Фигура скрылась в темноте, а потом появилась вновь, и в руке у человека был пистолет. Клер вскочила, несмотря на то, что Эрнест крепко держал ее, бросилась вперед, но тут человек развернулся, и выстрелил. Эрнест догнал Клер, повалил ее на землю между могил, и снова грянул выстрел. Человек, которого Клер видела теперь очень хорошо, схватился за бок и стал оседать на землю. Она поднялась, бросилась бежать, но Эрнест обогнал ее, подхватив на руки падающего человека. Клер не ошиблась. Это был Кузьма Антонович. Соперник его исчез, не желая, чтобы видели его лицо. Он тенью метнулся куда-то в туман, и Клер не стала его преследовать. Сердце билось молотом в груди, и она остановилась, боясь, что потеряет сознание. Эрнест положил Кузьму на скамейку, расстегнул его одежду, и пытался перетянуть рану своим шарфом, чтобы остановить кровь до того момента, как им сможет заняться доктор. Клер стояла рядом, и губы ее дрожали, а глаза расширились от ужаса. Если она не успеет найти этот чертов шарфик, то Кузьма не выживет. Не важно, откуда он взялся тут на кладбище, не важно, кто стрелял в него и в кого стрелял он... Как там сказала старуха из домика на Неве? Нужно найти шарф до рассвета. До рассвета далеко, но она должна спешить. Кузьма Антонович на краю могилы. И теперь ближе к пропасти, чем когда-либо. Не думая более, она, подхватив платье, побежала по дорожке, свернула на маленькую тропинку, и вот уже перед ней могила Павла Анисимова, с перечеркнутым молнией лицом. Как его маменька уговорила похоронить самоубийцу в освященной земле, Клер не знала. Но вот она перед его памятником. Сколько раз она приходила сюда, рыдать и просить прощения. Сейчас... сейчас же она не чувствовала более раскаяния, и вдруг поняла, что много дней уже не вспоминала Пашеньку. Где же шарф? Клер принялась копать руками и ворошить землю на могиле, холодную и липкую. Потом обошла вокруг, изучая памятник. Пашенька смотрел на нее хмуро и грустно. Как много слез пролила она, смотря на его этот взгляд. — Покажи, где прячешь шарф, — прошептала она, потом встала на колени у памятника, стала разрывать руками землю под ним. И тут ей улыбнулась удача. Дрожащая рука ее наткнулась на ткань. Клер радостно схватила ее, потянула на себя, и вот уже она держит в руках грязный, немного истлевший голубой шарфик. Она с облегчением закрыла глаза. Она победила злой рок. Теперь с Кузьмой все будет хорошо. — Клара? Клер резко обернулась, испугавшись так, что крик застрял у нее в горле. На могиле с только что разворошенной ею землей сидел Паша. Такой, каким она помнила его. Даже детали одежды, шейный платок в красную полоску, цепь от часов, были точно как у него. — Я обещал прийти, — сказал он, а Клер попятилась, потом споткнулась и упала на липкую землю. Туман вился между ними, и она не знала, реален ли человек, сидящий на могиле, или это ее воображение играет с ней страшную шутку. Паша встал, подошел к ней и помог ей подняться. Рука его была теплой. Клер заметалась, не понимая, что происходит. Она хотела закричать, но голос не слушался ее. — Я так давно ждал тебя... — он резким движением притянул ее к себе. Она уперлась руками ему в грудь. — Ты не сбежишь, — и губы его впились в ее губы. Поцелуй был полон страсти, как когда-то в часовне. Клер попыталась сопротивляться, но вскоре уступила, оказалась спиной на могиле, а он — сверху на ней. Голова ее кружилась, и мысли, будто скованные туманом, тоже кружились, не позволяя ей ни сопротивляться, ни позвать на помощь. Земля была мягкая, липкая, и Клер казалось, что Пашенька вдавливает ее своим телом в эту землю, и скоро она сомкнется над ее головой. Она попыталась вырваться, но он был слишком тяжелым, чтобы она могла пошевелиться или как-то сопротивляться. — Клара! Голос Эрнеста вывел ее из полузабытья. Вдруг она обнаружила, что Паши нигде нет, а сама она лежит на его могиле, вся перепачканная липкой грязью. Клер вскочила, пытаясь избавиться от земли, и тут к ней вернулся голос, она закричала, и из тумана появился Ланин. Он подбежал к ней, схватил ее в объятья, почувствовал, как она трясется мелкой дрожью. — Что случилось, Клер? Она подняла на него глаза. Эрнест был совершенно живой, настоящий. — Я... я нашла шарфик... и... и тут был Паша. Он... — она разрыдалась, и Эрнест прижал ее к себе. — Я нашел коляску, нужно отвести домой вашего жениха. Эрнест повел ее к выходу, проклиная Кузьму, дуэли и самого себя, по глупости согласившегося на эту авантюру, а потом потерявшего Клер в тумане. Он склонился ближе к ней, и не заметил, как позади мелькнул призраком темный женский силуэт. ... Дождавшись, пока Кузьму Антоновича осмотрит и перевяжет врач, Клер поднялась по знакомой лестнице. Кое-как успокоившись, она хотела как можно скорее убедиться, что с Кузьмой все в порядке, и, несмотря на возражения Ланина, ставшего вдруг белее мела, поспешила наверх. Дверь открыла Арина Герасимовна, запричитала, и проводила Клер к Кузьме. Тот был в сознании. Обрадовавшись, что Кузьма Антонович в состоянии разговаривать, она села на стул рядом с его кроватью, и долго рассматривала его лицо. Спокойное, бледное и суровое. В черных глазах, смотревших на нее, не было обычного тепла. — Зачем вы пришли, Клара? — прозвучал его голос. Тот самый, что вчера отсчитывал шаги в тумане. Клер молчала, продолжая рассматривать его. — Я повторю вопрос. Зачем вы пришли? Клер растерялась. Она машинально вынула из кармана голубой шарфик и протянула ему. — Я... я достала его. Он был привязан к могиле. Я не знаю, зачем, но вы просили все время принести вам этот шарф. Кузьма Антонович смотрел на шарф совершенно безучастно. — Это все какая-то ерунда, Клер. Я ничего не помню про шарфик, кроме того, что купил его для вас.