– Позади бури шагает армия. Она всё ближе, – сообщает Лори, подтвердив наши худшие опасения. – Они идут. 28. Мэра Ветер завывает. Он хлещет по стенам и укреплениям, толкая людей. Дождь замерзает на каменной кладке, и ноги скользят. Первый пострадавший – жертва падения. Красный солдат, один из бойцов Таунсенда. Ветер хватает его за куртку и отбрасывает назад, по скользкому парапету. Бедняга с воплем валится через край и пролетает метров десять, а затем взмывает в воздух, удерживаемый силой гравитрона. На стену он опускается с тошнотворным хрустом. Гравитрон не справился с управлением. Но солдат жив. Не вполне цел, но жив. – Держитесь! – эхом передается по красно-синим рядам. Когда ветер вновь начинает завывать, мы пригибаемся. Я прижимаюсь к ледяному металлу, укрывшись от самых сильных порывов. Удар ткача ветра непредсказуем, не похож на природное явление. Воздушные струи изгибаются и цепляются за одежду, точно пальцы. И все это время гроза вокруг усиливается. Рядом со мной втискивается Кэмерон. Я с удивлением смотрю на нее. Предполагалось, что она будет находиться с целителями и удерживать последнюю линию обороны. Если кто-то и сумеет прикрыть их, дать им время и возможность вылечить наших солдат, то только Кэмерон. От дождя она дрожит, стуча зубами. На холоде, среди подступающей тьмы она кажется меньше и младше. Интересно, ей уже стукнуло шестнадцать? – Как дела, девочка-молния? – с трудом выговаривает Кэмерон. Ее лицо залито водой. – Все в порядке, – отвечаю я. – Что ты тут делаешь? – Просто хотела посмотреть, – врет Кэмерон. Девочка здесь, потому что боится поступить плохо. «Я подведу вас?» – спросила она недавно. Теперь я вижу в ее глазах тот же вопрос. Но мой ответ остался неизменным. Если она не хочет убивать, то не обязана находиться тут. Я качаю головой. – Ты защищаешь целителей, Кэмерон. Возвращайся к ним. Они беззащитны, и если их убьют… Она прикусывает губу. – Нас всех убьют. Мы смотрим друг на друга, пытаясь не терять смелости. Обрести друг в друге немного силы. Как и я, Кэмерон насквозь промокла. Ее темные ресницы слиплись, и каждый раз, когда она моргает, кажется, будто она плачет. Дождевые капли так и лупят, и мы обе вздрагиваем, когда они хлещут нас по лицу. И вдруг ливень перестает. Капли летят в противоположную сторону. Вверх. Глаза Кэмерон лезут на лоб, как и у меня. Она в ужасе смотрит в небо. – Нимфы! – предостерегающе кричу я. Дождь над нами переливается, танцуя в воздухе; капли становятся все крупнее и крупнее. А ручьи воды на улицах и в переулках становятся реками. Вновь эхом отдается крик: – Держись! На сей раз нас атакует не ветер, а ледяная вода, пополам с белой пеной. Она разбивается о стены и здания Корвиума, как океанская волна. От сильного удара я бьюсь головой о камень, и мир начинает кружиться. Несколько человек перелетают через стену, унесенные бурей. Их фигуры быстро исчезают во тьме, крики глохнут. Гравитроны спасают кое-кого, но не всех. Кэмерон ползет на четвереньках к лестнице. Она создает вокруг себя кокон безопасности и торопливо возвращается на свой пост, за вторым кольцом стен. Кэл тормозит рядом со мной, чуть не упав. Я ошалело хватаюсь за него и притягиваю ближе. Если он свалится со стены, я просто брошусь за ним. Он в ужасе ждет, когда вода успокоится. Против нее Кэл бессилен. Огню тут делать нечего, он не может гореть. И моя молния тоже бесполезна. Одна искра – и я поражу разрядом невесть сколько наших бойцов. Нельзя рисковать. У Аккади и Дэвидсона нет подобных ограничений. Пока премьер воздвигает сияющий синий щит на краю стены, чтобы больше никто не свалился, Акади командует своими новокровками, выкрикивая приказы, которые мне не слышно сквозь рев воды. Вода становится дыбом и содрогается. Вдруг она начинает бороться сама с собой. На нашей стороне тоже есть нимфы. Но не бури. Ни одного новокровки, который мог бы овладеть ураганом. Темнота смыкается вокруг, такая непроглядная, как будто наступила глухая ночь. Нам предстоит драться вслепую. А бой еще даже не начался. Я до сих пор не видела ни одного солдата Мэйвена, ни одного Озерного. Ни одного вражеского флага. Но они приближаются. Несомненно, приближаются. Я стискиваю зубы. – Вставай. Принц тяжел, и страх ему мешает. Приложив ладонь к его шее, я даю небольшой разряд. Очень легкий, как меня научил Тайтон. Кэл немедленно вскакивает, бодрый и живой. – Так. Спасибо, – говорит он и, оглянувшись, оценивает обстановку. – Становится холоднее. – Гений, – ворчу я. Я уже промерзла до костей. Над нами ярится вода, разделяясь и обретая новые формы. Она хочет обрушиться, она хочет рассеяться. Небольшие всплески отделяются от нее и перелетают через щит Дэвидсона, уносясь по ветру, как необыкновенные птицы. Спустя некоторое время остаток падает, еще раз промочив нас всех. Тем не менее люди издают радостный крик. Нимфы-новокровки, даже застигнутые врасплох и уступающие числом, выиграли первую стычку. Кэл не спешит ликовать. Он потирает запястья друг о друга, и его руки вспыхивают слабым пламенем. Огонь шипит под дождем и едва горит. И вдруг дождь превращается в колючую метель. В полной темноте, при свете пламени Кэла и слабых огней Корвиума, снег мерцает алым. Я чувствую, как у меня на голове начинают замерзать волосы, и встряхиваюсь. Кусочки льда летят в разные стороны. Где-то раздается рев, не похожий на вой ветра. Многоголосый. Десяток, сотня, тысяча голосов. Непроглядная метель наступает. Кэл на мгновение закрывает глаза и шумно вздыхает. – Готовься к атаке, – хрипло говорит он. Первый ледяной мост пробивает стену в двух шагах от меня, и я с криком отскакиваю. Еще один вонзается в камень чуть дальше, и зазубренные ледяные копья протыкают солдат. Ареццо и другие телепорты живо берутся за дело, собирая раненых и переправляя их к целителям. Почти сразу же с мостов сыплются Озерные солдаты – их тени напоминают чудовищ, и они бегут по льду, едва тот успевает нарасти. Битва началась. Я уже видела сражения Серебряных. Это хаос. На сей раз всё еще хуже. Кэл бросается вперед – жаркое пламя высоко вздымается в воздух. Лед толстый, и его так легко не растопить, поэтому Кэл отсекает куски от ближайшего моста, как дровосек с бензопилой. В это время он уязвим. Я пронзаю первого Озерного, который подбегает к нему, и от моих искр человек в доспехах, вращаясь, летит в темноту. За ним быстро следует второй, и моя кожа покрывается мурашками от фиолетово-белых прожилок молнии. Ружейные залпы глушат все приказы, которые, возможно, кто-то сейчас отдает. Я сосредотачиваюсь на себе и на Кэле. На том, чтобы выжить. Фарли с ружьем держится рядом. Она ставит меня себе за спину, чтобы я ее прикрывала. Не дрогнув, Фарли стреляет и сотрясает ближайший мост пулями. Она целится в лед, не в солдат, которые выскакивают из метели. Мост трещит и разламывается под ногами берсерков. Он валится в темноту. Грохочет гром, все ближе с каждой секундой. Вспышки бело-синего электричества пронизывают тучи и обрушиваются вокруг Корвиума. Элла, стоя на башне, сеет смерть. Она поражает цель за пределами стен. Под ее могучим ударом, разломившись пополам, падает ледяной мост – но тут же вырастает заново, собираясь прямо в воздухе по воле дрожи, которая где-то прячется. Бомбардировщики уничтожают прозрачные глыбы льда разрушительными взрывами, но лед ползет обратно, атакуя другие укрепления. Зеленая молния трещит слева от меня: Рейф обрушивает свой электрический кнут на бегущую толпу Озерных. Его удар сталкивается с водяным щитом, который поглощает поток энергии. Противник наступает. Впрочем, вода не удерживает пули. Фарли встречает врагов ружейным огнем, поразив нескольких Серебряных на месте. Их тела падают во тьму. Я поворачиваюсь к ближайшему мосту, полному солдат. Вместо того чтобы раскалывать лед, я сосредотачиваюсь на фигурах, которые выскакивают из темноты. На них толстые чешуйчатые синие доспехи и шлемы, похожие на морды чудовищ. Тем проще их убивать. Они подгоняют друг друга и торопятся к стене. Змеящаяся вереница безликих монстров. Фиолетовая молния вырывается из моих рук и пронизывает их сердца, перескакивая с доспеха на доспех. Металл нагревается, из синего становясь красным; многие в агонии валятся с моста. Убитых сменяют другие, выскочив из метели. Это настоящий мешок, коридор смерти. Слезы застывают у меня на щеках: понятия не имею, сквозь сколько тел проложило себе путь мое электричество. А потом городская стена трескается у нас под ногами, и один кусок отъезжает от другого. Оглушительный грохот отдается в костях. Снова толчок. Трещина расширяется. Я быстро нахожу удобное место и перепрыгиваю к Кэлу, прежде чем пропасть успевает поглотить меня целиком. Из разлома появляются корни толщиной с мою руку. Они живые. Они раздвигают камни, словно громадные пальцы, по стене ползут трещины, похожие на молнии. Кладка вспучивается от напряжения. Это зеленые. – Сейчас стена рухнет! – выговаривает Кэл. – Они разломают ее и зайдут с тыла! Я стискиваю кулак. – И что делать? Он растерянно смотрит в пространство. – Наверняка с ними можно бороться! – Буря… если бы мы избавились от бури и расчистили видимость, то могли бы стрелять… – говорит Кэл и одновременно поджигает корни, которые подползают ближе. Пламя обугливает их, но они тут же отрастают заново. – Нам нужны ткачи ветра, чтобы отогнать тучи. – Дом Лариса. Значит, надо держаться, пока они не подойдут? – Держаться – и надеяться, что их сил хватит. – Ясно. А что касается этого… – я киваю на щель, которая расширяется с каждой секундой. Скоро в пролом хлынет Серебряная армия. – Давай устроим им горячий прием. Кэл понимающе кивает. – Бомбардировщики! – кричит он сквозь вой ветра и метели. – Спускайтесь и будьте готовы! Он указывает на улицу, которая тянется вдоль стены. Озерные вторгнутся туда. Десяток бомбардировщиков слышат Кэла, покидают свои посты и спускаются. Мои ноги движутся сами собой – я намереваюсь последовать за ними. Но Кэл хватает меня за руку, и я чуть не поскальзываюсь. – Я не приказывал тебе идти, – рычит он. – Ты останешься здесь. Я быстро высвобождаюсь из его хватки. Она слишком крепкая, тяжелая, как кандалы. Даже в разгар битвы я совершаю путешествие в прошлое, во дворец, где меня держали пленницей. – Кэл, я поддержу бомбардировщиков. Я могу это сделать. Его бронзовые глаза блестят в темноте, напоминая две горящих свечи. – Если они пробьют стену, ты окажешься в окружении, – продолжаю я. – И тогда буря станет наименьшей из наших проблем. Кэл принимает решение мгновенно. Ошибочное. – Хорошо, я пойду. – Ты нужен здесь, наверху, – я касаюсь ладонью груди Кэла и слегка отталкиваю я. – Нужен Фарли, Таунсенду, Аккади… солдаты должны видеть своих генералов. Они должны видеть тебя. Если бы не бой, Кэл заспорил бы. А так он просто касается моей руки. Ни на что другое нет времени. Тем более что я права.