– По моему подсчету, в Корвиуме не меньше десяти тысяч Красных солдат. Я чуть не смеюсь скромности Ады. «По моему подсчету». Ее подсчеты безошибочны, и все это знают. – Военный кодекс требует присутствия одного офицера на каждые десять солдат, то есть в городе находится как минимум тысяча Серебряных, не считая штаба и администрации. Наша цель – их нейтрализовать. Кэл складывает руки на груди. Его не убеждает даже безупречный, неоспоримый разум Ады. – Не согласен. Наша цель – уничтожить Корвиум, поразить армию Мэйвена в самое сердце. Это можно сделать и без… – он запинается, – без резни на обеих сторонах. Как будто принца волнует, что станется с нашей стороной. Как будто его волнует смерть кого-нибудь из нас. – Как же вы рассчитываете уничтожить город, где есть тысяча Серебряных? – спрашиваю я, зная, что не получу толкового ответа. – Может, принц попросит их посидеть тихонько и не вмешиваться? – Конечно, мы будем драться с теми, кто начнет сопротивляться, – вмешивается полковник. Он смотрит на Кэла, предлагая тому возразить. – А они будут сопротивляться. Мы это знаем. – Правда? – в голосе Кэла звучит тихое самодовольство. – На прошлой неделе Мэйвена попытались убить собственные придворные. Если среди Высоких Домов раскол, значит, он и в армии. Но если открыто атаковать, это заставит противников Мэйвена объединиться, по крайней мере в Корвиуме. Мое фырканье эхом разлетается по комнате. – Так что же, мы будем ждать? Чтобы Мэйвен зализал раны и собрался с силами? Дадим ему время перевести дух? – Дадим ему время повеситься, – огрызается Кэл. Вид у него такой же злой, как у меня. – Дадим ему время наделать еще ошибок. Теперь у Мэйвена проблемы с Пьемонтом, его единственным союзником, и три Высоких Дома открыто восстали. Один из них полностью контролирует воздушный флот, у другого в руках широкая сеть разведки. Не говоря уж о том, что Мэйвену приходится разбираться с нами и с Озерными. Он напуган и торопится. Не хотел бы я прямо сейчас оказаться на его месте. – Правда? – спрашивает Фарли спокойным тоном. Однако ее слова летят через комнату, как ножи. Они ранят Кэла. Это всем видно. Королевской выучки хватает, чтобы сохранить внешнее спокойствие, но Кэла выдают глаза. Они вспыхивают ярким огнем. – Не лги нам и не говори, что тебя не волнуют другие новости из Археона. Причина, по которой Ларисы, Айрелы и Хэйвены пытались убить твоего брата. Кэл смотрит на нее. – Они затеяли переворот, потому что Мэйвен – тиран, который узурпировал власть и убивает своих сородичей. Я бью кулаком по подлокотнику кресла. Кэлу не удастся увильнуть. – Они восстали, потому что хотят сделать королем тебя! – кричу я. К моему удивлению, он вздрагивает. Возможно, ожидает чего-то большего, чем слова. Но я держу свою способность под контролем, хоть это и нелегко. – «Да здравствует Тиберий Седьмой». Вот что убийцы сказали Мэйвену. Наши агенты во Дворце Белого огня это ясно слышали. Он испускает долгий раздраженный вздох. Этот разговор как будто состарил его. Лоб наморщен, зубы стиснуты, на шее вздулись мышцы, руки сжаты в кулаки. Кэл – машина, готовая сокрушать… или взорваться. – Неудивительно, – бормочет он, как будто это что-то меняет. – Рано или поздно должен был случиться кризис престолонаследия. Но никто и никоим образом не может вернуть меня на трон. Фарли наклоняет голову. – А если бы могли? Я мысленно подбадриваю ее. Она не даст ему сорваться с крючка. Не то что Мэра. – Если тебе предложат корону и восстановят в так называемых правах, но взамен ты должен будешь подавить беспорядки… ты бы согласился? Свергнутый принц дома Калора выпрямляется и смотрит ей прямо в глаза. – Нет. Врать он умеет хуже, чем Мэра. – Хоть мне и неохота это признавать, он прав – нужно подождать. Я чуть не давлюсь чаем, который налила мне Фарли, и быстро ставлю выщербленную чашку на шаткий столик. – Ты шутишь? Разве можно ему верить? Фарли расхаживает туда-сюда по крошечной комнатке – всего несколько шагов в длину. Одной рукой она на ходу массирует спину, пытаясь умерить очередной приступ боли. Волосы у нее отросли, и она заплетает их как попало, лишь бы не лезли в лицо. Я предложила бы ей свое место, но Фарли в последнее время редко присаживается. Она должна двигаться, ради собственного удобства. И чтобы было куда девать энергию. – Разумеется, нет, – отвечает она, слабо пиная стену, покрытую облупленной краской. Фарли полна досады. – Но в некоторых вещах я ему доверяю. Я знаю, что он будет вести себя определенным образом, когда дело касается определенных людей. – То есть Мэры. Ну разумеется. – Мэры и Мэйвена. Привязанность к одной отлично усиливает ненависть к другому. И это наш единственный способ удержать Кэла. – А я бы сказала – пусть себе катится. Пусть соберет компанию Серебряных и станет еще одной проблемой для Мэйвена. Нам он здесь не нужен. Фарли негромко смеется – в последнее время ее смех звучит горько. – Да, вот прямо возьму и скажу командованию, что мы выгнали нашего самого известного и законного союзника. Это будет просто супер. – Он ведь даже не поддерживает нас всерьез… – Ну а Мэра не поддерживает всерьез Мэйвена, но люди, кажется, этого не понимают, так ведь? Хотя Фарли права, я хмурюсь. – Пока с нами Кэл, нас замечают. Неважно, чем закончилась первая атака на Археон – на нашей стороне оказался Серебряный принц. – Совершенно бесполезный. – Он нас бесит, от него куча проблем – но он не бесполезен. – Да ладно! Ну и что же он сделал в последнее время, кроме того что погубил Бабулю? – Бабулю не заставляли отправляться в Археон, Кэмерон. Она приняла решение – и погибла. Так иногда бывает. Хотя Фарли и говорит поучительным тоном, она ненамного старше меня. Ей максимум двадцать лет. Видимо, материнские инстинкты дают о себе знать раньше срока. – Это не считая того, что Кэл облегчает нам взаимодействие с менее враждебными Серебряными. В нем заинтересован Монфор. Монфор. Загадочная Свободная республика. Близнецы Раш и Тахир описывают это место как приют свободы и равенства, где Красные, Серебряные и Непримиримые – так они называют новокровок – мирно живут вместе. Просто не верится. Но в любом случае мне приходится верить в их деньги, снаряжение, поддержку. Большинство наших ресурсов так и иначе приходят из Монфора. – Что им нужно? – спрашиваю я, размешивая чай в чашке и грея лицо. Здесь не так холодно, как в Ирабелле, но все-таки в Рокасте ощущается зима. – Лицо на рекламном плакате? – Типа того. Командование вело активные переговоры. Меня далеко не всюду допускают. Им была нужна Мэра, но… – Она сейчас малость занята. Упоминание о Мэре Бэрроу влияет на Фарли не так, как упоминания о Шейде, но тем не менее на ее лице мелькает боль. Она, разумеется, пытается это скрыть. Фарли изо всех сил старается казаться непроницаемой – в норме ей это удается. – Значит, на самом деле нет шансов спасти Мэру, – шепотом говорю я. Когда Фарли качает головой, я ощущаю удивительную грусть. Хотя девочка-молния меня страшно бесит, я все-таки хочу, чтобы она вернулась. Она нужна нам. И за эти долгие месяцы я поняла, что она нужна и мне. Она знает, что такое отличаться от других и искать людей, похожих на тебя. Что такое одновременно бояться и быть объектом страха. Пусть даже большую часть времени она вела себя как надменная стервоза. Фарли останавливается и наливает себе еще чаю. Он исходит паром, наполняя комнату горячим травяным запахом. Фарли берет чашку, но не пьет; вместо этого она подходит к высокому запотевшему окну. Сквозь стекло сочится дневной свет. – Я не знаю, на что мы можем рассчитывать с нашими силами. Проникнуть в Корвиум, по сравнению с Археоном, нетрудно. Для штурма столицы нужно масштабное наступление. У нас нет для него ресурсов. Особенно теперь, после случая с Бабулей и покушения на Мэйвена. Охрана при дворе будет держать ухо востро, хуже, чем в тюрьме. Если только… – Что? – Кэл советует нам подождать. Чтобы Серебряные в Корвиуме перегрызли друг друга. Чтобы Мэйвен наделал ошибок. И тогда мы предпримем следующий шаг. – И Мэре это тоже поможет. Фарли кивает. – Слабый, расколотый двор короля-параноика… оттуда ей будет проще сбежать, – она вздыхает и смотрит на свой нетронутый чай. – Теперь только она сама может спасти себя. Нетрудно слегка изменить направление разговора. Хоть я и не против снова увидеть Мэру, гораздо сильнее я хочу вернуть кое-кого другого. – Сколько миль отсюда до Чока? – Опять? – Всегда.