Пролог. Мотоциклист на Петровке Нельзя сказать, что было жарко, хотя солнце уже начинало припекать. Всё же весна, и теплая весна была наградой за холодную зиму. Погода стояла отличная, не облачка, и это в апреле, в Москве, что можно считать редкостью. Мотоциклист не спеша катил по бульвару на своём Moto-Reve-Дукс. Шикарная новая машина, с двухцилиндровым двигателем, и мощностью целых четыре с половиной лошадиной силы! Одет же был одет по- обычному для любителей нового спорта, в толстую кожаную куртку, непродуваемую ветром, широкие галифе, тёмно- коричневого цвета, отличные кожаные сапоги до колена. Под куркой виднелся свитер с воротником, оберегавший шею от ветра. Ну и как без шлема, и он имелся, и огромные очки-консервы, закрывавшие лицо. Ехал любитель модных игрушек быстро, верно, не меньше чем верст двадцать в час, хотя подобный мотоцикл, судя по рекламе в газетах, мог обогнать даже гепарда со своими сорока двух верстами в час! Каучуковые шины разбрызгивали грязь с булыжной мостовой, впрочем, мотоциклист старался не обдавать грязью пассажиров пролёток, которых он лихо обогнал у Петровки. Впрочем, у Петровского монастыря мужчина остановил мотоцикл, встал с сиденья, снял шлем, поклонился и перекрестился троекратно, несказанно удивив прохожих. Дальше мотоциклист, пророкотав мотором, свернул на Петровку, к особняку Сыскной полиции Москвы. – И что туда поехал? – сказал своему товарищу, не уразумевший этого проходивший мимо гимназист, – такой спортсмен, такая машина! На ветру впечатлительный гимназист чуть не уронил фуражку, полетевшей прямо на мостовую. Его приятель лишь взмахнул руками, пытаясь неловко помочь, он его пальцы не спели ухватить лакированный козрёк. Головной убор, отлично сшитый, и украшенный блестящей кокардой, падал на дорогу. Хорошо, что не в грязь, оставленую проезжавшими лошадьми. Гимназист бросился на проезжую часть, спасать свою вещь. К несчастью, ломовик, на громадной повозке, не заметил прыткого сорванца. Но, мотоциклист заметил. Он бросил сиденье своего сразу заглохшего механического коня, и кинулся к повозке, успев ухватить под уздцы испуганного тяжеловоза. Лишь громадная сила позволила удержать смельчаку лошадь. Возница, впрочем, тоже был возмущён, ведь его груз едва не упал на камни мостовой. Вокруг стали собираться обыватели, увлеченно наблюдавшие новое зрелище. Люди, как правило, всегда не бывают ни добры или злы, лишь очень падки на нечто необыкновенное. Привлекает всё, что неожиданно для обывателя. И этот случай был, несоменно, из этого списка. Чудо, что мальчишку не изломал тяжеловоз. Чудо, что незнакомец смог обуздать громадную лошадь, сумел не пострадать самому и спасти гимназиста. – Что там такое, барин! Куда этот мальчишки лезет, прямо под копыта! – кричал кучер, возмущённый больше других. – Отведу его к папаше, – пообещал он, – Но, он жив и здоров, и будочник тебя в участок не потащит, – сразу повёл разговор в другое русло человек в кожаной куртке, – сам понимаешь, ничего хорошего не будет, если сюда придёт полицейский. – Ваша правда, – угрюмо ответил ломовик, – и так я тороплюсь! Лучше поеду! Незнакомец откатил мотоцикл к тротуару, и потащил туда же растерявшегося мальчишку. Злополучная фуражка, впрочем была уже на неразумной голове гимназиста. – Отпустите, мне пора в гимназию, – начал юный и почти пострадавший. – Отпустите, – вступился и его товарищ, теперь пришедший в себя. – Да, родители не скоро прибудут, – заметил проходивший мимо господин, одетый в тёмный костюм, ботинки с тупыми носками и котелок. В руке была тросточка, которая крутилась словно сама по себе, когда говорил этот прохожий. – И вы ведь не полицейский, что бы порядок наводить, – разговорился гимназист, – нет у вас такого права! Теперь молодой человек смотрел весьма дерзко на нового знакомого. У юноши пропала противная дрожь в ногах, да и рядом стоял давнишний приятель. Надо было проявить себя, тем более, перед другими.. Видно, решил наконец, вспомнить, что он из хороший семьи, а его отец служит судейским чиновником. – Отчего же? – говорил спортсмен, снимая очки и шлем с головы, – я уже здесь. Да и смею заметить, и права имеются. Позвольте представиться, Сергей Петрович Стабров, полицейский чиновник Сыскной полиции Москвы! Пропавший барон Пфальц Сергей Петрович сидел за большим столом, покрытым коричневым фетром. На нём лежало толстое стекло, так, что бы можно было писать ровным почерком, и не рвать стальным пером казённую бумагу. Он подвинул к себе документы. Но, пока было лишь только начатое дело, в неказистой серой папке. Надо было посмотреть ход расследования, хотя и происшествие в лавке Старосадского переулка было явно незначительным. Полицейский чиновник ещё раз перечитал опросный лист приказчиков и дворника, и кажется смог успокоится. « Дело кажется, обычное, – говорил сам себе, – дворник повзодорил с приказчиком, да со зла утащил тачку со двора да продал. Пусть Минаков следователю дело передаёт, да в суд, нечего иам вожжаться. Или, если купец пожелает, простит дворника. А то вот, никак…» Рядом стоял и чай, в стакане с подстаканником. Он в задумчивости отпил пару глотков, затем отставил в сторону бодрящий напиток. И опять посмотрел в окно. Но тут раздался телефонный звонок, отвлёкший Сергея Петровича от важных мыслей. Но, трубка словно сама у уха и : – Полицейский чиновник Стабров у аппарата… – Сергей Петрович! Это барон Пфальц, Иван Иванович. Вы с неделю назад как к нам приезжали, на своём новом моторе, «Дукс». С моим сыном, Дмирием Ивановичем. – Да, точно так, – оживился Стабров, – у него «Indian», отличная штука! Да, мы с ним же в клубе мотористов и познакомились. Как же, ведь и гонка завтра намечается, на Владимирском шоссе, семнадцатая верста. Даже начальство изволило отпустить! Правда, воскресенье, но ведь, служба! – Точно- точно, мне ваш телефон граф Кавский, председатель клуба мотористов записал. Я вот, и телефонирую, – сделал паузу собеседник. – Очень рад…– тоже осторожно продолжил полицейский. – Могу ли к вам приехать? На Петровку? – В течение часа да, а потом, служба. Аркадий Францевич строг, – усмехнулся морской офицер. На этом телефонная беседа прекратилась. Загадки и шарады Стабров не любил, а мысли угадывать не умел. Да господин барон толком ничего не сказал. Надо было самому подготовиться и всё разузнать. Но и морской офицер не первый день был на службе, и поднял трубку: – Степан Игнатьевич, Стабров это. В сводках происшествий за неделю посмотри, не случались происшествия какие с бароном Пфальцем Дмитрием Ивановичем? Всё, что угодно. Ничего не упусти. – Через полчаса, Сергей Петрович, всё будет готово, – ответил бравый дежурный по сыскной полиции. Сергей Петрович, пока суть да дело, достал коробку с сигарами, и задумчиво отрезал кончик. Длинная спичка зажгла любимую «Манилу». Сизый дым к потолку, и морской офицер немного успокоился. На ум правда никаких идей не приходило. Но вот, стук в дверь, и вошёл дежурный со списком и толстой папкой. – Нет, такой господин, барон Пфальц,в списках пострадавших не упоминается. Я тут, ваше благородие, и фото неопознанных тел принёс. Что бы два раза мне не ходить, – уже неуверенно добавил полицейский. Степан Игнатьевич положил папку с карточками на край стола и удалился. Эта служба в Сыскном всё же была специфична, и включала и подобные вещи. То ли дело на море! Пусть даже и его последний бой …Так всё было быстро, и капитан-лейтенант участвовал лишь в одном большом бою, пусть и таком кровавом, как сражение миноносца «Страшный». А тут, поначалу, было тяжеленько, в Сыскной полиции, на службе этой. Как нашли тело девицы Красовской в канализации, а он карточку глянул… Не мог заснуть два дня. Но ладно, делать нечего…Приступим… И Сергей Петрович принялся разглядывать фото лиц, сделанных Францем Яновичем в судебном морге. Правая рука брала картонку, и Стабров заставил себя изучить каждое. « А врачам каково? – успокаивал себя полицейский чиновник, – паталогоанатомам? Ничего, это не трёхнедельный труп с места находки» Он помнил лицо молодого человека, Дмитрия Ивановича. Небольшие усы, короткие темные волосы по последней моде… А, вот ещё… У него правый большой палец был сломан, рулём мотоцикла, да сросся у сустава, так что правый большой палец был толще, чем левый. И это было приметно. Стабров немедленно пометил в блокноте особую примету младшего барона Пфальца. И вот, взял карточку, и опять в виске заболело....Покойный был невероятно похож на пропавшего Дмитрия Ивановича! Даже усы присутствовали, немного не такие, но… Если неделю не подстригать, то такие и будут. Тут некстати вспомнилось, что у умерших растут и волосы и ногти… Сергей Петрович убрал карточку себе в портфель, и опять вызвал дежурного. – Степан Игнатьевич! Вот эту, за номером.... я заберу. И, через час подготовьте экипаж, я в судебный морг съезжу. И Гвоздёва кучером. – Найти Девяткина или Минакова? – Сам разберусь. Приедет Иван Иванович фон Пфальц, сразу пропустите ко мне. И насчёт чая распорядитесь. – Всё сделаю, Сергей Петрович! – ответил дежурный. Сергей Игнатьевич Астафьев служил в Полицейском ведомстве давно, а в Сыскной полиции Москвы уж лет десять, не меньше. И если поиском преступников не занимался, то на своём посту, как дежурный полицейский – был просто безупречен. *** Деликатный стук в дверь, и в кабинет полицейского чиновника вошёл строго одетый господин лет шестидесяти. По старой манере мужчина носил сюртук, цилиндр был в его руке, строгое лицо украшали, или скорее скрывали густые бакенбарды. Головной убор он повесил на крючок при входе. Стабров встал из-за стола, приветствуя гостя, и жестом предложил присесть. Не было сказано ни слова. – Иван Иванович. Чем всё же могу помочь? – первым начал разговор Стабров, – по телефону вы говорили, что пропал Дмитрий Иванович, но прошу рассказать это снова, в возможных подробностях. – Дмитрий, как и вы, большой любитель мотоциклетного спорта. У него есть аппарат Indian, совсем новый, и в загородной усадьбе он сделал неплохую мастерскую, чинит моторы, – говорил гость уже недовольным тоном, – мой сын весьма способный молодой человек, и служит по почтовому ведомству. Недавно у нас был неприятный разговор, где он просил разрешения оставить соужбу, и заняться лишь починкой этой техники. Я, конечно, строго запретил. Фон Пфальц нахмурился и замолчал. Тут вошёл служащий, и принёс чай для присутствующих. Обстановка понемногу разрядилась. Барон попробовал угощение, кивнул вполне одобрительно. – Вы не подумайте, я человек вполне либеральных взглядов. Но зачем сыну портить себе удачную карьеру? Это уж слишком! И я принес и фотографии Дмитрия. – Иван Иванович! Всё же, что бы мне заняться этим делом, прошу вас написать заявление, – и Стабров придвинул писчие принадлежности,– дать ход делу необходимо официально. Гость кивнул, и быстро заполнил бланк. Видно было, что чиновник, человек к бумагам весьма привычен. – Этот разговор случился давно? – спросил Стабров, – о том, что он хочет уйти со службы? – Третьего дня. Мы обсуждали дела нашей семьи. Нет, я рад, что он общается с вами, Сергей Петрович! В клубе есть и другие достойные люди, это очень хорошо для карьеры! Но, есть и знакомые, не то что бы очень, а ведь дома у меня и дочь на выданье, Елена Ивановна, моя младшенькая! Тут полицейский чиновник призадумался, может здесь и был ответ на эту загадку? – Кто-то из его друзей начал оказывать знаки внимания барышне? – Да, студент Технического училища, кажется, Игнатием зовут. Моей супруге, Ксении Михайловне, отчего-то он тоже понравился. Судя по манере поведения, из анархистов. Симпатичный молодой человек, но… Стабров сам не раз слышал такое «но», когда учился в Морском училище, притом о себе. Тогда он пытался ухаживать за Верочкой Никольской, и ему дали понять, что он человек в доме совершенно нежелательный. Дело обычное, да и во все времена, впрочем. – И, Сергей Петрович, прошу вас, вместе с супругой посетить мой дом . К обеду, часам к трём пополудни. – Непременно, только у меня не жена, а невеста.