Мэйвен усмехается и жмет плечами, поудобнее устраиваясь на плюшевом сиденье. – Я говорил вполне искренне. Меры были ошибкой. Их введение принесло больше вреда, чем пользы. – Красным? Или тебе? – Им и мне. Хотя я бы поблагодарил отца, если бы мог. Полагаю, если я исправлю его ошибки, твои сородичи меня поддержат. Холодная отстраненность в голосе Мэйвена, мягко говоря, пугает. Я понимаю, что ее причина – воспоминания об отце. Отравленные, лишенные любви и радости. – Боюсь, у твоей Алой гвардии скоро останется мало сторонников. Я намерен прикончить ее, не развязывая очередную бессмысленную войну. – Думаешь, достаточно бросить людям крохи, чтобы их успокоить? – рычу я, подбородком указывая на окно. До самого горизонта тянутся обнаженные зимние поля. – Какая прелесть, король вернул мне два года детства. Неважно, что в конце концов их все равно отнимут. Его ухмылка делается еще шире. – Ты так думаешь? – Да. Так живет Норта. Так было всегда. – Посмотрим. Откинувшись на спинку, Мэйвен кладет ногу на сиденье рядом со мной. Он снимает корону и крутит ее в руках. Бронзовые и железные языки пламени переливаются в тусклом свете, отбрасывая блики на наши лица. Я медленно отодвигаюсь и забиваюсь в угол. – Кажется, я преподал тебе жестокий урок, – говорит Мэйвен. – В прошлый раз ты многое упустила из виду и теперь никому не веришь. Ты постоянно наблюдаешь, собираешь сведения, которыми никогда не воспользуешься. Ты еще не поняла, куда мы направляемся? И зачем? Я перевожу дух. Такое ощущение, что я снова в кабинете Джулиана и отвечаю урок по карте. Но ставки на сей раз намного выше. – Мы на Железной дороге. Едем на северо-запад. В Корвиум. У Мэйвена хватает наглости подмигнуть. – Теплее. – Мы не… – я быстро моргаю, пытаясь сообразить. Стремительно перебираю все фрагменты, которые копила день за днем. Обрывки новостей и сплетен. – Рокаста? Ты охотишься за Кэлом? Мэйвен с довольным видом устраивается поудобнее. – Ты узко мыслишь. Зачем мне тратить время, гоняясь за слухами о моем брате-изгнаннике? Я должен привести войну к концу и предотвратить мятеж. – Закончить… войну? – Ты сама сказала – Озерные опрокинут нас, если дать им шанс. И я этого не допущу. Особенно теперь, когда Пьемонт отвлекся на свои проблемы. Мне придется улаживать дело самому. Несмотря на тепло, исходящее от огненного короля, который сидит передо мной, я чувствую, как вдоль спины ползет ледяной холод. Мне часто снился Чок. Место, где мой отец потерял ногу, а братья чуть не лишились жизни. Где погибло так много Красных. Море крови и пепла. – Ты не воин, Мэйвен. Не генерал, не солдат. Неужели ты надеешься победить, если даже… – Если даже другие не смогли? Мой отец? Кэл? – перебивает он, и каждое слово звучит, как хруст костей. – Ты права, я не похож на них. Я не создан для войны. «Создан». Он произносит это с такой легкостью. Мэйвен Калор не принадлежит себе. Он сам мне сказал. Он – создание своей матери. Что-то прибавлено, что-то изъято. Механизм, машина – бездушная, заброшенная. Какой ужас – сознавать, что такой человек держит в своих дрожащих руках твою судьбу. – Никаких потерь не будет, – монотонно продолжает он, отвлекая нас обоих. – Наша военная экономика просто переключится на Алую гвардию. А потом на следующего врага. На очередное средство контроля роста населения… Если бы не оковы, мой гнев превратил бы транспорт в груду наэлектризованных обломков. Я бросаюсь вперед, прыгаю, вытянув руки, чтобы ухватить Мэйвена за ворот. Мои пальцы пробираются под лацканы пиджака, и я обеими руками цепляюсь за ткань. Ни о чем не думая, я толкаю, вбиваю его в спинку сиденья. Он вздрагивает и тяжело дышит – в сантиметре от моего лица. Мэйвен удивлен не меньше, чем я. Это нелегко. Я тут же замираю от шока, не в силах двигаться, парализованная страхом. Он смотрит на меня, глаза в глаза. Ресницы у него длинные и темные. Я так близко, что вижу, как у Мэйвена расширяются зрачки. Хотела бы я исчезнуть. Оказаться на другом конце света. Медленно и неуклонно его руки нащупывают мои. Стискивают запястья – оковы и кости. Затем Мэйвен отрывает мои руки от своей груди. По мне ползут мурашки, даже сквозь перчатки. Я напала на него. На Мэйвена. На короля. Достаточно одного слова, стука в окно – и Страж вырвет мне хребет. Или Мэйвен сам меня убьет. Сожжет заживо. – Сядь на место, – резким шепотом произносит он. Второго шанса не будет. Как напроказившая кошка, я подчиняюсь и возвращаюсь в свой угол. Мэйвен приходит в себя быстрее, чем я, и с легкой улыбкой покачивает головой. Он быстро поправляет пиджак и откидывает со лба прядь растрепанных волос. – Ты умная девушка, Мэра. Не говори, что никогда не складывала все фрагменты сама. Мне становится трудно дышать, словно на груди у меня лежит камень. Я чувствую, как мои щеки пылают, одновременно от гнева и от стыда. – Озерным нужно наше побережье. Наше электричество. А нам – их земли и ресурсы… – я с трудом произношу слова, которые слышала в нашей убогой школе. Выражение лица Мэйвена становится еще более заинтересованным. – В книгах Джулиана говорилось… что короли поссорились. Двое мужчин поругались за шахматной доской, как избалованные дети. Вот и вся причина. Для столетней войны. – Я думал, Джулиан научил тебя читать между строк. Видеть слова, которые остались несказанными. – Мэйвен разочарованно качает головой. – Очевидно, даже он не сумел компенсировать годы скверного образования. Еще одна хорошая тактика, смею добавить. Я так и знала. Я знала – и всегда об этом сожалела. Красных нарочно делают тупыми и невежественными. В результате они становятся еще слабее. Мои родители даже не умеют читать. Я смаргиваю горячие слезы досады. «Ты всё это знала, – говорю я себе, стараясь успокоиться. – Война – просто уловка, способ держать Красных под контролем. Один конфликт может закончиться, но обязательно начнется другой». У меня переворачиваются все внутренности при мысли о том, какая это нечестная игра. Затянувшаяся на много лет. – Дураков проще контролировать. Почему, как ты думаешь, моя мать так долго терпела отца? Пьяницу, идиота с разбитым сердцем, слепого ко всему, довольствовавшегося тем, что жизнь шла своим чередом. Его было легко контролировать, легко использовать. Тот, кем можно манипулировать… кого можно обвинить. В ярости я тру лицо, стараясь скрыть все следы эмоций. Мэйвен наблюдает за мной, и его выражение слегка смягчается. Как будто от этого есть толк. – Так чем же займутся два Серебряных королевства, после того как перестанут стравливать между собой своих Красных подданных? – шиплю я. – Начнут сбрасывать нас с утеса? Выбирать для истребления по жребию? Мэйвен касается рукой подбородка. – С ума сойти, Кэл тебе ничего не рассказал. Хотя, впрочем, он не рвался что-либо менять, даже ради тебя. Наверное, Кэл думал, что ты не выдержишь… или, возможно, не поймешь… Я бью кулаком по пуленепробиваемому стеклу. Оно выдерживает удар, и я окунаюсь в боль, пользуясь ею, чтобы отогнать мысли о Кэле. Я не могу позволить себе падение в эту бездну, даже если Мэйвен не врет. Даже если Кэл когда-то и желал сохранить всё как есть. – Не смей, – резко говорю я. – Не смей. – Я не дурак, девочка-молния, – рычит Мэйвен мне в тон. – Если ты пытаешься играть с моими мозгами, я поиграю с твоими. Это мы оба умеем. Раньше мне было холодно, но теперь жар его гнева грозит поглотить меня. Почувствовав дурноту, я прижимаюсь щекой к холодному стеклу и закрываю глаза. – Не сравнивай нас. Мы совершенно не похожи. – Да, конечно, – фыркает Мэйвен. – Мы лжем всем. Особенно самим себе. Я хочу снова ударить по стеклу. Но вместо этого сую кулаки под мышки, мечтая стать меньше. Вот бы совсем исчезнуть. С каждым вздохом я всё больше и больше жалею о том, что села в его транспорт. – Ты никогда не добьешься от Озерных согласия. Мэйвен негромко смеется. – Забавно. Они уже согласились. Я потрясенно распахиваю глаза. Он кивает, явно довольный собой. – Губернатор Велле договорился о встрече с одним из их верховных министров. У губернатора есть связи на севере… и он весьма сговорчив. – Наверно, потому что ты держишь его дочь заложницей. – Наверно, – соглашается Мэйвен. Вот зачем нужна эта поездка. Укрепление власти, создание нового союза. Выкручивание рук и переламывание воли всеми необходимыми средствами. Я знала, что за этим кроется не только желание устроить шоу… но даже вообразить не могла такого. Я думаю о Фарли, о полковнике, об Озерных солдатах, которые принесли клятву верности Алой гвардии. Как отразится на них мирный договор Норты и Озерного края? – Не смотри так мрачно. Я завершаю войну, которая унесла миллионы жизней, и возвращаю мир стране, которая уже забыла значение этого слова. Ты должна мной гордиться. Благодарить меня. Эй… – он оборонительно поднимает руки, когда я плюю в него. – Научись уже другому способу выражать гнев, – ворчит Мэйвен, вытирая пиджак. – Сними с меня оковы – и я тебе покажу. Он отрывисто смеется. – Ну да, конечно, мисс Бэрроу. Небо за окном темнеет, мир начинает сереть. Я прижимаю ладонь к стеклу, мечтая просочиться сквозь него. Но ничего не происходит. Я по-прежнему внутри. – Признаться, я удивлен, – продолжает Мэйвен. – У нас с Озерными гораздо больше общего, чем ты думаешь. Я отвечаю сквозь стиснутые зубы: – Те и другие смотрят на Красных как на рабов и пушечное мясо.