Одержимость Молотовым: Книга 2 Перевод группы t.me/maryhotbooks 1 Хлоя Я вернулась. Снова в логове дьявола. Эта мысль крутится в моем ослепленном болью сознании, когда машина подъезжает к ультрасовременному горному особняку Николая. На подъездной дорожке нас ждут с каталкой мужчина и две женщины в больничной форме — предположительно, бригада медиков, о которой упоминал Николай. За ними Алина, сестра Николая, ее красивое лицо бледное и озабоченное. Все это я регистрирую только мимоходом. Все мои чувства поглощены мужчиной, который собственнически держит меня на коленях. Николай Молотов. Сам дьявол. Его сильные руки обвивают меня, прижимая к своему большому телу, и хотя я только что видела, как он убил двух человек, я не могу не чувствовать утешение от его прикосновения, его тепла, его знакомого кедрового и бергамотового запаха. запах. Его вкус остается на моем языке, мои губы пульсируют от его поцелуя, и, как бы мне ни хотелось отрицать это, страх — не единственная эмоция, наполняющая мой желудок при мысли о том, что он держит меня здесь против моей воли. — Еще несколько секунд, зайчик, — бормочет он, приглаживая мои волосы, и по мне пробегает дрожь, когда мои глаза встречаются с его ярким тигриным взглядом. Я вижу монстра под его красивым фасадом. Теперь ясно как божий день. Павел выпрыгивает из машины первым, открывая нам дверь, и волна головокружения обрушивается на меня, когда Николай вылезает наружу, прижимая меня к своей груди. Хотя он и осторожен, это движение вызывает приступ тошнотворной боли в моей руке, и далекие горные вершины кружатся в моем поле зрения, пока он осторожно кладет меня на каталку. Зажмурив глаза, я сосредотачиваюсь на дыхании и не теряю сознание, когда меня вкатывают в дом, а Николай отдает приказы бригаде медиков в перерывах между разговором по-русски с Алиной и Людмилой. Я полагаю, он объясняет, что произошло, но мне слишком больно, чтобы волноваться в любом случае. В меня никогда раньше не стреляли, и это не весело. Когда я открываю глаза в следующий раз, я уже в своей спальне, а доктор и его команда суетятся вокруг моей каталки. Через несколько секунд к моей левой руке прикрепляют капельницу, и я подключаюсь к нескольким мониторам. Я понятия не имею, откуда взялось все это медицинское оборудование, но моя спальня, похоже, превратилась в больничную палату. Доктор, уже в халате и хирургической маске, спрашивает, нет ли у меня аллергии на латекс или какие-либо лекарства, натягивая пару перчаток. «Нет», — хриплю я, и одна из медсестер прикрепляет пакет с жидкостью к верхней части стойки для капельниц. Мгновенно меня охватывает приятное утомление, от которого тяжелеют веки. Последнее, что я вижу перед тем, как мир исчезнет, это Николай, стоящий в углу комнаты, его золотые глаза устремлены на меня с яростной напряженностью. На его скуле все еще темное пятно — кровь человека, которого он пытал, чтобы получить ответы, — но сладкое облегчение от анестезии растекается по моим венам, и я не могу сдержать кривую улыбку, которая искривляет мои губы. Я защищу тебя , сказал он, и, поскольку тьма поглотила меня, я ему верю. Он защитит меня от всех, кроме себя. 2 Николай Моя сестра перехватывает меня, как только я выхожу из комнаты Хлои. Должно быть, она все это время стояла в коридоре. "Как она?" — Она будет жить, не благодаря тебе. Мой тон суров, но мне плевать. Это Алина виновата, что мы в этой неразберихе. Она сказала Хлое, что я убил нашего отца. Она дала ей ключи от машины, что позволило ей сбежать. При моих словах Алина вздрагивает, но стоит на своем. Ее лицо по-прежнему бледное и одутловатое, но зеленые глаза ясны, и от нее уже не пахнет коктейлем с наркотиками. — Я имею в виду, каково ее состояние? Что сказал доктор?" Я вздыхаю, проводя рукой по волосам. «Ей повезло. Пуля прошла прямо через руку, едва задев кость. Она потеряла много крови, но недостаточно для переливания. У нее также вывихнута лодыжка. Кроме того, она вся в синяках и царапинах. «Коля…» Моя сестра выглядит такой несчастной, какой я ее никогда не видел. "Мне правда жаль. Я не знала о… "Остановись." Я не в настроении выслушивать ее извинения и оправдания. Возможно, она не знала об убийцах, охотящихся на Хлою, но это не оправдывает того, что она сделала. Как и тот факт, что она была под действием лекарств. Прежде чем сказать что-то, о чем потом пожалею, я спрашиваю: «Где Слава?» «Людмила водила его в гости к охранникам. Я попросила ее пока держать его подальше от дороги, учитывая… ну, знаешь. Она машет рукой в сторону двери Хлои. "Хорошая мысль." Я знаю, что не должна нянчиться со своим сыном, но мне странно не хочется подвергать его жестоким реалиям нашей жизни, как это делал со мной наш отец. Охота и рыбалка — это одно, я рад, что Павел учит Славу этому наряду с другими важными жизненными навыками, но я бы не хотел, чтобы он видел своего наставника в крови. Со временем он узнает, что значит быть Молотовым, но не сейчас. Алина вздохнула с облегчением от моей похвалы. "Так что же случилось?" — спрашивает она, следуя за мной, пока я иду в свою комнату. — Кто послал за ней убийц? "Это долгая история." Один я все еще перевариваю себя. — Достаточно сказать, что она все еще в опасности. Алина хватает меня за рукав, и я останавливаюсь. — Значит, ты не…? "Я это сделал." Я всадил пулю в мозг одному из убийц, а другого ранил так сильно, что вскоре после этого он умер, но не раньше, чем я узнал от него имя. Имя, с которым я все еще пытаюсь разобраться. Моя сестра смотрит на меня с хмурым взглядом на лбу. — Но ты думаешь, что их будет больше. "Я в этом уверен." "Почему? Кто она, Коля? — Вот что я намерен выяснить. Вырвавшись из ее объятий, я захожу в свою комнату и закрываю дверь. Хотя Хлоя все еще в постели, мне не терпится вернуться к ней, поэтому я быстро принимаю душ и переодеваюсь. Затем я отправляю сообщение Константину, сообщая ему о том, что я узнал, и прошу его команду хакеров изучить человека, которого убийца назвал своим работодателем. Том Брансфорд. Кандидат в президенты, который может быть отцом Хлои. Она еще не знает, что последняя часть, и я не знаю, должен ли я сказать что-нибудь о своих подозрениях, пока у меня нет более конкретных доказательств. Прямо сейчас улики в лучшем случае косвенные, и если я ошибаюсь, у Хлои будет еще больше причин думать, что я извращенный монстр. Который я есть. Я просто не хочу, чтобы она так думала обо мне. Моя грудь сжимается, когда я представляю милую, сияющую улыбку, которую она подарила мне до того, как подействовали лекарства внутри капельницы. Я хочу большего, а не того пустого, испуганного взгляда, который был у нее в лесу, когда я подошел к ней с пистолетом в руке, убив одного из нападавших и ранив другого. Я никогда больше не хочу видеть это выражение на ее лице. Алины уже нет, когда я выхожу в коридор и спешу обратно в комнату Хлои. Я знаю, что с ней все в порядке, когда за ней наблюдают врач и медсестры, но я не могу избавиться от беспокойства, которое гложет меня каждый раз, когда она исчезает из поля моего зрения. Она была чертовски близка к смерти. Если бы я появился через несколько минут, если бы команда Константина не смогла взломать спутник АНБ, чтобы определить ее точное местонахождение, если бы пуля пробила ее тело в нескольких дюймах левее — существует бесконечное количество способы, что это могло оказаться по-другому. Бесконечное количество способов, которыми я мог потерять ее. «Она должна прийти в себя через несколько минут», — сообщает мне доктор, когда я вхожу в ее палату. Он один из лучших хирургов-травматологов в штате; Павел доставил его и его команду на вертолете из Бойсе за непомерную плату, на которую можно купить как их услуги, так и их свободу действий. "Хороший. Спасибо." Не обращая внимания на взгляды двух медсестер, я приближаюсь к Хлое, болезненная боль сжимает мою грудную клетку, когда я замечаю сероватый оттенок ее бронзовой кожи. Они смыли кровь и грязь с ее лица и рук и одели ее в больничный халат, но ее волосы все еще спутаны, и в золотисто-каштановых прядях застряла пара веточек и листьев. Я убираю обломки и бросаю их на столик рядом с ее каталкой. Я ненавижу видеть ее такой, такой маленькой, хрупкой и раненой. Я бы все отдал, чтобы принять эту пулю за нее, или еще лучше, чтобы проснуться на несколько часов раньше, чтобы остановить ее от ухода. Протянув руку, я нежно поглаживаю костяшками пальцев ее изящную челюсть. Ее кожа мягкая и теплая. Не в силах удержаться, я провожу большим пальцем по ее слегка приоткрытым губам. Плюшевые, кукольные губы, верхняя чуть полнее нижней. Грешные уста, способные соблазнить святого — не то, чтобы я им был и когда-либо был. Отдергивая руку, пока мое тело не успело отреагировать неадекватно, я подхожу к стулу в углу комнаты и сажусь ждать, пока доктор исчезнет в ванной. Медсестры упаковывают припасы; как только Хлоя придет в сознание и станет стабильной, они уйдут. В соответствии с обещанием доктора, прошло всего несколько минут, прежде чем Хлоя пошевелилась, слабый звук сорвался с ее губ, когда ее веки распахнулись. Я тут же вскакиваю на ноги и иду к ней через комнату. — Привет, — сонно бормочет она, моргая. — Они уже… — Да, зайчик. Я осторожно сжимаю ее левую руку, стараясь не сместить капельницу в ее руке. Ее нежные пальцы холодеют в моей хватке, несмотря на простыню, прикрывающую ее до груди. "Как ты себя чувствуешь? Хочешь что-нибудь выпить? Она снова моргает, все еще явно ошеломленная, поэтому я нажимаю кнопку, чтобы поднять головку ее каталки в полусидячее положение, а затем подношу чашку с водой через соломинку к ее губам. Она жадно сосет его, заставляя меня улыбаться. Доктор суетится, и я отступаю, позволяя ему и его команде делать свое дело. Медсестры перевязывают правую руку Хлои, пока он задает ей несколько вопросов и берет ее жизненно важные органы; затем они удаляют капельницу и все оборудование для мониторинга.