– Поедает их прежде, чем они умрут, – сказала Эймер, но тут же спохватилась, увидев, что Селендра поражена ужасом. – Нет, нет, не живьем поедает, а убивает их, чтобы съесть, как убивают слабых драгонетов. – Какое чудовищное расточительство, – сказала Селендра. – Нет, этого не может быть, его священник бы этого не позволил, – она придала своему голосу гораздо больше уверенности, чем чувствовала на самом деле, чтобы убедить старую служанку в том, что она процитировала. – Дракона нельзя убить, кроме как после вызова на дуэль или в присутствии священника, для улучшения драконьей породы, – и это касается нежизнеспособных драгонетов, а не служанки, которая не так быстра, как когда-то. – Священники не всё видят. Есть еще и продажные священники, которые могут закрыть глаза на такое, и кто может сказать, что священник Сиятельного Даверака не таков? – Эймер многозначительно посмотрела на Селендру. – Я сделаю все, что в моих силах, чтобы убедить Пенна взять тебя со мной, – сказала Селендра. Тут только вошел Эйван, пригнув голову, чтобы поднырнуть под притолокой. Через лапу его был перекинут бычок. – Я выходил за завтраком, – сказал он, улыбаясь. – О, благословляю тебя, – воскликнула Селендра. – Мои запасы совсем иссякли. – Вот и нечего их оставлять Беренде, – ответил Эйван. – Вот и Эймер то же самое говорит, – сказала Селендра. Эйван посмотрел на Эймер так, чтобы она поняла, что он никоим образом не стал бы распускать слуг, как его сестры. Та послушно склонила голову и приняла у него тушу. – По пути я встретил Преподобного Фрелта, – сказал Эйван. – Он идет, чтобы нанести нам семейный визит, как он выразился. Я понятия не имею, что ему надо, – думал, что больше мы его не увидим. Пожалуй, отец был прав, что постоянно находился с ним в ссоре, Фрелт такой зануда. – Ну, мы не можем начать ссориться с ним до завтрака, – сказала Селендра. – А жаль, – ответил Эйван. Эймер позволила себе фыркнуть в ответ на это замечание. Эйван нахмурился, и даже Селендра посмотрела укоризненно, словно спрашивая – вот так ты себя намерена вести в доме Преподобного Пенна? Эймер приняла во внимание молчаливый упрек и начала аккуратно разделывать быка, ничего не отвечая, показывая, что знает свое место. 8. Предложение Селендра посчитала за должное спуститься вниз, ко входу, чтобы поприветствовать Преподобного Фрелта. Так случилось, что раньше ей никогда не доводилось выполнять эту обязанность. Когда ее отец и Фрелт были еще в ладах, прежде злополучного сватовства Фрелта к Беренде, Селендра была всего лишь драгонеткой, и его приветствовала сама Беренда. С тех пор визиты его стали редкими и формальными, и его впускала к Бону Агорнину Эймер, будто он был просто незнакомцем, или, пуще того, его встречали угрозами прямо через порог. – Эймер, продолжай сервировать завтрак и проследи, чтобы все было, как положено при посещении священника, – строго наказала она. – Эйван, если ты предупредишь Пенна и Эйнар о посетителе, буду тебе весьма признательна. Затем она быстро окинула себя взглядом, чтобы убедиться в отсутствии случайного пятнышка крови, поспешно пригладила чешую спереди и поспешила по направлению к нижним воротам. Таковы были приготовления драконицы Селендры, когда она отправилась навстречу своему первому предложению о замужестве. Фрелт был несказанно рад, увидев, что приветствовать его поспешает Селендра. После того как Эйван внезапно покинул его, Фрелт некоторое время гадал, не примут ли его дети так же неласково, как принимал их отец. Он помнил, как вел с ним себя Пенн накануне. Как бы это ни было неприятно, он понимал, что, если он хочет поладить с семьей, ему следует признать, что он был неправ в разрешении спора. Он вообще не был уверен, что ему дадут повидаться с Селендрой. По истечении ночи он убедил себя в том, что он желает именно Селендру, и даже наполовину уверовал, что вот уже некоторое время как влюблен в нее. Фермер впустил его через нижнюю дверь, и он медленно пробирался по узкому проходу, то и дело неловко протискиваясь между стен, и думал о том, как бы не повредить глянец чешуи, беспокоясь об этом немного больше, чем приличествовало священнику. Так что, когда он увидел спускающуюся к нему Селендру, он одарил ее улыбкой, в которой, помимо искреннего удовольствия, была толика гордости, что являлась его сильнейшим качеством. – Преподобный Фрелт, чем мы могли бы вам служить? – спросила Селендра. – Не хотите ли позавтракать с нами? – Благодарю тебя, Почтенная Агорнин, буду несказанно рад. Селендра повернулась, и они уже вдвоем продолжили свой путь к вершинам обиталища. Когда коридор расширился настолько, что они могли идти рядом, Фрелт немедленно воспользовался этим обстоятельством, чтобы поравняться с ней. Он снова улыбнулся Селендре, надеясь, что она заметит его крепкие и ровные зубы. Она не улыбнулась в ответ, а продолжала вести себя с ним сдержанно. – Не случилось ли чего? – спросила она. – Мы не ожидали увидеть вас сегодня. Единственное, что могло прийти ей в голову, – это какая-либо неувязка с похоронами, которые, как она знала, ее братья не захотят обсуждать с чужаками, и с Фрелтом тем более. – Почтенная Агорнин, ничего дурного не случилось, вообще ничего. Я просто пришел, чтобы засвидетельствовать почтение вашей семье и узнать, не мог бы я чем-то служить в это время скорби. Эта тирада была настолько банальна, что могла быть адресована любым священником любому скорбящему семейству, но Фрелт еще дополнительно смягчил ее новой улыбкой, уже гораздо менее естественной. Селендра поняла его буквально и оказалась сбита с толку. – Мы, конечно, рады вам, но, если бы нам понадобился священник, мой брат Пенн все еще здесь, к тому же похороны закончились, и я не понимаю, что бы вы еще могли для нас сделать. – Я пришел, чтобы засвидетельствовать свое почтение тебе, Селендра, – сказал Фрелт, слегка вращая темными глазами в ее сторону в безошибочно опознаваемой манере. – Поскольку ты вскоре уезжаешь и остается совсем мало времени, я не хотел терять его. Притом что Фрелт был деревенским священником, он все же провел некоторое время в столичном обществе Ириета и всегда считал себя более утонченным драконом, чем те, кто его окружал. Он знал, что общество не одобрило бы такого поведения, и совсем не так он действовал, когда делал предложение Беренде. Но время было не на его стороне, а он не хотел упустить возможность. Они уже вот-вот должны были выйти к сухой и более просторной части обиталища, и он не чаял снова оказаться наедине с Селендрой после этого. Кроме того, он так много и так сосредоточенно обдумывал свой план, что почти забыл о том, что Селендра никогда не рассматривала его как возлюбленного, не говоря уж о том, что она редко когда вообще о нем думала. Он хотел уладить все между ними прежде, чем будет говорить с ее братьями. Селендра помертвела, не в силах понять его неправильно, тем паче что он назвал ее по имени, и настолько поразилась этому объявлению, что утратила контроль за своими движениями. Фрелт, не ожидая этого, сделал очередной шаг и почти споткнулся об ее хвост. – Как ты полагаешь, могла бы ты мною заинтересоваться? – спросил Фрелт, восстановив равновесие, склоняясь к ней, глядя в ее глаза и возлагая коготь на ее лапу. Для Селендры это было сущим кошмаром. Ни один самец дракона, кроме ее отца и братьев, никогда не приближался к ней так близко. Коридор был темным, тесным и более чем влажным. Она никогда толком не знала Фрелта, но всегда недолюбливала его, думая, что он и близко не был хорош для Беренды. Он склонился еще ближе, налегая на нее, хотя и прекрасно знал, что она девственная драконица и может пробудиться к любви вследствие такой близости. Он заготовил разные аргументы, но теперь, когда почувствовал ее близость, почти утратил контроль над собой из-за ее запаха. Селендра почувствовала, что крылья ее вздымаются, хотя места для этого и не было. Крылья обмели паутину с потолка прохода. Она схлопнула их обратно, и только тогда самообладание вернулось к ней настолько, что она смогла отпрянуть от него на шаг или два. – Я осознаю честь, которую вы мне делаете, но ответ мой – нет, – сказала Селендра, пользуясь готовой фразой, которой обучают всех девственных дракониц, но придав ей ноты ужаса. – Никогда больше не заговаривайте со мной об этом, – добавила она твердо, насколько была способна, медленно пятясь от него. – У меня прекрасный приходской дом в горах, и я священник шести поместий, – продолжил Фрелт, не обращая внимания на ее отказ, зная, что сначала все драконицы говорят «нет». – Если ты выйдешь за меня, то будешь хозяйкой собственной усадьбы и тебе не придется уезжать из сельской местности, которую ты так любишь. Женам священников не запрещается летать. – Я сказала – нет, – повторила Селендра, поворачиваясь и ускользая от него вверх по проходу, предоставляя следующим словам долетать к нему на сквозняке коридора. – Я даже представить себе не могу, о чем вы говорите. Вы не знаете меня и не можете видеть во мне будущую жену. Я знаю, что вы были влюблены в мою сестру Беренду. – О, но это было очень давно, когда ты была еще драгонеткой. Я любил твою сестру до того, как узнал твою красоту, она была лишь тенью того, чем ты должна была стать. Фрелт был изрядно горд этим оборотом, что специально приготовил по дороге через гору на тот случай, если она упомянет его предыдущее сватовство. Он бы хотел произнести его в более благоприятной обстановке, но теперь Селендра удирала от него со всей доступной ей резвостью, и ему трудно было поспеть за ней, так что приходилось кричать безо всякой надежды быть услышанным. – Мой ответ – нет! Прошу меня больше не беспокоить, – взмолилась Селендра, почти плача, убегая вприпрыжку и даже вперелетку, когда позволяла высота потолка. Фрелт преследовал ее изо всех сил, но спутанные крылья мешали ему. Селендра почти ворвалась в столовую, где собралась ее семья, все еще с Фрелтом на хвосте. К счастью, благоразумие вернулось к ней, когда она сумела оторваться достаточно, чтобы повернуться и встретить его в широком холле между парлором и столовой. – Я совершенно серьезна, сэр, и уверена в своем ответе, – сказала она. – Нет, не приближайтесь. Вы священник, и я знаю, что вы сделали честное предложение, а не пытались взять меня силой. Взять ее было гораздо ближе к намерениям Фрелта, чем он хотел бы признать, но он тоже успокоился после погони и остановился, как ему было велено. – Не захочешь ли ты подумать какое-то время? – спросил Фрелт. – Следует ли мне считать мои надежды сокрушенными навсегда? – Именно, именно навсегда, – ответила Селендра все еще в некоторой ажитации. – А теперь уходите, прошу вас, если вы приходили за этим. – Она снова повторила формулу отказа, в нетерпеливом порыве проговорить ритуал до конца. – Я осознаю честь, которую вы мне сделали, но мой ответ отрицательный. Прошу вас поверить мне, Преподобный Фрелт. – Она положила лапу на дверь столовой. – Мои братья здесь, и я нахожусь под их защитой. Фрелт почувствовал, как глубоко в горле его рождается рык. Она не должна была этого говорить. Он – уважаемый священник, а не какой-то бандит. Он уже забыл, что собирался утащить ее и уладить все формальности позже. Он даже забыл, что был близок к ней настолько, что все еще мог добиться успеха в своих притязаниях, несмотря на ее отказ. Он раздраженно повернулся, и вот перед ним опять простерся длинный путь вниз по коридору, а за ним – длинная дорога домой, и опять он пустился в этот путь, так и не отведав никакого угощения. III. Сестринский обет 9. Окрас Селендры Все три дракона оторвались от своих кусков мяса и посмотрели на дверь столовой. Эту солидную, старомодную, тесно пригнанную к входной арке деревянную дверь Селендра распахнула одним толчком так, что та затрещала под ее лапой. Некоторые считают, что деревянные двери – это наследие Яргов и потому – омерзительны, равно как и мантильи, исповеди и вареное мясо. Другие же говорят, что со временем они просто вышли из моды. Бон Агорнин уступил моде достаточно, чтобы снять дверь парлора, но настаивал, что следует руководствоваться традицией в том, что касается столовой. Таким образом, дверь по мере своих возможностей не только защищала обитателей, но и оповещала их, так что сидящие за столом Агорнины приготовились приветствовать сестру в сопровождении, как они полагали, Преподобного Фрелта. Селендра явилась в каком-то непонятном виде. То зардеется почти розовым, а то побледнеет и станет едва ли не светлее, чем деликатный оттенок Эйнар. Она закрыла за собой дверь и секунду стояла, повернувшись к семье хвостом. – Что случилось? – выпалила Эйнар. – Где Фрелт? – спросил Пенн мгновение спустя. Если бы у Селендры было время собраться, она смогла бы дать уклончивые ответы на все эти вопросы. Она знала, что драконице не пристало выдавать возбуждение после того, как отклонишь предложение лапы и сердца. Однако же возбуждение не спадало, времени у нее не было, и она совсем не верила, что это предложение было благопристойным. Она повернулась к ним мордой. – Фрелт ушел, – ответила она брату. – А я немного не в себе, – сообщила она сестре. Она опустилась на пол, и Эйван молча передал ей заднюю ногу быка. Она приняла ее, но есть не начинала. Все остальные не отрывали от нее глаз. – Ушел? – спросил Пенн, собираясь с мыслями. – Не дождавшись того, ради чего приходил, что бы это ни было? – У него не было никакого дела, – сказала Селендра. – Точнее говоря, я была этим делом. Он приходил, чтобы сделать мне предложение, и я отклонила его, а он ушел. Вот и все. – Не бывало еще случая, когда девица была бы менее довольна неожиданным предложением. Она поникла, сидя на корточках, снова порозовела и замерла, будто разбитая параличом. – Он что… приближался к тебе? – спросила Эйнар. – Если он это сделал, я добьюсь, чтобы его вышвырнули из Церкви, – сказал Пенн, в гневе поднимаясь из-за стола. – А как только его лишат иммунитета, я порву его на лоскуты, – добавил Эйван, расправляя над собой крылья. – Селендра? – Он не причинил мне вреда, – быстро сказала Селендра. – Он не нападал на меня. Но он достаточно приблизился, чтобы смутить меня, и я, похоже, утратила самообладание. – Да ты же вся розовая! – провозгласил Пенн, хотя в этот момент она уже совершенно побелела. – Если он это сделал, он обязан на тебе жениться. – Но он этого и хочет! – ответила Селендра, снова розовея, и, не поднимаясь на лапы, отодвинулась на шаг от брата. – Он приходил в надежде объявить меня своей невестой. Я ненавижу его и никогда не выйду за него замуж. – Тебе не следовало оставаться с ним наедине, – сказал Эйван. – Со священником? – воскликнула Эйнар, ополчаясь на защиту сестры. – Священников всегда встречают, ты же знаешь, потому что они не могут прилететь к обычному входу. Ты же был там, когда Сел сказала, что идет его встречать, ты сам нам сказал, что она пошла с твоего разрешения.