Боб сдержал слово, хотя, разболтав о своих планах доктору, уже не рассчитывал, что Дженни выполнит его поручение. Гонорар он вручил ей с удовольствием и даже добавил бонус — действия агента превзошли самые смелые его ожидания. После грандиозного скандала городской совет был не в состоянии быстро избавиться от «Соснового края» и преподнес участок Бобу на блюдечке. В квартире было две спальни, одну из которых Дженни приспособила под мастерскую. Она писала морские пейзажи для местных художественных галерей и коллекционеров. Угрюмые этюды карандашом из древесного угля — аббатство и церковь Святой Девы Марии — с успехом ушли на первом фестивале готического искусства. Поклонники мрачного творчества слетались в Уитби, словно хищные птицы, и скупали все, что Дженни успевала создать. На этой неделе в ожидании приезда сестры она установила в свободной комнате кресло-кровать. Обкусывая ноготь, Дженни отвернулась от окна. — Ты точно не возражаешь? — спросила она, внимательно посмотрев на Клару. Похоже, никаких сомнений девушка не испытывала. — Честное слово, я очень хочу помочь! Человек, который столько перенес, заслуживает того, чтобы знать правду. Если она — единственная, кто может пролить свет, то… — Клара пожала плечами. — Если тебе станет неприятно, сразу вешай трубку, обещаешь? — Клянусь! Клара начала набирать номер, сверяясь с лежащей на столике бумажкой, и Дженни заметила, что ее палец слегка дрожит. 91 От надзирателя, неотступно следовавшего за Верити, несло мерзким лосьоном после бритья, и ее едва не стошнило. Из камер вдоль тюремного коридора высовывались заключенные. Кто-то морщился и отворачивался, завидев Верити, другие же, напротив, наблюдали за ней с болезненным интересом. Сегодня она забрала волосы в аккуратный хвост, не стесняясь предъявить миру изуродованное лицо с заплывшими глазами и багрово-красными кровоподтеками. Один глаз почти не открывался, на рассеченной губе образовалась черно-коричневая подсыхающая корочка. Верити шла прихрамывая и все же с высоко поднятой головой. Миновала металлическую площадку и спустилась по центральной лестнице, придерживаясь забинтованной рукой за перила. — Сюда, Верити. Надзиратель открыл дверь в комнатушку без окон. В центре стоял прикрученный к полу стол, рядом — легкий металлический табурет. В середине стола ее ждал серый телефонный аппарат. — У тебя пять минут. Я за тобой слежу, так что без фокусов, ясно? Фыркнув в ответ, Верити вошла в комнату и уселась за стол. Тюремщик закрыл дверь и остановился в коридоре. Она подняла трубку, и в ухе зазвучал знакомый голос: — Верити, ты? — Привет, Клара. Какой сюрприз! — Привет. Как… как дела? — Ну как… Еда как в ресторанах с мишленовской звездой, а за местное спа вообще можно полжизни отдать. На другом конце провода помолчали. Верити бесстрастно ждала продолжения, рассматривая давно не знавшие маникюра ногти. — Хотела тебя кое о чем спросить… Мне нужна твоя помощь. В трубке вновь воцарилась тишина, и Верити оторвалась от созерцания ногтей. — Итак? — Я сейчас у сестры, у Дженни. Ты сказала, что ее ребенок не умер, вроде бы тебе попадалась на глаза ее карточка… — Ну да. — Верити прищурилась. — Скажи, что случилось с младенцем? Кто его забрал? — А почему я должна отвечать? Хочу кое-что оставить при себе. Люблю тайны, знаешь ли… — У меня есть предложение. — Да? И какое же? Верити вздохнула. Единственное предложение, которое сейчас имело для нее цену, — свобода. На худой конец — глубокая полка, забитая дизайнерскими туфлями. — У меня заказ от журнала… — И что? — Если ты расскажешь Дженни то, о чем она желает знать, я напишу о тебе статью. Там будут твои фотографии. Серийные убийцы, особенно женщины, — сейчас очень модная тема. Репортаж будет полностью посвящен тебе. — Подумаешь… На мою историю претендуют сотни репортеров, почему я должна говорить именно с тобой? — Статью заказал «Вог». — Дай ей трубку, — часто задышав, сказала Верити. 92 Клара с ободряющим кивком передала телефон Дженни. Та нерешительно посмотрела на него, словно аппарат был раскален докрасна. Сестра втиснула трубку ей в руку и отошла на кухню, где включила чайник. — Верити? — пробормотала Дженни, прижав мембрану к уху. — О, привет! Как ты? Рана зажила? Дженни задумалась над ответом. Выводить Верити из себя было никак нельзя. — Да, уже лучше. Я в порядке. — По слухам, я умудрилась не задеть ни один жизненно важный орган. Повезло тебе… Ее бойкость начала бесить Дженни. Из кухни появилась Клара, поставила перед сестрой кофе и присела с чашкой за маленький столик в другом конце комнаты. — Верити, расскажи, как все было… Кто взял моего ребенка? Она машинально коснулась крошечного голубого сердечка на груди, и ее пальцы согрели холодный камешек. — Смотрительница. — Без тебя знаю, что она забрала новорожденного. Кому она его отдала? — Его, говоришь? — Да, его, моего ребенка. Клара, не отрывая взгляд от сестры, медленно помешивала сахар. — У тебя родился не мальчик. Неужели ты даже этого не знала? Дженни метнула взгляд на Клару, и, должно быть, ее глаза говорили красноречивее слов. Девушка прошептала одними губами: — Что? Что такое? Дженни оставила ее вопрос без ответа. Уставившись в чашку, заговорила снова: — Ребенка забрали тотчас, как только я родила. Откуда мне было знать? Я его и не видела. — Она посмотрела на сестру, медленно накручивающую прядь волос на палец. — Верити, кому хозяйка отдала мое дитя? Кому? В трубке послышался скрип тяжелой двери. — Прости, Дженни, мое время вышло. Приятно было поболтать! Скажи Кларе, что насчет интервью можно звонить в любое время. Когда статья выйдет, поговорим еще раз. Получишь то, чего не узнала сегодня. — Верити, скажи мне! — Дженни оглянулась на прихлебывающую чай Клару, и кусочки головоломки в ее мозгу начали вставать на место. — Верити, неужели моя дочь… — Пока, Дженни. Не будем надолго откладывать следующий разговор, хорошо? В трубке повисла тишина.