Я схватила пульт и выключила телевизор. – Этот фильм я уже видела, – сообщила я. – И я немного устала. Время спать еще не пришло, но я отправилась в свою комнату. Мысль о человеке в маске была моим худшим кошмаром, и теперь он стал появляться не только в моих снах или воспоминаниях. Сон – нет – кошмар. Снова. Та же фигура, та же черная одежда. Маска. Он навалился на меня, как и всегда, но теперь держал нож. Я понимала, что это сон. И все же страх по-прежнему парализовал меня так сильно, что я не могла сдвинуться с места. Мои руки пытались хоть до чего-нибудь дотянуться, пальцы скребли по холодному кафельному полу кухни, но в результате я всего лишь хваталась за простыни. Я наблюдала, как человек медленно опускает сжатый в кулаке нож, а сверкающее лезвие постепенно приближается к моей груди. Я села в постели. Тонкая пленка пота выступила на лбу, на бровях. Я судорожно глотнула воздух. Даже вынырнув из кошмара, я продолжала видеть маску. Белое старческое лицо с тонкими губами и впалыми щеками. То самое лицо, которое, по их утверждениям, видели Сим и Лакс. Лицо, которое преследовало меня на вечеринке в честь Хэллоуина. Лицо, которое я видела в последний раз на Лонг-Айленде. Или думала, что вижу в последний раз. 35 МЫ С ФРЕДДИ не разговаривали с того самого экстренного собрания на крыше, которое состоялось почти две недели назад. Не то чтобы я винила его в этом. Я упрекнула его в том, что он совершил ужасный поступок, хотя сама даже не была уверена в его причастности. Так много раз я начинала писать ему сообщение с извинениями, но затем всегда все удаляла, так и не отправив. Он больше ничего не хотел от меня слышать. Хуже всего было то, что я скучала по нему. Фредди был единственным человеком, с которым мне хотелось поговорить после моего последнего кошмара. И после уроков я по-прежнему ловила себя на мысли, что жду его, чтобы вместе дойти до метро, хотя мы давно уже так не делали. Мне хотелось поговорить о наших любимых фильмах, подразнить его по поводу всех его неправильных мнений, сказать что-нибудь, чтобы он рассмеялся. Суровая правда заключалась в том, что либо Фредди сделал что-то плохое, либо нет, – и, выходит, я напрасно наказывала его. И то и другое – отстой. А Брэм вообще ни с кем в клубе не разговаривал. А это означало, что больше никаких клубных собраний не проводилось в его кабинете. Я словно перенеслась в прошлое, в те первые недели учебы в школе, когда знала Брэма исключительно по слухам, преследовавшим его повсюду. Теперь он постоянно находился рядом с Лакс, если она не была на занятиях. Я видела ее на факультативе по искусству, где мы старательно избегали друг друга. Лакс надела серо-розовую лыжную шапочку, чтобы скрыть швы, в вопросе дресс-кода администрация школы специально для нее пошла на уступки. Фелисити вернулась к своему обычному состоянию. В основном это означало, что она игнорировала мое присутствие, когда мы брали учебники из шкафчиков, стоя рядом. Но у меня по-прежнему был Тайер. Выходные в «Шустрине» были для меня единственной связью с клубом. Когда наша смена подошла к концу и в буфете воцарилась тишина, нарушаемая лишь жужжанием автомата с попкорном, я спросила Тайера, знает ли он, что, черт возьми, происходит. – Ты про Человека в Маске? – уточнил Тайер. Перед ним на прилавке лежал открытый еженедельник, и Тайер рассеянно листал его. – Понятия не имею. Но я думаю, что Лакс лжет. – Почему? Он пожал плечами. – Она лгунья. Вот и все. – И все? Лакс – лгунья? – Ты знаешь это лучше, чем кто-либо. Она рассказала всей школе, что ты пыталась убить ее ножницами. Я перевела взгляд на журнал, чтобы не смотреть на Тайера. – Верно, – пробормотала я. – А может, она и не врет, – продолжил Тайер. – Возможно, Лакс испугалась, потому что ты придумала такое классное испытание, и она упала с лестницы и подумала, что видела кого-то в маске, потому что слышала, как Сим говорил об этом в школе, и массовая истерия реальна, и все такое. Я веду к тому, что ты не должна корить себя из-за этого. Проблема заключалась не в том, что я себя корила. Мне требовались ответы. Сейчас все казалось таким непонятным. Лакс. Фредди. Клуб. – Брэм ударил Фредди, – напомнила я. – Как они теперь это уладят? Тайер отодвинул журнал в сторону. – Новенькая, ты не знаешь этого, потому что – как следует из твоего прозвища – ты совсем новенькая. Но всем известно, что Брэм и Фредди время от времени ссорятся. Я придвинулась ближе на своем табурете. – Правда? Типа, прямо на кулаках дерутся? Тайер пренебрежительно махнул рукой, не подтверждая и не отрицая моего предположения. – Я хочу лишь сказать, что между членами клуба и раньше случалось много разногласий. И это всегда заканчивалось примирением. В свое время. Брэму просто надо остыть, нацепить прежнюю маску ледяного короля и покачать пресс в одном нижнем белье, слушая Хьюи Льюиса и его группу The News. Затем он даст нам знать, когда хочет провести свое испытание на страх, и игра продолжится как ни в чем не бывало. – На крыше Фредди говорил то же самое. Что игра будет просто продолжаться. Но тебе не кажется, что игра уже закончилась? – Игра не закончится, пока все не сыграют. Тайер перевернул еще одну страницу журнала и с головой погрузился в чтение статьи – подробного материала о каком-то участнике реалити-шоу. Внезапное отсутствие клуба в моей жизни заставило меня осознать, как сильно я полагалась на него как на главную отдушину в плане общения. Конечно, я могла продолжать общаться с Сандрой. Теперь, когда у меня появилось больше свободного времени, мы тусовались после школы. Я пригласила ее к себе домой в попытке воссоздать клубные собрания с просмотром фильмов ужасов. Для начала я выбрала беспроигрышный вариант: фильм «Крик». Извечный фаворит. Но, к моему ужасу, Сандра явилась ко мне со своим планшетом, куда заранее загрузила одноименный сериал производства MTV, основанный на серии фильмов «Крик». Когда я очень мягко намекнула ей, что скорее сдеру с себя кожу, чем стану смотреть эту мерзость, она рассмеялась и запустила воспроизведение. На этом наши с Сандрой посиделки с просмотром фильмов ужасов закончились. Но совместные обеды с ней в школе по-прежнему продолжались под аккомпанемент ее регулярных выпусков новостей о Брэме. Она рассуждала о его волосах (блестящих как никогда), о его героизме (он вместе с Лакс прошел это нелегкое испытание), о его сексуальности (обжигающей и становящейся все жарче), беспорядочно осыпая Брэма мешаниной эпитетов. Я наблюдала, как он сидит за столом в центре помещения. Смешно, но Брэм все время оказывался где-то рядом – в столовой, на уроках, в моих мыслях, – а я не могла просто подойти и поговорить с ним. Я хотела знать, что Лакс рассказала ему о том несчастном случае. Проведет ли он когда-нибудь очередное собрание клуба? Не решил ли он отказаться от нас навсегда? Из потока слов Сандры мое внимание привлекло одно: – Расставание. – Что?! – переспросила я. – Марсела Арманьяк сказала мне, что Брэм и Лакс находятся на грани расставания, – повторила Сандра. – Но ты только что назвала его героем за то, что он… в основном, сидит рядом с ней за обедом. – Вот именно, – подтвердила Сандра. – Ходят слухи, что он больше не хочет быть с ней, но не может порвать с ней сейчас, потому что тогда будет выглядеть мудаком или все подумают, что он не хочет с ней встречаться из-за ее уродливого шрама на затылке. Лакс еще не рассталась со своими лыжными шапочками и тем самым давала почву для безумных теорий о неприглядном виде ее шрамов. Мне захотелось застонать, но это был бы самый громкий стон в мире, а я очень не желала привлекать к себе внимание. – Я слышала, что Лакс еще не оправилась от потрясения, и ей надо оставить все позади, включая, возможно, и Брэма, и теперь ей не терпится начать встречаться с кем-то другим, и, возможно, ему тоже, но они решили подождать до окончания лыжной поездки. Лыжная поездка. Впервые я услышала об этом от Тайера несколько недель назад, и по мере приближения назначенной даты о поездке говорили все больше и больше. Школа не занималась организацией этого события. Ученики одиннадцатых и двенадцатых классов сами организовывали поездку и отправлялись в Хантер-Маунтин, чтобы весь день кататься на лыжах и всю ночь предаваться разврату в хижине, такова была традиция. По словам Сандры, это был «кульминационный момент зимнего сезона». – И ты во все это веришь? – спросила я. Я всегда сомневалась в искренности чувств Брэма к Лакс, но знала, что Лакс держалась за свои отношения с Брэмом железным кулаком. Она не позволила бы ничему встать между ними. – О, безусловно. Ты заметила, что они больше не смеются вместе? Больше?! Я вообще никогда не видела, чтобы Лакс улыбалась, не говоря уже о том, чтобы смеяться. И Брэм хихикал только тогда, когда делал что-то плохое. – Как только перестаешь смеяться вместе со своей второй половиной, ваши отношения сразу катятся под откос. Они уже безвозвратно испорчены. – Возможно, у Сандры никогда не было парня, но она накопила столько мудрости, собирая ее в интернете, что теперь могла бы встречаться с целой армией. – Парень, очевидно, просто выжидает, когда для него появится социально приемлемый шанс уйти. – Я думаю, он к ней неравнодушен, – проговорила я, стараясь не употреблять слово «любовь». Я не понимала, почему защищаю Брэма, но сплетни Сандры действовали мне на нервы. – Откуда ты знаешь? – Я знаю его лучше, чем ты. Сандра перестала жевать, и я тоже, испугавшись того, что у меня вырвались эти слова. – Откуда ты знаешь его лучше, чем я? Я стала лихорадочно соображать. – Мы вместе пишем реферат, помнишь? Через пару дней нам предстояло сдавать этот реферат, и то, что клуб прекратил свое существование (или ушел на каникулы), не означало, что наши оценки должны пострадать. Кроме того, это давало мне повод наконец-то пообщаться с Брэмом. Я поднялась на ноги. – Кстати, сейчас вернусь. Я вышла из-за стола, оставив недоеденным свой рамен[31]. Сандра окликнула меня по имени, но, увидев, что я направляюсь к центру помещения, замолчала. Когда я подошла к их столику, первой на меня взглянула Лакс.