Полковник Карим приобнял летчиков за плечи и сказал ласково: – Спокойно, парни, сейчас мы с вами устроим фотосессию. Вы актеры, а я режиссер типа Тарантино. Он сфотографировал их на водительских креслах в кабинах КамАЗов и у ящиков с оружием. Потом приказал взять в руки гранатометы, чтобы снять еще и видео, но с ходу эпизод не получился. Рыжий Борис отчаянно закричал: – Господин генерал! Да какой я русский шпион?! Я же гражданин Евросоюза! У меня только мама русская! Какая тюрьма?! Меня эта девка Бенфика заставила сесть за руль! Полковник Карим без замаха снизу вверх ударил его ладонью по щеке. Пилот покачнулся, сел на раскаленный асфальт и заплакал. Его фотографии с ручными ракетами «пришьют» к уголовному делу о терроризме. Пройдут годы, пока международной общественности откроется правда. Если вообще откроется. Прощай, Рига! Прощай, Евросоюз! Впереди только кошмарная тюрьма хуситов. – Тебе добавить? – жестко спросил Карим. – Будешь дальше истерить, сломаю указательные пальцы на обеих руках. Делай, что я приказываю. Генерал достал из накладного кармана айфон белого цвета. Нашел в списке избранных номер недавно назначенного министра обороны. Малик аль-Хуси приходился младшим братом лидеру хуситов и до назначения занимался селекцией одногорбого и двугорбого верблюдов. – Господин министр, ассаламу алейкум! – Ва алейкум ассалам, генерал Гази. Что там у вас с заложниками? Нашего уважаемого лидера каждый час дергают послы иностранных миссий! – Докладываю! Все пассажиры Ил-18, находившиеся в аэропорту, мертвы. – Как мертвы? – Террористы взорвали их в самолете. Прибегаю к защите Аллаха от проклятого шайтана! – Иранцев и американцев среди них не было? – Никак нет, господин министр! Только наши сограждане, еще какие-то сомалийцы и несколько семей из Джибути. Девяносто восемь человек. – Генерал, зачем террористы это сделали? – Наша версия, господин министр, что они сами заминировали самолет. Хотели выдвинуть политические требования, но перемудрили со взрывчаткой, и лайнер взорвался. – Значит, выживших нет? – Есть, господин министр. Совершенно случайно в живых остались трое: два летчика и молодая преступница, находящаяся в розыске за убийство родного дяди. – А-а, бывший офицер госбезопасности со странным именем… Да, я слышал о ней. Ну так отдайте ее семье убитого дяди. Зачем нам с ней возиться? – Я так и спланировал. Пускай пострадавшая сторона с ней как следует разберется… – Что еще? – Еще нам удалось перехватить два грузовика ООН. Они пытались вывезти из захваченного террористами аэропорта груз с РПГ и танковыми пулеметами. Водители – пилоты взорванного самолета Ил-18. – Что за бред, генерал? – Так точно, господин министр, бред, но сейчас я смотрю на эти грузовики. – И куда они двигались? – По трассе N1 на Ибб. – А-а, значит, хотели доставить оружие террористам, захватившим побережье… – Так точно! И машины гнали русские из бывшего Советского Союза. Скорее всего, шпионы ГРУ, выполняющие какое-то хитрое задание, связанное с «Исламским фронтом». – Слишком сложно, генерал. Самолет взорван, пассажиры погибли, а русские летчики на грузовиках ООН везут гранатометы исламистам… Наш лидер может сказать, что мне пора снова заняться селекцией верблюдов… И потом – зачем нам сложности с русскими? – Господин министр, у меня есть предложение! – Говорите, генерал. – Груз с оружием я оставлю в дивизии. Нам предстоит масштабная операция на побережье, и оружие пригодится. – А летчики? – Летчиков мы потеряем прямо сейчас по дороге на базу. Время военное, кто будет искать? Будем считать, погибли в лайнере во время взрыва. – Гм-м… Толково, генерал. Когда мы сможем допустить международных экспертов на место гибели самолета? – Мы со всех сторон окружили террористов на аэродроме. Там примерно пятьсот боевиков. Есть опасность прорыва в город. Могут быть большие жертвы среди гражданского населения, господин министр! – Так! Генерал, если к ночи шайтаны не уймутся, применяйте боевую авиацию. По полной! Мы не можем рисковать гражданским населением! А послам иностранных миссий объясним: мол, в районе идет операция, бандиты отчаянно сопротивляются, ну и так далее… Если хотят, пускай сами добираются в Дамар под свою ответственность! На все воля Аллаха! – Так точно, господин министр! На все воля Аллаха! Министр дал отбой, а генерал подозвал полковника Карима к себе за пикапы, огляделся и распорядился уничтожить фотографии, на которых были запечатлены задержанные пилоты. – Ситуация изменилась, полковник, и ваша фотосессия неактуальна. Вы полетите на втором вертолете и с воздуха проконтролируете доставку оружия на грузовиках в дивизию. Он немного помолчал. – И еще… Над горами прикажете летчикам подняться повыше и выбросите русских из вертолета. Карим поднял густые брови и протер морщинистое лицо черной маской. Откашлялся. – Мне нужен письменный приказ. – За каждого русского ты получишь по десять тысяч долларов США. Такой приказ устроит? – Так точно, устроит. – А фотографии сотри. Сам из вертушки их не выкидывай. Каждый из бойцов получит по две тысячи пятьсот, вертолетчики по пять тысяч долларов. Потом рапорт по итогам успешной операции. Каждого к госнаграде. Все понял? – Так точно, господин генерал… Генерал отвернулся от командира спецназа, набрал на черном айфоне номер командира полка штурмовой авиации. – Полковник, приказываю тебе через час разбомбить аэропорт Дамара! Полностью! Преврати его в пустыню, какой она была при пророке Мухаммеде – да благословит его Аллах и приветствует! Услышав бодрое «есть!», генерал подошел к бойцам и хлопнул в ладоши: – Всё! Сворачиваемся! Девушку в мою вертушку. Этих оружейных баронов в другую. Дайте арестованным воды! Девице руки-ноги не развязывать, слишком шустрая. Полетели в столицу! На все воля Аллаха! Взревели мощные двигатели вертолетов Ми-8. Лопасти подняли в воздух тучи песчаной взвеси, и вспыхнувшая желтая буря проглотила злополучную дорогу N1, стоящие на ней грузовики и фигурки армейских спецназовцев. 2 Scheisse![18] Чтобы начать новую жизнь, надо аккуратно расстаться с прежней. Аккуратно не получилось, и теперь она лежала на вибрирующем полу вертолета, уткнувшись носом в пропахшую керосином солдатскую куртку. Низколетящую машину (три-четыре метра над землей) продувало рваным теплым ветром насквозь. У открытой сдвижной двери сидел стрелок с пулеметом, еще один боец с тяжелым «Утесом» прикрывал борт у раскрытых грузовых створок в хвостовой части. В метре от лица Бенфики застыли желтые пустынные ботинки генерала Гази. Она скосила глаза. Рюкзак с джамбиями военачальник держал, обняв обеими руками, на коленях. Как и ее отец, Гази с молодости увлекался древним оружием, но у него никогда не хватало ни средств, ни времени для создания приличной коллекции. Теперь его скудное собрание клинков получит роскошное обновление. Вдруг экипаж смог бы самостоятельно разобраться с технической проблемой и самолет улетел в Джибути? Нет, он не мог допустить, чтобы драгоценные джамбии оказались за границей. Поэтому приказал нанести ракетный удар (считая, что пассажиры в здании аэровокзала) по лайнеру Ил-18. Ссориться с влиятельным племенем генерал не станет. Он отдаст ее родственникам вожделенные грузовики с оружием, а взамен оставит себе коллекцию джамбий… Ее он передаст в качестве бонуса. По итогам сделки выходец из семьи бедняков, генерал Гази, осуществит мечту и станет членом высшего общества. До сих пор у горцев северного Йемена статус настоящего мужчины определяется не маркой люксового немецкого автомобиля, швейцарскими часами и итальянским костюмом, а стоимостью боевого клинка, заткнутого за пояс из вяленой кожи. Она вспомнила «мгновенную» карточку, сделанную на популярный прежде фотоаппарат «Полароид». Большеглазая девочка лет восьми, а рядом всегда улыбающийся майор Гази и стройный диспетчер столичного аэропорта господин Яруб. Они сидят за столиком в мастерской по ковке кинжалов у сверкающего стеклянного прилавка, подсвеченного электрическими лампочками, и пьют чай из маленьких пузатых стаканчиков. – Друзья мои, цена ножа зависит от его истории, смотря кто им владел – президент, шейх племени или простой феллах. – Отец показывает на клинок, лежащий перед ними. – И эта джамбия действительно старинная. Она в прекрасном исполнении и отличном состоянии. Рукоять из кости носорога, хвала Аллаху, а не слона, однако, увы, летопись ее владельцев ничем не примечательна. Скучное бытие многих поколений крестьян горной деревушки Кахель. Ни одной захватывающей кровавой истории. А раз крови на ноже почти нет, то и цена в четыреста тысяч долларов явно завышена… Майор Гази хмурится и, чтобы скрыть недовольство, поворачивается к маленькой зеленоглазой девочке, сидящей на стуле в сторонке. Он улыбается ей, подходит и показывает холодное оружие, лежащее под стеклом блистающих витрин. – Ты слышала о черных африканских носорогах? Они жили на земле двенадцать миллионов лет и весили как современный грузовик. На вид они грозные, но даже не очень умелый охотник мог их убить. Из рогов люди делали много полезных вещей, например, вот такие рукояти ножей и сабель. Сейчас носорогов на земле почти не осталось, всех повыбили. Они занесены в Красную книгу, и современные оружейники вынуждены делать рукояти из кости слонов, а это уже не то… – Мне жалко носорогов, – говорит девочка, – но непонятно, почему эти джамбии стоят миллионы. Офицер снова улыбается. Он терпелив. – Видишь, этому клинку семьдесят лет, он стоит три миллиона йеменских риалов; вот тут старый кинжал, ему больше сотни лет, и за него готовы заплатить десять миллионов; а эта джамбия с рукоятью из кости полностью вымершего подвида черного носорога, ей почти триста годков, и она стоит тридцать миллионов риалов. В цену заложены не только возраст оружия и качество изготовления, но и то, насколько богата военными событиями семейная хроника его владельцев. Чем интереснее история, тем клинок дороже выходит. Твой папа – большой специалист в такого рода вопросах… – Папа, а мы с тобой богатые люди? – спрашивает она у отца. Все в лавке начинают смеяться. За прилавком хохочет даже оружейный мастер, всегда строгий и невозмутимый господин Абдулла бен Узейри.