Кирилл покачал головой. Ему не в чем было себя упрекнуть, кроме того, что не позаботился об охране самого главного свидетеля. За это он корил себя каждую минуту. Сейчас же они делали все, чтобы вычислить убийцу и похитителя. О том, что Лины уже может не быть в живых, Парфенов старался не думать. Хотя, судя по заключению Игнатьича и показаниям свидетелей, девушек убивали быстро, в тот же день или ночь. С момента пропажи Журавлевой прошло восемнадцать часов. – Вы еще школьных подружек ее проверьте, – пренебрежительно подсказал полковник. – Я действую в этом направлении. Уже отправил запрос в паспортный стол, чтобы установить, где Журавлева родилась и проживала до переезда. – Серьезно? – Полковник перестал ходить взад-вперед и уставился на Парфенова. – Да, я считаю, это как-то связано с прошлым Журавлевой. – Основания? Кирилл выдохнул, на мгновение закрыл глаза, вспоминая исполосованную спину журналистки. И принялся рассказывать. Он говорил быстро, опуская некоторые подробности. Нужно было действовать, а не отчитываться перед начальством. * * * – Как дела? Есть хоть что-то? – спросил Парфенов, вернувшись в отдел. – Есть один странный тип под ником Люциус, – ответил Гриня. – Под каждой статьей ставит сердечки. – Он там один такой? – Нет. – Тогда чем же этот Люциус тебя заинтересовал? Разговаривая с Городом, Парфенов включил свой ноутбук. На почту должен был уже поступить ответ на запрос. – Он лайкает каждый комментарий, в котором говорится о нечеловеческой жестокости. Например, вот «Это нелюдь сделал. Его надо казнить» или «Тварь, убившую девушку, нужно растерзать». И полностью игнорирует комменты про жалость. – Сколько там вообще комментариев? – Под каждой статьей несколько тысяч. Лина реально хороша. Письмо было. Оно высвечивалось жирной строкой в самом верху списка. Кирилл кликнул на послание, скачал файл и отправил его на печать. – Выяснил, откуда этот Люциус выходил в сеть? – Ага. Тухляк – кафе, магазин, торговый центр. Откуда угодно, но не из дома. – В одних и тех же местах? В одном кафе или разных? – В двух. И остальное все в одном районе. – Составляй список, дуй по адресам и смотри камеры. – Кирилл подошел к принтеру и вынул отпечатанный листок. – Не понял. – Что такое, шеф? – Гриня привстал со стула. Парфенов держал листок двумя руками и перечитывал содержимое. «Ну это же бред какой-то», – думал Кирилл. Сухие строчки официального отчета шокировали. – Лина Журавлева появилась на свет всего десять лет назад, – сказал майор. – Что? – переспросил Гриня, выходя из-за стола. – В смысле? – На, читай сам. – Парфенов протянул ему бумагу. – Десять лет назад она меняла паспорт по возрасту и взяла себе новое имя. До этого ее звали Магдалина Николаевна Свиридова. – Очешуеть! Голова шла кругом. Зачем нормальному человеку менять имя и фамилию? Она не выходила замуж. Не проходила по программе защиты свидетелей. Не находилась в тюрьме. Не скрывалась от кредиторов или бандитов. Она просто решила стать другим человеком? Забыть имя, которое носила от рождения? Сменить фамилию, чтобы та не напоминала о деспотичных родителях? Все, чтобы навсегда порвать связь с прошлым? Глава 13 Боль пульсировала в затылке. Она протянула щупальца по всему черепу, будто спрут. Немного мутило. Лина прислушалась к себе. Где она? Что произошло? Вечер, Гриня за ней не приехал, впрочем, никто и не обещал, что полиция будет ее охранять. Они и так задержали ни в чем не виновного человека и чуть не поломали ему жизнь из-за ее, как оказалось, беспочвенных подозрений. Такси. Да, она села в машину к улыбчивому парню в бейсболке. Они тронулись, Лина даже не успела пристегнуть ремень. – Ой, что-то там катается по полу, – сказал водитель озабоченно, поглядывая в зеркало заднего вида. – Посмотрите, пожалуйста. Лина обернулась. «Странно, здесь совершенно чисто», – успела подумать женщина. Краем глаза она заметила какое-то движение. И темнота. Темнота, из которой ее вызволила боль, смещенная к правому уху. Давно ей не приходилось получать таких затрещин. Лина попыталась пошевелиться. Чуть-чуть, едва заметно, будто еще не пришла в себя. И это едва уловимое движение окунуло Журавлеву в ужас. Ее руки, широко раскинутые, были привязаны над головой. Ноги тоже стягивала веревка и разводила в стороны. Сама она лежала на животе на чем-то жестком, комковатом, пахнущем пылью и мышами. Голая, беззащитная, оглушенная. Лина очнулась прямиком в своем кошмаре. Животный страх начисто вымел всю силу, которую она в себе воспитывала. Вырваться! Вырваться отсюда! Неужели опять? Неужели опять? Нет! Ни за что! Лина широко раскрыла глаза, принялась извиваться, рвать веревки. Из-за стиснутых зубов вырывался хриплый крик. Громче кричать не получалось – горло сдавило, а язык прилип к небу. Но чем больше она дергала, тем сильнее впивались петли обычной бельевой веревки в запястья и лодыжки. Кровать, к которой она оказалась привязанной, скрипела, позвякивали пружины. И ничего не получалось. Силы уходили напрасно. Бешено колотящееся сердце, непроизвольные слезы, осипший полукрик, срывающийся на писк. Через полчаса безуспешных попыток освободиться Лина, хватая ртом воздух, остановилась. Громкие отчетливые хлопки ладоней раздались из угла в изножье кровати, видеть которое женщина не могла. Холодный пот выступил на ее ладонях. Кто-то все это время наблюдал, как она бьется выброшенной на берег рыбой. Наблюдал молча, исподтишка. Смотрел представление. – Я думал, ты сдашься раньше, – признался незнакомец. – Что ж, тем лучше. Это будет забавно. Он подошел ближе, не спеша, не сводя глаз с лежащей на кровати женщины. Что-то знакомое проскальзывало в его образе, но Лина никак не могла вспомнить. Она насколько могла выворачивала шею, чтобы рассмотреть своего похитителя. Мужчина опустился на корточки рядом с кроватью. На его лице спокойная улыбка человека, получившего то, к чему давно стремился. Он чувствовал себя полноправным хозяином небольшой темной комнаты, свет в которую проникал откуда-то из другого помещения. Узкая полоска света прорезала темноту, как луч софита. Он снял бейсболку, причесал пятерней густые русые волосы. А потом наклонился так, чтобы лицо оказалось освещено. – Матвей? – выдохнула Лина. Она не ожидала увидеть здесь и сейчас младшего брата. Он остался где-то там, в другой жизни. А теперь реальность будто сместилась. – Соскучилась, сестренка? – Улыбка сошла с его лица. – Ты ведь не узнала меня тогда. Когда садилась в машину. – Ты изменился. – Ты себе не представляешь насколько. Лина дернула руками: – Развяжи меня! – Нет, – Матвей помотал головой, поднимаясь на ноги. – Нет. – Развязывай! – Ты разве не поняла, что это все из-за тебя? Не поняла или притворяешься? Он бросился к ней и схватил за волосы. Сжимая в кулаке светлые пряди, Матвей тянул их вверх, заставляя Лину поднимать голову все выше.