Во время ужина она посылает за Орестом. Длинный стол пустует – она приказала всем держаться подальше от трапезной. – В чем дело, мама? – спрашивает Орест. – Прибыли вести из Трои? – Он всматривается в лицо матери, вытирая руки о кусок ткани. – Я делю ложе с Эгисфом, – говорит она. Рано или поздно он всё равно узнает, так лучше от нее, чем от кого-то другого. Она видит, как это известие обрушивается на него. Орест откладывает ткань в сторону и до краев наполняет кубок. – Зачем ты говоришь мне об этом? – Потому что скоро пойдут разговоры, и ты не должен им верить. – Зачем ты это сделала? – Чтобы получить над ним власть, – лжет она. Он подливает вина и ей. – Что бы ты ни делала, мама, я тебе доверяю. Я никогда не слушаю пустых сплетен. – Но именно это ты должен сделать на сей раз. Я хочу, чтобы ты слушал, о чем говорят во дворце: слуги, стражники, дети, старики. Если услышишь какие-то предательские речи, сразу же сообщай мне. Кто-то предаст ее, она уверена. И ей придется что-то с этим делать. Она представляет разочарованное лицо Леона, когда до него дойдут эти слухи, его это сильно заденет. Ты царица. Не ему решать, с кем тебе проводить ночи. Ты ничего ему не должна. Орест удобнее устраивается в кресле, его голос пробивается сквозь ее мысли: – Старейшинам это не понравится. – Они и так меня не особенно жалуют, едва ли что-то изменится. – У них появится повод начать плести заговор против тебя. Клитемнестра улыбается и берет сына за руку. – Тогда у меня наконец появится повод от них избавиться. Вернувшись в свои покои, она находит там Эгисфа. Он стоит у окна и точит свой кинжал о камень. Она подходит и целует его в шею, но Эгисф только сильнее напрягается, его мускулы твердеют. – Твоя служанка, – говорит он, – та, что с рыжими волосами… – Да? – Мне кажется, я ее узнал. Она была здесь, когда мой отец был царем, так ведь? Клитемнестра наблюдает, как он пробует острие кинжала кончиком пальца. – Была. – Я спас ее, – хрипло говорит Эгисф. – Она благодарна за то, что ты сделал. – Я показал свою слабость. Когда другие об этом узнают, меня просто низвергнут. – Эйлин предана мне и не станет говорить о прошлом, если я прикажу ей этого не делать. Эгисф оглядывается по сторонам, крепко сжимая в руке кинжал. Его тело находится в постоянном напряжении, выражение лица то и дело меняется. Она забирает у него кинжал и откладывает в сторону. – Боги сокрушают тех, кто являет свою слабость, – говорит он. – Так говорил Атрей, когда я был мальчишкой. Любовь рождает слабость. – Ты не слаб, – отвечает она. Ее слова порхают в темноте, точно бабочки, то складывая, то расправляя свои крылышки. Он резко отшатывается от нее и садится на постель. Клитемнестра ждет, когда он вернется к ней, когда утихнет его гнев. После долгого ожидания она подходит к нему сама. – Ты слышишь меня? Ты не слаб, – повторяет она. Лед в его глазах постепенно начинает таять, как горные вершины весной. Он тянется к ней. Она уже чувствует его губы, но вдруг раздается стук в дверь. Клитемнестра вздрагивает. За окном темно. Должно быть, что-то стряслось, раз ее решили побеспокоить в такой час. Она открывает дверь и видит перед собой Леона. Он окидывает взглядом ее, а затем сидящего на кровати Эгисфа. Ее руки оголены, волосы распущены. – Мне сказали, но я не поверил, – тихо произносит Леон. Клитемнестра видит, как он бледнеет, хватает ртом воздух. Она давно не видела его таким взбудораженным. – Я предупреждал вас, что он опасен, – говорит Леон, словно Эгисф не сидит в нескольких шагах от него. – Предупреждал. И я благодарна тебе за твой совет. – Вы впустили его сюда! – кричит он. – Вы опозорили себя! – Ты не будешь так разговаривать со мной, – отвечает Клитемнестра. – В противном случае я усомнюсь в твоей преданности. Леон стискивает кулаки. – Моей преданности? Этот человек убил своего дядю, чтобы править Микенами, – презрительно бросает Леон. – Думаете, он не сделает того же с вами? Эгисф поднимается на ноги, но Клитемнестра его останавливает. – Уходи, – говорит она Леону. – Как вы можете ему доверять? – Я сказала, уходи. Мы увидимся утром в мегароне. – Вы ошибаетесь насчет него. Надеюсь, вы поймете это прежде, чем станет слишком поздно. Его силуэт растворяется в сумраке коридора, но звуки шагов еще долго отдаются эхом. Клитемнестра закрывает дверь, осторожно совершая каждое движение, подобно кукольнику, дергающему за ниточки. Она укладывается в постель и, прежде чем Эгисф успевает что-то сказать, прикидывается спящей. Новости наводняют дворец, как резвый весенний ручей. Если прежде никто не осмеливался говорить, то теперь, когда высказался ближайший советник царицы, каждый во дворце начинает судачить. Царица с предателем. Проклятый муж и «решительная» женщина. Что скажет царь, когда вернется с войны? Сожжет ли он Эгисфа заживо, как тот поступил с его отцом? А если он не вернется? Клитемнестра выйдет замуж за Эгисфа? А может, он убьет ее и сам займет трон? Кажется, будто сплетничает сам дворец, и шепотки достигают старейшин, словно маленькие вездесущие птички. Клитемнестра созывает совет в мегароне, прежде чем они созовут свой без нее. Она ждет начала совета в своих покоях, Эйлин наводит блеск на ее золотой обруч для волос. В комнату входит Орест. – Есть новости, мама, – говорит он. Так она и думала. Клитемнестра встает, Эйлин набрасывает ей на плечи кабанью шкуру. Орест утирает лоб, его кудри буйно рассыпаются по голове. – Слуга слышал, как Полидамант разговаривал с другим старейшиной в переулке художников. Они говорили о том, что тебе не место на троне. Они хотят вынудить тебя уступить его. – Кому? Орест не сводит с матери глаз. – Мне. Она подходит к сыну и касается ладонью его щеки. – С кем говорил Полидамант? – С Ликомедом. Она не удивлена. Ликомед обычно молчит, но если говорит что-то, то всегда наперекор царице. Он даже в глаза ей никогда не смотрит. – Где сейчас тот слуга? – В моих покоях. – Пусть там и остается. – Мне охранять его? – Поручи это кому-нибудь из своих стражей. Ты пойдешь в мегарон вместе со мной.