– Черт! – Гриша обеими руками схватился за голову. Взъерошив волосы, оперативник посмотрел на собеседницу. Журавлева была взволнована. Никогда раньше она не шантажировала его, не давила, была благодарна за любую информацию. Они дружили много лет, познакомившись в какой-то общей компании. Пару раз даже напивались вместе. Но такой Гриша ее еще не видел. – Если шеф меня убьет, это будет на твоей совести, – сказал он наконец. – Хорошо. – Тугой комок, сковывавший все внутренности с самого утра, немного ослаб. – Идем. * * * – А где Гриша? – спросил Парфенов улыбающегося Егорова. – Опять смылся? – К Грине девушка пришла. Он, похоже, накосячил, – весело сообщил Федор, подходя к окну и пытаясь рассмотреть вход в отделение. – Очень вовремя. – Кирилл налил в кружку только что вскипевшую воду и сыпанул туда две ложки растворимого кофе. – Что-то нашли? – Да. Сейчас покажу. – Федя включил ноутбук, вынимая из кармана рубашки флешку. Крепкий кофе обжег губы. Горечь прокатилась по языку. Кирилл позволил себе зажмуриться, надеясь, что голова перестанет болеть. – Готово. Смотрите, шеф, – позвал Егоров. – Это камеры в клубе, где Трегубова засветилась в ночь, когда ее убили. Там еще драка из-за нее случилась. А она сбежала. Вот, вот глядите! На экране хорошо было видно, как девушка пятится от барной стойки, перед которой двое мужчин начинают потасовку. Она – Анжела Трегубова – красивая, живая, растерянная и немного испуганная, оглядывается по сторонам. За ее спиной на высокой платформе, огороженной сеткой, вытанцовывает полуголая девушка. За столиками начинается оживление – все хотят посмотреть на драку. На танцполе пока все как обычно. Трегубова делает еще несколько шагов назад и оглядывается в сторону. В объектив не видно того, кто ее окликнул. Девушка что-то говорит, но камера не пишет звук. А потом и вовсе выходит из зоны обзора. – Там у них служебные помещения и черный выход, мы узнавали. И, короче, они пожмотились на то, чтобы поставить туда камеры. – То есть убийца, возможно, вел ее от самого клуба. Нужно пройтись по фирмам, расположенным со стороны черного входа этого клуба. Если у них есть камеры, просмотреть их. Узнать, кто мог пользоваться служебным входом, у администратора или директора. И опросить всех, кто работал в ту ночь. Хорошо бы посетителей найти. – Кирилл не заметил, как головная боль отступила. Впервые за долгое время в расследовании наметился какой-то прогресс. У них есть с чем работать. «Завьялов будет счастлив», – подумалось Парфенову. – Шеф, – позвал от двери Гриня. – Тут такое дело… – Какого черта! – Кирилл обернулся, и раскаленный гвоздь снова прошил его череп. За плечом Города маячила Журавлева. «Ваня! Скотина, прибью!» – Парфенов стиснул зубы и громко дышал через расширившиеся ноздри. – Это реально важно, шеф. Заходи. – Гриня, не сводя глаз с Парфенова, ввел Лину в кабинет. – Значит, это ты? – Кирилл захлопнул крышку ноутбука, чтобы журналистка не смогла увидеть и одного кадра. – Ты, мать твою, передавал ей все, что у нас здесь происходило? – Шеф… – Закрой рот! Вот сейчас просто закрой свой рот. Я разберусь с тобой позже. – А что происходит? – Федя никогда еще не видел майора таким обозленным, а Гришу таким притихшим. – Это Журавлева. Которая пишет свои статейки и вопрошает, какого черта полиция ничего не делает. А твой напарник сливает ей информацию. А теперь еще и сюда ее приволок. – Ну знаете ли! – Лина выступила вперед. – Никто меня сюда не волок! – Конечно, вас сюда привело чувство гражданской ответственности, да? Или свобода слова? Или что там у вас еще есть? – Я пришла, чтобы рассказать… – Рассказать, как нам свою работу делать? – Кирилл кипел от гнева. – Да что ж вы за человек такой? – Нормальный! Нормальный человек, который не смакует подробности убийства молодых девчонок в разных там электронных газетках! – Вы можете просто меня выслушать? – Идите и рассказывайте свои байки кому-нибудь другому! – До вас невозможно достучаться! – Вот и не стучите! Проваливайте! Кирилл готов был вышвырнуть ее за дверь. А если надо, то и спустить с лестницы. Лина бросила сумку на пол и одним резким движением задрала футболку, одновременно поворачиваясь к Парфенову спиной. Никогда раньше она не позволяла другим людям смотреть на свои шрамы. Все слова, которые он хотел сказать, застряли в горле. Кирилл застыл, не до конца понимая, на что смотрит. Глава 10 – А… – протянул Егоров, нерешительно показывая пальцем на Журавлеву. После минутной немой сцены этот звук вывел всех из ступора. Кирилл нагнулся за сумкой Лины. – Сидите здесь! – приказал он оперативникам. – С тобой я поговорю позже! Гриша, которому была адресована последняя фраза, уныло кивнул. Лина чувствовала себя ненамного лучше него. Сейчас ей хотелось закутаться в любимый старый халат. – Идемте за мной, – позвал Парфенов, предупредительно открывая перед журналисткой дверь кабинета. Белые полосы на светлой коже. Красноватые рубцы с неровными краями. Они пересекались, были длинными и короткими. А между лопаток – след давнего ожога. Стянутая кожа, все еще носящая отпечаток вилки. Как тавро на животном. Лина тихо прошла мимо полицейского. Так же тихо они вошли в его кабинет. Кирилл закрыл дверь. Весь его гнев куда-то делся. Его место заняло неуместное чувство вины. – Это ваше, – сказал майор, протягивая Журавлевой ее сумку, которую все это время держал в руках. – Спасибо. – Вы хотели что-то рассказать? – Можно сначала воды? – Да, конечно. – Кирилл открыл дверцу маленького холодильника, стоящего в углу. – Нет, воды нет. Есть полбутылки водки. – Давайте водку. Из закуски у Парфенова нашлась пара подсохших сушек и одна конфета, которую он уступил Журавлевой. Напряженность и неловкость несколько ослабли. – Итак, – Кирилл убрал стаканы в ящик стола, – когда на вас напали? Вы знали того человека? – На меня, к сожалению, не нападали. Но я знаю, кто сделал это со мной. И это не тот человек, который убивает девушек сейчас. – Пишете вы гораздо лучше, чем рассказываете. – Сомнительный комплимент. – Чем богаты, – развел руками Парфенов. – Я вас слушаю. – Это будет долгая история, – предупредила Лина. – У меня есть время до половины шестого. Вам хватит? – Вполне. Кирилл включил чайник, притянул к себе блокнот и приготовился слушать. Сидящая напротив него Журавлева опустила глаза. Потом, будто окончательно решившись, встряхнула головой и начала рассказывать.