Когда он позволил ей это сделать, его клыки немедленно удлинились. Всё ещё сжимая его ногами, Уинтер изогнулась, повернулась назад, открыла ящик своего антикварного деревянного стола и вытащила нечто, тихонько звякнувшее — металлическое, подсказал его слух ещё до того, как она чувственно развернулась и подняла этот предмет перед ним. — Я практически уверена, что сегодня хороший день для них, — сказала она, и с её большого пальца свисали круглые браслеты органических наручников. — Судя по твоему виду, ты нуждаешься в них, Ник. Очень сильно. Он поморщился во второй раз, отстраняясь. — Нам надо поговорить, Уинтер, — неохотно сказал Ник. Его взгляд метнулся к наручникам, затем обратно к её лицу. — Поверь мне. Я бы предпочёл не говорить. Я бы предпочёл просто… — Ну так не говори, — сказала она, всё ещё держа наручники, свисавшие с её большого пальца. — Или поговори со мной после. — У нас нет времени. Мне надо возвращаться. В город. Практически прямо сейчас. Уинтер не ответила сразу же. Краем глаза он наблюдал, как она опустила наручники, по-прежнему свисавшие с её пальца, и позволила им с глухим стуком упасть на деревянный стол. Его взгляд настороженно метнулся к её глазам, когда она не ответила сразу же, и он увидел, что она слегка хмурится, словно размышляет. Что ж, хотя бы она не выглядела сердитой. Он не был уверен, что он чувствует по этому поводу. Ему вроде как хотелось, чтобы эта идея разочаровывала её так же, как его самого. Ник подумывал попросить её вернуться с ним. Затем вспомнил, зачем Малек изначально притащил его сюда. Он привёз его сюда, чтобы спасти его жизнь. Нью-Йорк — это последнее место, куда он сейчас должен приводить Уинтер. — Вау, — сказала она, тихонько хмыкнув. — Ты действительно язык проглотил. Какого чёрта происходит, Ник? Ты собираешься мне рассказать? Он выдохнул, зная, что с ней этого делать не нужно, но по привычке всё равно поступая так. Заставив себя посмотреть ей в глаза, он постарался определиться, что сказать. — Я даже не знаю, с чего начать, — наконец, произнёс Ник. — Это бл*дское дело… у меня нет достаточного количества сведений, чтобы сложить хоть сколько-нибудь связную историю. Все врут или рассказывают мне лишь обрывки… — Расскажи мне основное, — попросила Уинтер. Отпустив его ногами, она откинулась назад, упёршись ладонями между колодой старинных, вручную расписанных карт (Ник подумал, что это колода Таро) и чашей с разноцветными камушками и кристаллами с одной стороны, а с другой стороны между стопкой бумаг и маленькой моделью вечного двигателя, которую он помнил со времени своего первого посещения этого кабинета. Она в самом деле была директрисой, которая на самом деле была ведьмой. — Ник? — подтолкнула Уинтер. — Просто начни говорить. Тебе явно надо высказаться. Он нахмурился, переводя взгляд с её рук на лицо. Подумав над её словами, он один раз кивнул. Возможно, она права. Обычно она оказывалась права. Он начал говорить. Поначалу он даже не смотрел на Уинтер. Поначалу он не был до конца уверен, что говорит для неё или говорит с ней, размышляя вслух и пытаясь сложить в голове кусочки головоломки. Он говорил как будто по кругу, сначала рассказав ей о Морли и Ане Нуньез, затем о том, как они нашли Ану, затем о Морли и Белой Смерти. Он рассказал ей про охранника в потолке, человеческого копа в стене хранилища и о том, как он выглядел, когда ИИ наконец-то изверг его на пол. Его странный разговор с Сен-Мартен. Джунгли. Как он нашёл Сен-Мартен. Её безвкусный наряд шлюхи. Как Малек уговорил его приехать сюда, картина Малека, первая встреча с Тай за несколько недель, банкет для Миднайтов, признание Малека, что он привёз Ника сюда для того, чтобы не пустить на банкет, разговор с Джорданом. Уинтер его не перебивала. Она не отводила взгляда от его лица. Он периодически поглядывал на неё и обнаруживал, что она внимательно слушает, и эта лёгкая пытливость виднелась в её глазах и губах, в напряжённости, с которой она впитывала его каждое слово, опять принявшись легонько пинать стол каблуком. Когда Ник закончил, Уинтер выдохнула, убрав волосы с лица. Упираясь ладонями в стол, она ещё несколько секунд просто смотрела на него. Затем снова обхватила ногами его талию, притягивая поближе к себе. — Ты не пойдёшь на тот банкет, — сообщила она ему, как только Ник вновь оказался вплотную к её телу. Он выгнул бровь. — Вот как? — Да. Не пойдёшь, — она помедлила, наклонив голову набок и всматриваясь в его лицо. — Хочешь, я позвоню Гэвину? Последовала пауза, на протяжении которой ему казалось, что он не совсем её расслышал. Затем Ник помрачнел. Почувствовав, что чем дольше он стоял там, тем сильнее напрягались его челюсти, он избегал её взгляда. Когда пауза затянулась, он осознал, что она не заговорит первой. — У тебя есть номер этого куска дерьма? — низко прорычал он. — Да, — ответила Уинтер будничным тоном. — Я работала на него, Ник. Так что да. Он всё ещё в моём списке контактов. Их же не удаляют. Ты это знаешь. Он снова стиснул зубы, чувствуя, как удлиняются клыки. Он заставил себя подумать над её предложением… поразмыслить объективно. Ему правда стоило позволить ей позвонить. Гэвин Кингсворт, губернатор Нью-Йорка, не только потенциально выслушает Уинтер, но и наверняка просветит её относительно того, состоится ли банкет. Это могло быть их единственным шансом остановить данную затею. Это могло дать Нику более чёткое представление, надо ли ему направляться обратно в Нью-Йорк или же позволить «Архангелу», Морли и Джордану справиться с этим. С другой стороны, Гэвин Кингсворт был извращенцем с гибридным фетишем, который уже пытался с помощью шантажа заставить Уинтер спать с ним. Он практически вынудил её уволиться из его штата и перебраться сюда. — Да, — сказал Ник, и его голос превратился в жёсткое рычание. Уинтер отпустила его ногами и оттолкнулась назад, опираясь на стол. Изогнувшись, она протянула руку за стопку бумаг и подхватила тёмно-зелёную гарнитуру, которая лежала на деревянном столе возле аквариума. Ник почти забыл, каково это для обычных людей — людей, которым не приходилось носить их чёртовы гарнитуры постоянно. Он наблюдал, как Уинтер вставляет устройство в ухо, но не отодвигался от неё. Он оставался на прежнем месте между её ног, когда её взгляд обратился внутрь, и возле губ пролегла небольшая складка от сосредоточенности. Ник не осознавал, что она уже активировала связь, пока она не заговорила. — Губернатор Кингсворт? — произнесла она. — Губернатор, сэр, это Уинтер Джеймс… — её глаза мельком метнулись к Нику, прищурившись. — Да. Да, та самая Уинтер Джеймс. Я извиняюсь, что беспокою вас по личной линии. Я бы не сделала этого, если бы вопрос не был срочным… Воцарилось молчание. Должно быть, Кингсворт её перебил. Ник нахмурился ещё сильнее, наблюдая, как Уинтер слушает. Он поймал себя на том, что пытается прочесть её лицо, не принимая сознательного решения. Она не выглядела расстроенной из-за того, что слышала. Она не выглядела сердитой, раздражённой, нетерпеливой, дружелюбной или даже совершенно безразличной. Её лицо оставалось почти бесстрастным, словно она слушала не слова, а значение пробелов между этими словами. — Всё хорошо, — сказала она мгновение спустя. — Обещаю вам… дело не в этом. Это давно в прошлом. Совершенно точно. Очередное молчание. Она издала лёгкий, тихий смешок. Ник никогда прежде не слышал от неё такого смеха. Он был не то чтобы неискренним, но определённо официальным, хотя Ник не мог сказать, что создало такое впечатление. — Губернатор, — сказала она так, словно перебивала его. — Сэр… — пауза. — …Хорошо, Гэвин. Правда. Нет необходимости извиняться. Я вполне счастлива на своей новой должности. В какой-то момент, может, я и захочу вернуться к деятельности юриста, но пока что…