Я оперлась на полки, и на этот раз рулон туалетной бумаги действительно упал. Я пнула его, и он пролетел через все крошечное помещение. – У Брэма на руках кровь. – Я имела в виду это в переносном смысле, но потом вспомнила, что так можно сказать и в буквальном. – Когда мы все встретились за магазином, после трагедии в хижине… на Брэме была кровь. Фредди выпрямился и медленно отодвинулся от полок. – Я не видел никакой крови. – Она была на его пальцах и маске. – Почему ты сразу ничего не сказала? – Я не знаю, столько всего случилось… Я плохо соображала. – Стремясь убедить его, я тоже оттолкнулась от полок, вдвое сократив расстояние между мной и Фредди. – Но это… это же улика. Это улика для криминалистической экспертизы. – Это может быть и не кровь Сандры, – сказал Фредди. – И, скорее всего, он уже приказал горничной выстирать всю его одежду. – Но не маску, – быстро парировала я. – Он не выбросил ее в лесу. Думаю, он сохранил ее. – Ага, но он наверняка уже сам ее почистил. – Возможно, – согласилась я. – Но на ней могли остаться какие-то следы. Фредди находил возражения на все мои аргументы, но теперь промолчал. Мои слова заполнили пространство маленькой кладовки, заряжая воздух вокруг нас электрической энергией. – Мы должны найти его маску, – произнес Фредди. Стоило ему сказать «мы», и мое сердцебиение ускорилось. Это напомнило мне о той ночи, проведенной в комнате Фредди, когда мы говорили о том, как сильно отличаемся от остальных членов клуба. Тогда я чувствовала, что мы – команда. Теперь я снова ощутила то же самое. – Как мы это сделаем? – спросила я. – Это будет нелегко. Но, кажется, я знаю, с чего начать. 43 НАМ ПРИШЛОСЬ ждать неделю, но наконец появилась превосходная возможность выполнить задуманное. Сегодня вечером мы с Фредди надели белые рубашки и черные брюки. Фредди ежился, оттягивая пальцем воротничок, как будто мог растянуть его шире одним усилием воли. Не требовалось быть гением, чтобы понять, почему Фредди чувствовал себя неуютно. Впервые он появился в доме Брэма в качестве сына домработницы, со временем стал считаться гостем, а потом, в итоге, и другом Брэма. Сегодня вечером все вернулось на круги своя, и Фредди снова пришлось взять на себя роль вспомогательного персонала. Брэм праздновал день рождения, и, хотя ему исполнилось семнадцать и он уже вырос из подобных развлечений, родители по-прежнему устраивали для него традиционную вечеринку. Мама Фредди всегда обслуживала такие праздники, и когда мы с Фредди предложили свои бесплатные услуги в качестве официантов, она согласилась с большой радостью. Так мы вдвоем и оказались на кухне Брэма. Поскольку в Клубе поклонников Мэри Шелли больше не проводилось собраний, Фредди решил, что наилучший шанс вернуться в дом Уайлдингов и поискать улики мы получим во время вечеринки по случаю дня рождения Брэма, где можно легко затеряться в большой толпе. Таков был наш план. Не самая продуманная схема действий, но это лучшее, что мы успели придумать за короткий срок. Мне требовалось найти компромат на Брэма, а другой возможности попасть к нему домой могло и не представиться. Я испытывала благодарность к Фредди за то, что он меня поддержал. Я видела, как ему неприятно прислуживать официантом друзьям Брэма – нашим одноклассникам, – но он все равно меня не бросил. – Слушай. – Я повернулась к Фредди и поправила ему воротничок. Даже после всего случившегося меня по-прежнему тянуло к нему. Мои пальцы нашли предлог, чтобы прикоснуться к нему, и принялись разглаживать ткань на его плечах. – Спасибо, что ты рядом. Я почувствовала, как Фредди прекратил ежиться и сделал глубокий вдох, его грудь приподнялась и опустилась. Напряженность, искажавшая его черты, ослабла настолько, что он смог улыбнуться. – Да брось. Пустяки. – Это не пустяки. Для меня это много значит, – возразила я, еще раз сжимая его плечи. Кухня Брэма была вся из белого сверкающего мрамора, и в данный момент здесь повсюду лежали продукты и царило оживление, поскольку мы спешили приготовить закуски для гостей. На всех сверкающих поверхностях стояли подносы с множеством вкусных закусок. Мать Брэма зашла на кухню, чтобы проверить все ли готово, и миссис Мартинес поспешила к ней. Сегодня я впервые увидела мать Брэма. Я знала, что в молодости она была моделью, но при желании она до сих пор могла бы работать ею. Ее кожа выглядела безупречно, а волосы блестели ярче, чем у большинства девушек вдвое моложе. Ее одежда соответствовала декору дома – в смысле элегантности и шика, но и без того было понятно, что она богата. Что-то такое сквозило в ее позе, в том, как она наклонила голову и изогнула запястье. Она вела себя как человек, которому открыт весь мир. Как хозяйка мира. Брэм держался точно так же. – Кто-нибудь из вас умеет разливать напитки? – Перед нами появился брат Фредди, Дэн. Мы с Фредди взяли разовую подработку в качестве официантов, но Дэн постоянно работал так по выходным. Сегодня ему поручили ввести нас в курс дела, и эта обязанность, судя по хмурому взгляду Дэна, ужасно выводила его из себя. Цветом кожи он не отличался от Фредди и чертами лица тоже был похож, но казалось, что его неправильно слепили. Глаза, обрамленные длинными ресницами, чей взгляд казался таким кротким у Фредди с его очками, на вытянутом лице Дэна были слишком близко посажены. Нижнюю губу – пухлую у Фредди – Дэн постоянно недовольно поджимал. Но самым большим различием между братьями оказались их волосы. У Фредди были хорошие густые волосы, в которые так и хотелось запустить пальцы. Свои черные волосы Дэн зачесывал назад, словно хотел подражать членам клана Сопрано. – Разливать напитки? – переспросил Фредди. – Э-э, нет, Дэн, я никогда в жизни не разливал напитки. – Эти люди любят, чтобы напитки им наливали определенным образом, – прошептал Дэн, хотя миссис Уайлдинг явно нас не слышала. Он поднял левое предплечье, на котором висела аккуратно сложенная салфетка, положил на нее горлышко закрытой бутылки с вином и продемонстрировал нам, как надо разливать напитки, большим пальцем придерживая вдавленное дно бутылки. – Сможете справиться с этим? Мы с Фредди переглянулись. Я ни за что не стала бы наливать кому-то выпивку таким образом. – Мама, где мой коричневый свитер? – Брэм, одетый в свободные брюки и накрахмаленную белую рубашку, влетел в распахнувшиеся двери кухни. Увидев нас с Фредди, он остановился как вкопанный. – Что вы здесь делаете? – Правда, здорово? – спросила миссис Уайлдинг. Она подошла к нам сзади и положила руку на плечо Фредди. – Фредди сегодня помогает Марии. Вы, дети, так быстро взрослеете. Кажется, будто еще вчера вы вдвоем играли в видеоигры. – Ага, точно. – Брэм пристально посмотрел на меня. – Ты теперь тоже помогаешь Марии? Миссис Уайлдинг обратила внимание на меня. На ее лице промелькнуло любопытство, но она заговорила с ничуть не менее восторженной ноткой в голосе. – Вы с Брэмом знакомы? – Я тоже учусь в Манчестерской школе. – О, ничего себе. Брэм, почему ты не пригласил своих друзей на вечеринку? – Фредди сказал, что занят, – спокойно ответил Брэм. – Сегодня вечером маме очень пригодилась бы любая помощь, – пояснил Фредди. – Ну что ж, смотрите, если у вас выдастся свободная минутка от дел на кухне, мы будем рады, если вы присоединитесь к нам, – заверила миссис Уайлдинг. – Спасибо, – поблагодарила я. Мы оба понимали, что определенно не станем принимать это приглашение. Миссис Уайлдинг ответила нам яркой и великодушной улыбкой, таким образом аккуратно загладив неловкость, возникшую между нами из-за разницы в положении прислуги и друзей. Она убрала руку с плеча Фредди и повернулась к сыну. – Сегодня никакого свитера тебе не понадобится, милый. Надень галстук, который я тебе приготовила. Брэм окинул нас холодным взглядом и направился наверх выполнять распоряжение матери, а она сама вышла из кухни. – Гости начинают прибывать! – объявил Дэн. – Иди поприветствуй их и предложи напитки. Он осторожно поставил поднос с бокалами на мои поднятые ладони и указал на дверь. В большом фойе миссис Уайлдинг приветствовала гостей. Я увидела красивую супружескую пару примерно того же возраста, что и миссис Уайлдинг. Они явно не входили в число друзей Брэма. Но они привели с собой сына-подростка. – Новенькая?! – удивился Тайер. Я что-то упустила? Брэм и Тайер теперь открыто признают себя друзьями? – Что ты здесь делаешь? – прошептала я. Он скинул свой бушлат и остался в облегающем черном костюме с черной рубашкой и черным галстуком – я никогда раньше не видела, чтобы Тайер одевался в этой цветовой гамме с ног до головы. Он передал пальто горничной с таким видом, будто делал это каждый день. Жест был мелким, несущественным, но он напомнил мне, что, несмотря на массу времени, которую мы с этим парнем провели вместе за работой в кинотеатре, Тайер по-прежнему принадлежал к числу золотой молодежи. – Разве ты не слышала, что мы – вторые Обама? – спросил Тайер. – Нас везде приглашают. Я бросила взгляд на его родителей, все еще занятых беседой с миссис Уайлдинг. Значит, отец – прокурор штата вступил на сенаторский путь. Тайер схватил один из бокалов с моего подноса и выпил его содержимое. Вернув пустой бокал на место, он взял другой. – Я должна подавать эти напитки только взрослым. Тайер рассмеялся, возможно, впервые с той ночи в хижине. Смех прозвучал натянуто, как имитация счастья. – Ты ведь никогда раньше не бывала на таких вечеринках, правда? Просто продолжай приносить напитки. Брэм спустился по ступенькам с улыбкой, застывшей на его лице так же накрепко, как был завязан узел на его галстуке: туго и против воли. Похоже, сегодня не только мы с Фредди нарядились в костюмы. Брэм остановился рядом со мной и наклонился к моему уху. – Я не знаю, зачем ты сюда сегодня пришла, но послушай меня: не делай этого. Он взял бокал и залпом осушил его, а затем швырнул обратно на мой поднос. Если раньше я сомневалась, что он что-то скрывает, то теперь обрела полную в этом уверенность. 44