НА ПРАЗДНИК по случаю дня рождения семнадцатилетнего парня пришло слишком много взрослых. Первый этаж особняка Уайлдингов превратился в череду увеселительных зон с высокими потолками. Повсюду стояли ослепительные люди и держали такие же сверкающие бокалы в ожидании, когда я наполню их. Дэн ошибался насчет того, что нужно как-то по-особенному разливать, – гостям было все равно, как им наливают напитки, они просто хотели выпивку. И я должна была следить за тем, чтобы их бокалы не пустели. Даже пообщавшись почти со всеми присутствующими, я ощущала себя такой невидимой, как никогда в жизни. Черно-белая однообразность униформы официанта делала меня, по сути, частью фона. Я была ходячим предметом мебели. В общем-то, это походило на мое привычное поведение на вечеринках, только теперь в руках я держала поднос с напитками. Происходящее очень напоминало школьную вечеринку, где люди собираются вместе, чтобы расслабиться и пообщаться друг с другом, за исключением того, что на этом празднике окружающие меня гости шепотом обменивались светскими сплетнями, вели безумные разговоры о недвижимости и даже устанавливали деловые связи. Сплошная скука, потому что на этой вечеринке собрались практически одни старики. Мне было немного жаль Брэма. Праздник закатили с размахом, и я могла только представлять, какими окажутся подарки, но здесь было лишь человек двадцать нашего возраста. Но Тайер ни с кем из них не общался. Помимо моей основной задачи проникнуть в комнату Брэма, у меня имелась еще одна побочная цель: следить за Тайером. Я больше не подавала ему выпивки, но кто-то другой, должно быть, подал, потому что Тайер уже покачивался. По мере того как длился праздник, его поведение менялось: движения становились все более расслабленными, смех звучал все громче. Нужно иметь смелость, чтобы напиться на вечеринке в присутствии своих родителей, но в этом доме хватало места, чтобы мистер и миссис Тернер оставались в блаженном неведении о состоянии своего сына. Как раз в тот момент, когда я собиралась предложить Тайеру стакан воды, что-то отвлекло мое внимание. На дне рождения собрались все друзья Брэма, и отсутствие Лакс заметно бросалось в глаза. Тревор, Люсия и придурок по имени Таннер почетной свитой окружили именинника возле рояля Steinway в гостиной. Они были намного моложе взрослых гостей, но, наряженные в костюмы и модные платья, уже мало отличались от них. Генеральная репетиция для следующего поколения повелителей вселенной. Фредди попытался быстро пройти мимо них, но Таннер загородил ему дорогу, снял что-то с рубашки Фредди и начал над чем-то смеяться. Именно такого и боялся Фредди. Дело было не в форме официанта и не в том, что он никогда не выполнял подобную работу раньше. Проблема заключалась в том, что, как бы хорошо Фредди ни вписывался в ряды учеников Манчестерской школы, вне ее стен они носили костюмы, а он – наряд прислуги. Нынешним вечером самый большой страх Фредди воплотился в жизнь. И Фредди пошел на это исключительно ради меня. Я направилась прямиком к группе. – Слушай, нас попросили принести еще канапе в… как это назвать, в музыкальную комнату? Фредди, похоже, понятия не имел, о какой музыкальной комнате идет речь, но перед тем как исчезнуть, бросил на меня благодарный взгляд. К этому времени окружение Брэма, к счастью, слишком увлеклось разговором с пожилым гостем, и меня даже не заметили. – Ходят слухи, но никто не знает, кто он, – говорила Люсия. – Думаете, это кто-то из вашей школы? – спросил пожилой гость. Вместо костюма или парадной рубашки на нем был потертый кожаный жилет поверх поношенной рубашки, которая выглядела так, будто ее достали из мусорного ведра, но, вероятно, стоила больше, чем весь мой гардероб. Если бы меня спросили, я бы предположила, что это один из авторов, работающих с издательством мистера Уайлдинга. – Из этого получилась бы отличная книга. – Ни в коем случае, – отрезал Тревор. – В Манчестерской школе никто на такое не способен. – В школе его называют Маньяком в Маске, – добавила Люсия. Я собиралась продолжать разносить напитки, но, услышав это, застыла на месте. Я выхватила бокал из рук Тревора, хотя он и не просил наполнить его, и стала наливать выпивку так медленно, как только это было физически возможно, при этом навострив уши. – Мне очень нравится аллитерация, – похвалил автор. – Маньяк в Маске из Манчестерской академии на Манхэттене. – Частной школы, – поправила Люсия. – Для публикации это придется изменить. Сверкнув глазами, Люсия чуть ближе придвинулась к автору. – А можно указать в публикации мое имя? Автор одарил ее шаловливой улыбкой, и меня чуть не вырвало. – Значит, этот Маньяк в Маске терроризирует студентов? – спросил автор. – Некоторые думают, что он просто устраивает розыгрыши, – ответил Таннер. – Это больше, чем просто розыгрыши, – возразила Люсия. – Некоторые люди, которые ночевали в хижине этого неудачника Пински, утверждали, что видели группу незнакомцев в масках, – сообщил Тревор. – Но я слышал, что в ту ночь там употребляли наркотики, так что кто знает. – Так эта девушка покончила с собой, – спросил автор, – или вы думаете, что ее толкнул Маньяк в Маске? – Покончила с собой, – ответил Тревор. – Возможно, Сандра тоже принимала наркотики. – Сандра не принимала наркотики. Все они замолкли и повернулись ко мне. Я вторглась в их коллектив, разрушила их сознательное неведение о тех, кого не должно быть ни видно, ни слышно. Наверное, я казалась им дикаркой, неожиданно заговорившей по-английски. Румянец быстро залил мои щеки, но я не могла позволить им говорить о Сандре в таком тоне. Она боготворила этих людей, и вот какой они ее запомнили? Они обсуждали версии убийства, как статистику гольфа. Сандра умерла не для того, чтобы дать кучке богатых придурков тему для разговоров на коктейльной вечеринке. Таннер, пожалуй, излишне громко продолжил разговор, желая сделать вид, что меня не существует. – Ставлю на то, что Гуннар Лундгартен – это и есть Маньяк в Маске, – сказал Таннер. – У этого слабака проблемы с управлением гневом. – А как насчет Тайера Тернера? – предположила Люсия. – Он всегда шутит на уроках. Посмотрите на него сейчас. Что он вообще делает? Мы все обернулись и увидели, как Тайер в другом конце комнаты смеется над чем-то так сильно, что даже уткнулся лбом в плечо какой-то дамы. Когда она в смущении отодвинулась, он чуть не упал. Я покинула группу друзей Брэма и поспешно пересекла комнату. Я бочком подошла к Тайеру и успела уловить конец разговора. – Какая трагедия произошла, – произнес один из мужчин. – Девочка ушла такой молодой. Разговоры о том, что случилось с Сандрой, разгорались как пожар. Теперь, когда все опьянели и пришли в хорошее расположение духа, на смену скучным беседам о бизнесе и совете директоров пришел гораздо более захватывающий мир подростковой смерти. – Официально это признали несчастным случаем, – сказал Тайер. – Я слышал, что в ту ночь там бегали подростки в масках, – добавил другой мужчина. – Ходят слухи… – Полиция официально признала это несчастным случаем! – повторил Тайер и рассмеялся. – Значит, они ничего не могут на нас повесить. Клуб неуязвим! Я чудом не уронила поднос, но все же он покачнулся достаточно, чтобы единственный оставшийся на нем бокал съехал на пол. Раздавшийся звон стекла заставил всех вокруг замолчать. – О-о-о, руки-крюки, – отреагировал Тайер и разразился смехом. – Руки как крюки. Ее руки. Ее руки в мои брюки. Он напился в стельку. Разбитое стекло могло подождать. Я зажала поднос под мышкой, а свободной рукой схватила Тайера за локоть. Проигнорировав убийственный взгляд Дэна, я не останавливалась, пока не довела Тайера до кабинета на втором этаже. Я толкнула Тайера на диван. – Шалунья, – сказал Тайер. – Что, черт возьми, это было? – Что? Я поддерживал разговор. Дверь распахнулась, и на пороге показался Фредди с подносом в руке. Он быстро закрыл за собой дверь. – Что происходит? Я видел, как вы поднимались сюда. – Тайер напился и болтает о клубе. – Это называется стратегией вербовки. Не благодарите. Фредди сунул свой поднос в руки Тайеру. Закуски наполовину разобрали, но на подносе еще оставалось много маленьких канапе. – Съешь это и протрезвей. Сам Фредди уже оказался в другом конце комнаты, взял бутылку с водой из барной тележки и скрутил крышку. Он вернулся и передал бутылку Тайеру. Дверь снова распахнулась, и показалась голова Дэна. – Что вы здесь делаете? Люди умирают от жажды! И еще надо убрать с пола разбитое стекло. – Я спущусь через секунду, – вздохнула я. – Вот почему обычно мы не берем бесплатных помощников, – фыркнул Дэн. – Я даже не могу лишить тебя зарплаты. – Она же сказала, что сейчас спустится. – Фредди подошел, вытолкал брата в коридор и закрыл дверь. Но как только Дэн ушел, я открыла дверь и жестом пригласила Фредди следовать за мной, чтобы Тайер нас не услышал. – Я останусь, – прошептала я. – Я беспокоюсь о нем. – Я останусь с тобой. – Дэн может сильно разозлиться, если кто-то из нас не спустится и не накормит голодных. Фредди кивнул. – Ладно. Потом найди меня. Я посмотрела, как он трусцой спускается по лестнице. Но когда я вернулась в кабинет, Тайера на диване не было. Ощутив порыв холодного ветра, я обратила внимание, что балконная дверь открыта. Страх охватил меня, когда воображение разыгралось и перед глазами так и возник Тайер, распростертый на тротуаре. Я бросилась на балкон. Там стоял Тайер и смотрел на улицу. Когда он обернулся, я поняла, что он не так пьян, как казалось минутой ранее. Или, возможно, он быстро протрезвел, потому что расслабленность и желание беспричинно смеяться исчезли. Его лицо обрело строгое, мрачное выражение. Я вспомнила, как в последний раз стояла на этом балконе с остальными членами клуба и задыхалась от смеха над ужимками Тайера, которого выгнали на улицу. Теперь у меня перехватило дыхание от облегчения. Я осторожно приблизилась к Тайеру, и он тут же нахмурился. – Почему ты ведешь себя так, будто я вот-вот прыгну? – спросил он. «Потому что ты весь вечер только и делаешь, что напиваешься и выбалтываешь наши секреты, и после той ночи в хижине ты сам не свой, и я беспокоюсь о тебе». Но вслух я ничего такого не произнесла. – Просто, пожалуйста, не стой так близко к краю.