Парфенов явился к начальнику с самого утра. На впалых щеках трехдневная щетина. Рубашка мятая, пахнущая потом. На туфлях пыль. – Почему не явился вчера? Я что должен наверх докладывать? – Я вернулся слишком поздно, вас уже не было на месте. – Кто тебе вообще разрешал куда-то там ехать, Парфенов? Что за самодеятельность? Я, между прочим, несу полную ответственность за весь личный состав. – Товарищ полковник, вы же понимаете, что иначе я не мог. Мне нужно было срочно проверить информацию по делу. – И что? Проверил? – Так точно. – Ну? Ты собираешься и дальше в час по чайной ложке выдавать? Где рапорт? – Рапорта еще нет. Но у нас появился подозреваемый. – Кто? Парфенов, – Завьялов стукнул кулаком по столу, – прекрати выматывать мне нервы. – Я думаю, что к преступлению причастен Матвей Николаевич Свиридов, брат Журавлевой. Но пока у меня нет доказательств. – Отлично! Доказательств у него нет, а подозреваемый у него есть! Как мне все это в Главке рассказывать? Мне нужны конкретные денные. – Мои парни собирают информацию. Пока у нас есть номер мобильного телефона, принадлежащий возможному похитителю. – Так отрабатывайте! На кого зарегистрирован? Где появлялся? Запросите, в конце концов, у оператора данные по биллингу – контакты, сообщения. Мне, что ли, вас учить? – Мы работаем. – Хреново работаете, Парфенов! У вас из-под носа увели главного свидетеля, а вы не шевелитесь. – Мы работаем, – жестко повторил Парфенов. – Вот иди и работай еще лучше. И приведи себя в порядок, ты все-таки начальник отдела, а не алкаш подзаборный. * * * – Кирилл Андреевич, узнали? – спросил телефон голосом Федорчука. – Да, Игорь Степанович. У вас есть новая информация? Парфенов пристроил телефон на соседней раковине и включил громкую связь. Завьялов прав – нужно хоть немного привести себя в порядок. В нижнем ящике рабочего стола всегда лежала запасная зубная щетка и упаковка одноразовых бритвенных станков. – Да, собственно, господин майор, это я у вас хотел узнать, – вкрадчиво сказал редактор «Огней». – Вы ведь понимаете, что Журавлева наша сотрудница. Мы переживаем, и наши читатели переживают. Вы не представляете, какой резонанс вызвала публикация о похищении Лины. – Прекрасно понимаю, – ответил Парфенов, намыливая щеки гелем из дозатора. – Прекрасно. Прекрасно, что в полиции служат такие замечательные люди. Понимающие. – Игорь Степанович, давайте по делу. – Кирилл приблизил лицо к зеркалу. – Кирилл Андреевич, вы ведь уже что-то сделали, чтобы найти Журавлеву? – Угу. – Лезвие скользило по коже. – Мне хотелось бы дать нашим читателям хоть что-нибудь. Обнадежить, рассказать о действиях доблестной полиции. Или нет? – Игорь Степанович заволновался. – Вы ведь не нашли ее труп? Почему вы молчите? Все плохо? Господи! Мне нужны детали! Ее тело в морге? На экспертизе? Есть заключение? Фотографии? Подозреваемый? – Остановите свою фантазию. – Парфенов критически посмотрел на выбритую щеку. – Работа по поиску Лины идет. Я не могу вам дать никаких подробностей. – Вы можете сказать, она жива? – Я больше ничего не могу вам сообщить. – А когда сможете? Ведь мы, я как редактор, можем рассчитывать, что получим информацию раньше остальных? Эксклюзив, да? Из первых рук – первые в номер, так сказать. – Я перезвоню. – Парфенов отключился, испачкав телефон пеной. * * * – Докладывайте. – Майор вошел в кабинет к оперативникам, вытирая руки о джинсы. – Давайте я сначала. – Егоров протянул Парфенову листы распечатки. – Давай. Только своими словами. Кирилл принял бумаги, наискосок просмотрев официальные ответы с печатями, подписями и номерами исходящих документов. Это все нужно подшить к делу. – После пожара Матвея Свиридова поместили в районную детскую больницу. У него был ожог третьей степени, небольшое истощение и шок. С мальчиком работал психолог. Родственников не нашли. О Журавлевой, тогда еще Свиридовой, никаких сведений не было. Сам Матвей понятия не имел, куда уехала сестра и как с ней связаться. – И его определили в детский дом. – Да, – кивнул Федя. – Там он пробыл до совершеннолетия. – Характеристики прислали? – Да, у вас. – Егоров указал пальцем на документы в руках начальника. – Мальчик оказался проблемным. Плохо сходился с людьми, конфликтовал со сверстниками. Но потом, видимо, адаптировался и стал спокойней. В школе ничем не отличался. Единственный предмет, по которому у него были отличные оценки, – информатика. Посещал компьютерный кружок. – А после того как ему исполнилось восемнадцать? – Повестка ему пришла, – сказал Гриня, все это время раскачивающийся на стуле. – Прям на следующий день. – И он пошел в армию? – А куда ему деваться? – Город перестал качаться. – Никто его отмазывать по состоянию здоровья не стал. – Ну так понятно, детдомовский же, – хмыкнул Егоров. – Вот именно. Я думаю, что у местного военкомата с детдомом какой-то негласный договор есть. Там всех забирали, только если совсем уж больные какие-то были, то не трогали. – И где он служил? – Мотострелковая часть в соседней области. Весь срок прослужил в штабе. Занимался настройкой и обслуживанием компьютеров. Что-то там с делопроизводством связано. – Характеристики? – Нормально все. – Ну в принципе, вряд ли они станут что-то такое писать. Им тоже не нужны проблемы. Парфенов постучал сложенными в трубочку листами по столу. – Федя, а ему квартиру дали? Ведь детдомовским должны давать квартиру от государства. Тем более там, наверное, какая-то помощь или компенсация должна была быть по потере родителей. – Ни про какую компенсацию ничего нет, – помотал головой Егоров. – А квартиру дали. В Озерках. Адрес есть в справке. – Озерки? – В кровь выплеснулось столько адреналина, что Парфенов не смог усидеть на стуле. Сердце забилось сильнее. Все складывалось, как чертов пазл на пять тысяч деталей! Если вчера в дороге мысль о том, что брат Лины каким-то образом может быть причастен к убийствам и похищению, еще казалась спорной, то теперь Кирилл почти не сомневался. К сожалению, даже в этом деле стопроцентные подозреваемые оказывались не более чем статистами. И все же Озерки! Место, где была найдена первая жертва. – Привет, Олег! – Майор набрал номер полицейского из Озерков. – Добрый день, Кирилл Андреевич, – отозвался Лосев. – Слушай, есть дело. Очень срочное. Пробей адрес у себя, Ленина, пять, квартира три. – А что там?