что ничего не слышала. – Через час с магографа подвезут информацию о вакансиях в провинции. Конторы в маленьких городах тоже порой обращаются к нам в поисках сотрудников, которых не могут найти у себя на месте. Вы будете рассматривать такие предложения? Кларисса чуть не рассмеялась в лицо даме. Да она уже готова куда угодно деться из Вайтбурга, который оказался совсем не таким привлекательным местом, каким она его себе рисовала. Вернее, он, конечно, был очень привлекательным, но, увы, только для людей с деньгами, а не с дырой в кармане, как у Клариссы. – Да, – ответила девушка, сжимая ручку ридикюля, – я рассмотрю любой вариант. – Боюсь, что и тут надежды мало, – развела руками дама-распорядительница. – Но можно попытаться. Вакансии привезут с магографа через час. Можете подождать, а можете прийти попозже. Или завтра. – Я приду сегодня еще раз, – твердо заявила Кларисса. – Через час. Вы сможете принять меня без очереди? Просто скажете – есть вакансия или нет. – Разумеется, милочка, разумеется. Тогда жду вас. Кларисса поблагодарила профессионально улыбнувшуюся ей на прощанье женщину и вышла из кабинета. Нет, она никуда не уйдет, пока не получит хоть тень надежды на благополучный исход дела. И Кларисса решительным шагом покинула бюро. ГЛАВА 2. Кларисса подбрасывает монетку «Купить какую-нибудь еду или нет?» – размышляла Кларисса. Из киоска на площади несло жареными пирожками и сосисками в тесте. Кларисса снова втянула живот. Нет, на сосиску деньги выбрасывать она не будет. Почти на такую же сумму можно получить целый обед в ресторанчике рядом с комнаткой, которую она снимала. Надо просто потерпеть. Чтобы не искушать себя понапрасну, Кларисса покинула площадь, где в уютном трехэтажном доме находилось бюро по найму, и углубилась в сквер, плавно закругляющийся вместе с улицей: ей надо было где-то провести этот час ожидания. Сейчас, в летний полдень, когда под липами стоял удушливый дремотный полумрак, в сквере было мало людей. Редкие горожане передвигались в лениво колышущихся тенях деревьев или сидели на лавочках с книгой в руках. Давно отцветшие тюльпаны сменили всесезонные анютины глазки, а фривольно раскинувшиеся на газоне кусты шиповника начинали раскрывать веера розовых и белых бутонов. Кларисса медленно побрела по скверу в поисках свободной лавочки. В ридикюле лежала завернутая в салфетку чуть зачерствевшая булочка, которой она планировала перекусить вместо обеда. Найдя лавочку, девушка уселась и стала медленно жевать, стараясь растянуть булочку надолго. Раскормленный голубь слетел с ветки, вальяжно подошел к Клариссе и уставился на нее наглым взглядом. Для вида он походил около ее ног, покачивая головой, но средоточием его надежды была булочка в руках девушки. – Тебя тут и так кормят, как на убой, – строго сказала ему Кларисса. – Смотри, какой ты жирный. А у меня это последняя еда до вечера. Однако голубь ничего понимать не хотел, не уходил и ждал подачки. Вздохнув, Кларисса отщипнула маленький кусочек и бросила голубю. Однако глупый голубь воспринял ее замах неправильно и отлетел на безопасное расстояние. Этим воспользовался воробей, быстро выскочив из кустов и схватив вожделенную добычу. Кларисса расхохоталась, и ее настроение чуть повысилось. Потом залезла в кошелек, чтобы пересчитать свои скудные финансы, и настроение тут же снова упало. Память сыграла с Клариссой дурную шутку: вместо одного рейма она обнаружила лишь два сирейля. Куда же делись еще три? Тут Кларисса вспомнила, что вчера утром у нее отвалился каблук на единственных летних ботинках, ей пришлось разменять рейм на пять сирейлей и отдать из них целых три сапожнику за починку каблука. Да, это был удар по планам Клариссы. Минус целых три обеда. «Да, ты дошла до края, Кларисса, – язвительно сказала себе девушка. – Еще немного, и пойдешь на паперть с протянутой рукой». Кларисса методично изучила все отделения кошелька, но – увы! – случайно закатившихся монеток не обнаружила. В самом маленьком кармашке лежал завернутый в материю кусочек железа – потертый сирейль с щербинкой на ребре. Кларисса развернула монету и привычно повертела ее в руке. Лицо короля Лескруба III было повернуто в профиль. На потускневшем изображении Клариссе был виден лишь нос с горбинкой, второй подбородок и отпяченные губы. Буква «е» в слове сирейль почти стерлась и казалась второй буквой «с». Только цифра «1» еще не потеряла остроту своих очертаний. «Нет, тебя я не буду тратить», – прошептала Кларисса и зажала монету в руке. Как всегда, когда ей хотелось плакать, слезы не желали литься из глаз, а вместо этого начинало сильно щипать в носу и под веками. Кларисса превентивно пошмыгала носом и поморгала глазами. Мамина монетка лежала в ее руке теплым комочком, и от этого комочка, казалось, исходили волны нежности и грусти. Клариссе было лет пятнадцать или шестнадцать, когда мать подарила ей эту монетку и рассказала связанную с ней историю. Юность – это время, когда путник уже давно перевалил за горы наивной веры в чудеса, и они лишь маячат позади полупрозрачными вершинами, растворяясь в голубой дымке детства. Вот и Кларисса, твердо стоя на дороге прагматизма, отнеслась к маминой истории с холодным скепсисом. Чудеса? Да откуда? Нет, маги, Королевская Магическая Академия и все такое – это, конечно, существует, пожалуйста. Но это же просто разные манипуляции с силой природы, трансформация материи и прочая научная хрень, а вот чудо, настоящее чудо в его первозданном виде разве существует? Нет, в это Кларисса не верила. – Эту монетку мне подарила бабушка, а ей – ее мать. На самом деле неизвестно, с каких давних времен она переходит из рук в руки… – Ну ясен перец, что уж не раньше, чем эту монету отлили на Монетном дворе в царствование Лескруба III, – хмыкнула Кларисса. – Возможно, – спокойно согласилась мать. – Хотя кто знает, как могут меняться и подлаживаться под окружающую действительность магические предметы? – она выдержала паузу, позволив Клариссе поразмыслить над этим. – Как рассказывала мне бабушка, в этом кусочке железа заключена мощная магия. – Какая? – Монетку можно использовать лишь раз в жизни. Причем при таких крайних обстоятельствах, когда может помочь только чудо. И монетка способна выполнить самое заветное желание человека. Как она это сделает, что произойдет, я не знаю. – То есть у нее можно попросить разбогатеть, и она поможет? – недоверчиво поинтересовалась Кларисса. – Наверное. Если это и в самом деле твое сокровенное желание. – А почему ты не использовала ее? Вспомни, как тяжело нам пришлось после смерти папы, как мы мерзли зимой, когда нам не хватало дров для печи или денег на одежду? Почему ты не попросила у нее тогда сытой жизни для нас? Мать услышала в голосе дочери упрек и грустно улыбнулась в ответ. – Ты забываешь, Клэрри, что монета может осуществить лишь сокровенное желание. Моим сокровенным желанием было иметь любимого мужа и чудесную девочку – дочь. И это желание у меня сбылось и без монеты. Кларисса не нашлась, что ответить. – Теперь я отдаю эту монету тебе, – сказала мать. – Побереги ее. Вдруг однажды ты будешь в такой ситуации, когда она тебе понадобится. И мать вложила кругляшок в руку дочери. Тогда монета была брошена в коробку к другим сокровищам детства и хранилась там несколько лет. Потом матери не стало, Кларисса продала старый дом и переехала в другой город. Свои детские богатства и игрушки она раздала соседским ребятишкам, и лишь монету матери зачем-то убрала в старый облезлый кошелек. В чужом городе Кларисса постаралась новыми впечатлениями заглушить боль сердца и тоску по матери. И это ей удалось. Появился Артур, надежды на счастливую семейную жизнь. Но все снова разбилось в пух и прах. Хотя… Казалось бы, предательство возлюбленного должно было разбить сердце Клариссы, но нет, такого она, с удивлением прислушиваясь к своим чувствам, не заметила. После выплеска вполне понятного гнева она успокоилась и заледенела. Воспоминания об Артуре теперь вызывали не боль, а чувство гадливости, смешенного с облегчением. Кларисса сама поражалась себе, какой дурочкой она была, закрывая глаза на истинную сущность этого слизняка, этого двуличного обольстителя, имеющего из положительных сторон только смазливую внешность и умение уболтать собеседника. Нет, с ее стороны тоже не было любви, было лишь физиологическое волнение в крови, наивность юности и нежелание видеть правду. А правда была в том, что Кларисса сама не знала, чего она хочет в жизни. Девушка снова повертела в руках монетку. Верила ли Кларисса сейчас в чудо? Нет, так же, как и тогда, поверить в чудо она не была способна. Тогда чем же она рискует? В общем-то, ничем. А есть ли у нее сокровенное желание? Кроме, разумеется, желания вкусно и сытно есть, иметь крышу над головой и уверенности в завтрашнем дне. Этого Кларисса и сама не знала. В голове всколыхнулись полустертые детские воспоминания о прочитанных книжках, мечты о далеких странах, о кавалерах, шепчущих завернутым в фиолетовую вуаль ночи дамам страстные признания, обо всей этой дребедени, которой забивают себе голову маленькие девочки. Кларисса усмехнулась. О нет, в свои двадцать почти два года она была очень взрослой барышней. Очень. Девушка повертела монетку и решилась. Летний городской шум мягко гудел где-то за спиной. Воробьи дрались в кустах из-за корки хлеба. Кларисса наклонила голову, вспоминая слова, которые должна произнести, чтобы активировать магию монеты. Если таковая все же есть, в чем она лично сильно сомневалась. Но чем черт не шутит? – Судьба… Слова с трудом всплывали со дна колодца ее памяти. – Судьба мудро… Нет, не мудро. Как же мама говорила? Судьба легко… Нет, не так. Как же? Кажется, так: судьба хитро кидает карты… Кларисса повторила магическое заклинание уже уверенней. Потом ровно семь раз перебросила монету из одной руки в другую. Оглянулась по сторонам: вокруг царил такой же ленивый зной. Посмотрела на монету: монета не изменилась, оставаясь таким же равнодушным к окружающей действительности кусочком железа. Кларисса с досадой вздохнула и убрала монету назад в кошелек. Кажется, магия не сработала. Если она была. Или Кларисса сделала что-то неправильно? Что ж, она попробовала. Кларисса почувствовала досаду на обманувшую ее монету. И вот зачем она столько лет хранила эту бесполезную железку? Ну, не совсем бесполезную, усмехнулась девушка. Ведь теперь она стала богаче на целый сирейль, который можно было использовать на… Да на что угодно! Можно, например, неплохо перекусить! Сосиска в тесте теперь показалась Клариссе совсем не лишним транжирством. Хотя… Если пройти дальше по скверу, может, она найдет скромный кафетерий?