Кларисса трудилась добросовестно. Стопка журналов с одной стороны стола постепенно переползала на другую сторону, к уже прочитанным. Блокнот Клариссы постепенно распухал от записей. Девушка потянулась. Спину ломило. В закрытом помещении было душно и жарко, но Кларисса боялась открыть окно, чтобы не привлечь этим внимание прохожих. Блузка, прилипшая от пота к телу, стала сильно натирать подмышками. Ноги в ботинках затекли. Хотелось сбросить с себя всю эту мешающую мишуру и остаться нагишом. Мысль была соблазнительной, но совершенно нереализуемой. Кларисса вздохнула и склонилась над последним журналом. Еще двадцать фамилий добавились к предыдущим, и Кларисса вздохнула с облегчением. Итак, всего в городе обнаружилось около трехсот младенцев высшего сословия. Однако только трое из них по какой-то несчастливой случайности не обзавелись вовремя вторым родителем, что было с их стороны, конечно же, крайне опрометчиво. Именно на этих трех и надо было, по мнению Клариссы, сосредоточить внимание. Кларисса в изнеможении откинулась на стул и выронила из рук карандаш. Пальцы занемели от писанины, и их даже покалывало. Небо, после того как солнце кануло за черепичные крыши, стало быстро густеть, а свет меркнуть. Нет, отдыхать было еще рано. Итак, три фамилии. Кто же из них? Срочно требовались дополнительные данные. Кларисса встала и, держа бумажку в руках, бросилась в архив, пользуясь последними отблесками света. Через полчаса она нашла последнюю необходимую ей запись и со вздохом облегчения вернула папку на место. Кажется, на место, поскольку в сумерках читать полустертые надписи на архивных стеллажах было достаточно проблематично. От жары и духоты лицо горело. Несколько раз облизнув губы, Кларисса почувствовала, какие они воспаленные и горячие. Надо было срочно умыться и привести себя в порядок. К счастью, в бюро была туалетная комната с холодной водой. Кларисса взяла ридикюль и прошла в ванную. Девушка зажгла газовую лампу, достала из ридикюля салфетки и собралась смыть с потного лица косметику. Взглянула на себя в зеркало и чуть не вскрикнула от испуга. На Клариссу глядела то ли пропойца, то ли вышедшая в отставку за дряхлостью лет ниссима из района красных фонарей. Нос сильно опух и стал напоминать абрикос, нет, скорее, даже сливку, если учесть его красивый синюшный оттенок. Набрякшие веки лежали на глазах тяжелыми гирями, щеки, увеличиваясь едва ли не на глазах, наливались малиновым цветом, создавая конкуренцию румянам. Кларисса в недоумении потрогала надувающееся, как мяч, лицо и вскрикнула. Пальцы на руках тоже сильно опухли. – Да что же это! – воскликнула Кларисса и почувствовала, как увеличившийся язык еле ворочается во рту. Нет! Что это? Что за черт?! Аллергия? На пыль? Яд? Но она ничего не ела! Ведь не ела же? Откуда, откуда она могла подхватить это? Происки барона? Они ведь с Риком ожидали какой-то каверзы от своих врагов! Она теперь умирает? Из горла Клариссы вырвался вой. Она совершенно не собиралась отдавать богу душу тут, в этом пыльном бюро, среди дурацких книг и бумаг. Решение созрело немедленно, тем более медлить было нельзя: Кларисса просто физически ощущала, как начали распухать ноги и руки. Ботинки страшно жали, а одежда врезалась в тело. Схватив ридикюль, Кларисса подбежала к окну и выглянула наружу. Улица, на которой находились преимущественно конторы, банки и другие учреждения, была пуста. Чернильная тьма витала между домами, кое-где разбавленная кисло-лимонным светом редких газовых фонарей. Неповоротливые сосиски пальцев едва удерживали магическую отмычку, когда Кларисса вставляла ее в замок. Девушка толкнула дверь и чуть не завизжала от неожиданности: над головой раздался пронзительный звон. Заткнув уши, нарушительница тишины опрометью бросилась бежать прочь под прикрытием ночной тьмы. ГЛАВА 33. Кларисса приходит в себя За пять минут пересекшая целый квартал Кларисса перешла на размеренный шаг и постаралась восстановить дыхание. Мимо нее прогромыхал особенно слышный в ночи полицейский экипаж, но стражи порядка не обратили внимания на припозднившуюся юную ниссу с кудряшками, которой за позднюю прогулку явно грозил нагоняй от строгих родителей. Однако Клариссе было не до веселья. Каждый шаг в тесных ботинках отдавался болью. Пуговица от пояса на юбке не выдержала напора пухнущей талии и отскочила куда-то во тьму. Такая хорошенькая была пуговичка, перламутровая, с сожалением подумала Кларисса, но даже и не подумала за ней нагнуться. – Эй, красотка! – услышала сзади Кларисса, но не остановилась, а, напротив, прибавила шагу. – Эй, краля, это я тебе! Куда драпанула? Стой тебе говорят! А то хуже будет, когда догоним. Сзади раздался дробный топот. Кларисса добежала до фонаря и обернулась к преследователям. Они намеревалась продать свою честь и жизнь дорого. – Ффо нафа? – грубо поинтересовалась девушка у вынырнувших на свет фонаря запыхавшихся молодчиков. Однако, увидев воочию настигнутую красотку, молодые люди почему-то остолбенели, а их лица резко сменили свое выражение: с злорадно-предвкушающего на испуганно-ошарашенное. – Э-э-э… – сказал один из них, обращаясь к другому, – я с такой не смогу. Хоть режь меня. – Мы обознались! Прошу прощения, нисса! – выкрутился второй и приподнял шляпу, капитулируя. Оба молодчика быстро канули в темноту улицы, отплевываясь по дороге и произнося отпугивающие заклинания против нечистой силы. – Фами факие! – чуть обиженно, но с облегчением выкрикнула им вслед Кларисса и снова устремилась в бег. Через полчаса Кларисса, пулей преодолев последние ярды до калитки дома, распахнула ее, добежала до крыльца и громко замолотила в дверь, несмотря на позднее время. Впрочем, с одной стороны дома, который Рик снял на неделю в Климтдейле, было длинное нежилое строение, где шел ремонт, так что хотя бы с этой стороны жалоб на ночной шум не должно было последовать. Кларисса молотила в дверь одной рукой. Другой она придерживала на себе сползающую и рвущуюся по шву юбку. Последняя пуговица оторвалась от блузки и ускакала куда-то в темноту. Кларисса пискнула, выронила ридикюль и постаралась рукой свести на груди края блузки. Бюстгальтер держался уже на одной силе воле и готов был порваться в любой момент. «Да, хотела я иметь номер побольше, – траурно думала Кларисса, – но мечты сбываются как-то не так». Окошко справа от двери на секунду затмилось силуэтом человека, потом дверь распахнулась, и на пороге показался Рик в брюках и одной рубашке с засученными рукавами. – Умифаю! – пожаловалась шагнувшая за порог девушка. Черты Рика исказила гримаса, как подумалось Клариссе, страдания, и молодой человек закрыл лицо руками. Кларисса решила было уже сообщить ему, что в своей смерти она Рика, пожалуй, все же не винит, когда молодой человек согнулся пополам и издал трубный звук, не только не похожий на рыдания, но совершенно ему противоположный. Кларисса расширила глаза – насколько это было возможно в условиях заплывших век и щек – и с крайним возмущением уставилась на скрючившегося от смеха молодого человека. Рик пытался что-то сказать, но смех не давал ему произнести ни звука, и он только отчаянно жестикулировал. Тогда девушка затопала ногами и попыталась огреть Рика подобранным с порога ридикюлем. Этого бюстик уже не пережил и треснул. Кларисса взвизгнула и присела на корточки, закрываясь руками. – Простите, Кларисса! – выдавил из себя Рик, с трудом беря себя в руки. Он стянул покрывало с дивана и накинул на пухнущую как на дрожжах девушку. Потом достал из саквояжа коробочку, быстро насыпал в стакан с водой порошка и протянул девушке. – В принципе, оно неопасное и само через пару часов сдуется… – Кларисса вырвала у Рика стакан. – Но с лекарством все пройдет уже минут через тридцать-сорок! Дождавшись, пока Кларисса протолкнет снадобье себе в горло, Рик сбегал за одеждой девушки в ее комнату и отнес в ванную. – Как раз набрал себе горячей воды, чтобы помыться, – сказал он. – Но уступаю ванну вам. И Рик галантно указал в нужном направлении. Кларисса бросила последний гневный взгляд в сторону Рика и удалилась в сторону ванной комнаты, таща за собой по полу, как шлейф, покрывало. Захлопывая дверь, она снова услышала раздавшийся за ней дикий хохот. Кларисса отмокала в ванной час. Оставшись наедине, она с радостью стянула с себя порванную и, видимо, уже не подлежавшую восстановлению одежду, смыла с лица косметику, стараясь не глядеть на иссиня-багровую образину с черными кругами размытой туши вокруг сузившихся до щелок глаз. И рухнула в воду, чувствуя, как глаза жжет от косметики, от злости на Рика и от жалости к самой себе. В том, что средство Рика подействует, она не сомневалась ни на секунду. Через час Кларисса, чисто вымытая и переодевшаяся в новую одежду, вышла к столу. Рик, явно испытывая угрызения совести, вывалил на стол все, что нашел в доме: холодную буженину, сыр, вяленые помидоры и хлеб. А кроме того, пожарил омлет с беконом и сделал огуречный салат. – В Университете Магии и Чародейства мы называли эту магическую добавку «свинкой», – сказал минут через десять Рик, поняв, что девушка не собирается с ним говорить по принципиальным соображениям. Кларисса, агрессивно вонзившая зубы в огромный бутерброд со всем вперемежку, обратила к молодому человеку свое почти вернувшееся к прежним размерам лицо. – И? – нелюбезно осведомилась она, на секунду переставая жевать. – Все эти добавки разрабатывают в Академии Магии. Ну знаете, Кларисса, добавишь в еду – человек съест и икать начнет. Или пузыри пускать. – Не знаю, – огрызнулась Кларисса. – Забавы для богатых, – и она снова вонзилась в бутерброд. – Часть таких разработок признается опасными и архивируется. Часть получает лицензию и выпускается в продажу. Эти шуточные добавки можно купить в магазине розыгрышей в Вайтбурге. Когда я был студентом… – Вы маг? – Очень слабый. И недоучка, к тому же. Всего три курса вместо положенных шести. Да и ресурс у меня минимальный. Так что… – А-а! – протянула расправившаяся с бутербродом Кларисса и перешла к огуречному салату. – Короче, из Академии регулярно происходят утечки разных секретных или пока не прошедших официальную апробацию веществ и артефактов. Сами понимаете, народец у нас такой, что тащит все, что гвоздями не прибито. Кларисса только хмыкнула. Она еще не решила, простить ли ей Рика или нет. Даже несмотря на огуречный салат и омлет. – Так вот. Однажды кто-то тайно достал эту добавку и подсыпал в графин, из которого во время лекции пил профессор Омникс. На его горе, день был жаркий, профессор пил много, так что метаморфоза стала происходить прямо на наших глазах. Да и доза была явно превышена. Кларисса снова хмыкнула и принялась за булочки, нисколько не смущаясь тем, что после нее на столе остаются одни пустые тарелки. – Тоже распух? – наконец почти сменяя гнев на милость, спросила она. – Так быстро, что пуговица от его брюк выстрелила и угодила моему другу прямо между глаз. У него долго со лба не сходила шишка. Кларисса не выдержала и прыснула. Рик стал вторить ей. – Я отстрелялась по дороге, – сказала развеселившаяся Кларисса и поведала Рику все свои приключения. – Но где я могла подхватить эту гадость? – Хм. Давайте рассуждать логически. Вы там ничего не ели… – Кларисса покачала отрицательно головой. – Да и не стали бы они заражать всех служащих. Значит, надо искать то, чего касались только вы… Рик и Кларисса уставились друг на друга и в один голос воскликнули: – Отравленная книга! – Ну точно, – простонала Кларисса. – Я ведь читала это в одном романе. Страницы покрываются ядом. Жертва листает слипшиеся страницы пальцем, слюнявя их, и получает дозу яда. – Враги ждали нас там, – став серьезным, сказал Рик, – и отравили журналы тех лет, которые нас интересовали. А я ведь предупреждал. – Хорошо, что они ограничились безобидной шуткой, – облегченно выдохнула Кларисса. – Хотя, положа руку на сердце, я уже решила, что мои дни сочтены. – Полагаю, это было предупреждение, – сказал Рик. – И вам следует к нему прислушаться… – Не дождетесь. И они не дождутся, – процедила Кларисса. – Они только разозлили меня. Так что я полностью в деле, Рик. Теперь это дело стало и моим. Кровная месть. Они разбудили во мне зверя… – С пятачком? – усмехнулся Рик, и Кларисса пожалела, что так рано его простила. – Я бы попросила вас, нисс фон Рич… – начала Кларисса, закипая, но ее перебил стук в дверь.