Так что, в принципе, в защите реферата нас ожидал полный провал. Черт бы побрал Перси Шелли и черт бы побрал Брэма. Я схватила со стола телефон и быстро набрала сообщение для Фредди. «Это не подготовка реферата, а катастрофа». «Похоже на правду», – написал он в ответ. «В Брэме вообще есть хоть что-то человеческое?» – продолжила переписку я. – Я наполовину вампир, – внезапно сказал Брэм, заглянув мне через плечо. Я выронила телефон, и тот отскочил от моего бедра и упал на пол. Я наклонилась за ним и к тому времени, как с ярко-красным лицом откинулась обратно на спинку стула, Брэм уже вернулся на свое место. Похоже, мое сообщение его нисколько не обидело. – Похоже, вы с Фредди… сблизились. Я ожидала от Брэма какого угодно комментария, но только не этого. – Мы не… – Я растерялась. – Мы не… Но Брэм уже продолжал, не обращая внимания на то, что я говорила – или пыталась сказать. – Ты уверена, что не пожалеешь об этом? – спросил он. – Я же сказала, что мы не… – Я замолчала, настолько возмущенная попытками Брэма учить меня жизни, что забыла закончить мысль. – А почему тебя это волнует? Брэм неопределенно пожал плечами, и мое раздражение возросло в геометрической прогрессии. Разве членам клуба запрещено сближаться? Это какая-то версия негласного запрета на тесную дружбу или личный пунктик Брэма? – С тех пор как я познакомилась с Фредди, он всегда держался со мной очень мило, – проговорила я. – А вот ты, наоборот, вел себя как придурок. Его лицо помрачнело, и я порадовалась, что наконец-то вызвала более сильную реакцию, чем просто нахмуренные брови или ухмылка. – Я просто хочу сказать, – начал Брэм, – что это неправильно. Свободное времяпрепровождение, дружба, близкие отношения не должны касаться членов Клуба поклонников Мэри Шелли. – У меня есть личная жизнь вне клуба, – ответила я, возмущенная, но и немного униженная необходимостью оправдываться. – У меня есть и другие друзья. – Кто? – Сандра Клермонт. Брэм, казалось, не мог вспомнить, кто это такая, словно не он с дошкольного возраста посещал занятия вместе с моей единственной подругой, что разозлило меня еще больше. – Послушай, я не нуждаюсь в твоих советах о том, как мне жить. Или в твоих предупреждениях о том, с кем мне сближаться. Я уже многое в этой жизни повидала. Я знаю, как о себе позаботиться. – Как в случае с нападением на тебя? Эти слова ударили меня в лицо, как струя холодной воды, и я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Я не понимала, почему Брэм вдруг заговорил об этом ужасном случае из моего прошлого. О том самом случае, о котором я рассказала ему – была вынуждена рассказать – по секрету. Если он пытался шокировать меня, резко вывести из морального равновесия, ему это удалось. Но терпеть к себе подобное отношение я не собиралась. Я захлопнула тетрадь и начала собирать ручки в сумку. – Рейчел. – Зачем ты… – Я судорожно вздохнула, с удивлением обнаружив, что запыхалась. Я встала и перекинула через плечо ремень сумки с книгами. – Ты не… ты не можешь предугадать, как бы сам отреагировал, если бы в твой дом ворвались два незнакомца. А ты был бы один. И… Я замолчала. Мне не нравилось, как звучит мой голос, не нравилось, что я продолжаю стоять перед Брэмом. Мое лицо горело, а непролитые слезы затуманили зрение. По крайней мере, мне не пришлось видеть Брэма, протискиваясь мимо него. Брэм догнал меня, когда я добралась до вестибюля и начала спускаться по парадной лестнице. Его пальцы сомкнулись вокруг моей руки, и я словно вернулась в свой старый дом на Лонг-Айленде, где затянутая в перчатку рука Мэтью Маршалла потянула меня вниз. Я застыла. – Прости, – проговорил стоявший передо мной Брэм. К этому времени я уже успела сморгнуть влагу с глаз. Я ясно видела Брэма. Он казался серьезным. – Я ничего такого не имел в виду, – продолжил он. – Ты хотел, чтобы я почувствовала себя слабой, – осторожно предположила я. Брэм отрицательно покачал головой, открыл было рот, чтобы что-то сказать, но потом, похоже, подумал о чем-то другом. – Ты сказала, что в твой дом ворвались двое? – Да, а что? – Ты не упоминала об этом раньше. Я не знала, почему не упомянула об этом во время посвящения в члены клуба. Но я знала, что больше ничего не хочу делить с Брэмом. Ни единой крохи информации, ни одной минуты времени. Только вот я не двигалась с места, и он тоже. – Я не хотел, чтобы ты почувствовала себя слабой, – произнес Брэм. – Как раз наоборот. Мое запястье, которое Брэм сжимал, – по-прежнему сжимал, – пульсировало, но теперь уже не от воспоминаний о хватке Мэтью Маршалла. Я слишком остро ощущала прикосновение пальцев Брэма, их давление на кожу. Так близко мы не стояли и не прикасались друг к другу с той самой ночи на вечеринке в заброшенном доме. Как и тогда, находясь на таком маленьком расстоянии от Брэма, я ощутила аромат сосны и лайма, исходящий от его волос. Мы стояли так близко, что никто из нас не услышал ни дверного звонка, ни того, как горничная открыла дверь, ни даже того, как кто-то направился в нашу сторону. Пока Лакс не заговорила. – Что происходит?! – удивилась она. Брэм опустил руку, и я едва не обернулась, чтобы спросить, что Лакс здесь делает, прежде чем опомнилась. Вполне логично, что она пришла сюда. Брэм уделял так много времени Клубу поклонников Мэри Шелли, что у меня совсем из головы вылетело: все остальные вечера он, вероятно, проводил со своей девушкой. – Мы работаем над школьным проектом, – объяснил Брэм. – С ней?! – спросила Лакс. – Почему ты раньше об этом не сказал? Брэм посмотрел в мою сторону. – Не думал, что об этом вообще стоит упоминать. Я просунула руку через другой ремень сумки с книгами. – Увидимся в школе, – проговорила я, не обращаясь ни к кому из них в отдельности. Моего ухода они, казалось, и не заметили. 22 Я ВЫПОЛНЯЛА СВОЮ РАБОТУ, стоя у дверей кинозала. Последний из вечерних сеансов уже начался, но в мои обязанности входило ожидание последних опоздавших. Сандра уселась на мой высокий табурет. Она купила билет в кино, хотя я бы просто впустила ее бесплатно. Но, похоже, ей ни капельки не хотелось смотреть фильм. Я ревновала ее к деньгам, потраченным впустую, и в то же время была слегка тронута тем, что она потратила их впустую ради возможности потусоваться со мной. – Не могу поверить, что ты работаешь с Тайером Тернером. Он так же раздражает, как и в классе? Я оглянулась и нашла взглядом Тайера, стоявшего за прилавком. – Я его почти не знаю. Сандра пожала плечами и пустилась в рассуждения об одной девочке, с которой вместе посещала уроки по математическому анализу. Но я слушала вполуха, продолжая думать о том, как прошлым вечером ходила к Брэму готовиться к написанию реферата. О том, что я рассказала ему о проникновении двух парней в мой дом. О его туманных предупреждениях насчет Фредди. И что это значило, когда он побежал за мной? Почему в этот момент между нами возникло такое же напряжение, как и в тот раз, когда мы поцеловались? – Ты в кого-то по уши влюбилась? – спросила Сандра. – Что? Нет! Мысль о том, что раздумья о Брэме означают мою влюбленность в него по уши, заставила мой желудок перевернуться. – Значит, просто слегка влюбилась? Я взяла корешок билета из коробки и разорвала его на мелкие кусочки. – С чего ты это взяла? – По глазам вижу. И ты ведешь себя определенным образом, вот и все. – Каким образом? Сандра отхлебнула из своей гигантской порции диетической колы. – Как будто ты что-то скрываешь.