— Да уж. Ну, он выглядел как полный придурок. Ник согласился. — Ты по-прежнему выступаешь завтра? — спросил Джордан, улыбаясь Нику и подталкивая его локтем. — У меня есть смокинг и всё такое. Там должна быть вся полиция Нью-Йорка. Все участки. Плюс губернатор. Но никакого давления. Ник почувствовал, как его губы скривились в ещё более хмурой гримасе. Проклятье. Он совсем забыл об этом дурацком банкете. — Не знаю, как насчёт речи, — пробормотал он. — Начальник полиции сказал, что, возможно, захочет, чтобы я поздравил их… — Как по мне, это и есть речь. Ник закатил глаза. — В основном он читал мне лекции о том, что я должен быть там, а не то худо будет. Наверное, он боялся, что я откажусь. Он раздул шумиху по поводу того, что я должен представлять департамент. И раз я «знаменитость», то это моя ответственность. Ник нахмурился, вспомнив. — Чёрт. Мне, наверное, тоже надо достать смокинг, — пробормотал он. Джордан рассмеялся. — Ты выглядишь таким подавленным из-за этого, Танака. Ник хмуро посмотрел на друга, но Джордан только громче рассмеялся. — Начальник полиции сказал нам, что ты выступаешь с речью, — ухмыльнулся он, снова пихнув Ника ладонью. — Он сказал, что ты будешь образчиком для всех новых Миднайтов, которых губернатор возьмёт в штат. Это часть его новой политики «дружелюбных соседских копов-вампиров». Куча СМИ, Миднайт. Куча репортёров-людей. Множество странных фанаток, дерущихся за право залезть к тебе в штаны. Кроме того, там будут все эти вампиры-новички, одетые в свои новенькие униформы и слушающие тебя с обожанием… — Ты и в самом деле мудак, ты это знаешь? — хмыкнул Ник. — У тебя боязнь сцены, Миднайт? Нужны советы, чтобы с этим справиться? — Отвали. Морли, казалось, почти ничего не слышал. Он тоже смотрел на Джордана, всё ещё сжимая в руке уродливую кофейную кружку. Ник осознал, что он не видел, чтобы детектив сделал хоть один глоток из этой кружки с тех пор, как Ник пришёл сюда. — Нам дали доступ? — спросил Морли. Джордан поколебался, его улыбка померкла. Потом кивнул, сунул руку в карман ветровки и вытащил два бейджа на тесёмках. Только сейчас Ник заметил, что Джордан уже носит на шее третий бейдж. Надписи на них объявляли их полицейскими Нью-Йорка, но также имели спереди виртуальный штамп «ДОСТУП ОДОБРЕН». — Наденьте это, — проворчал Джордан. — И не снимайте. Мне потребовалось полчаса, чтобы их достать. Кольцо охраны вокруг этого места преступления сжалось теснее, чем задница хорька. — Значит, у тебя большой опыт общения с задницами хорьков? — поинтересовался Ник, и его губы дрогнули. Джордан толкнул его плечом. — Заткнись, знаменитость ты наша. Просто надень эту чёртову штуку и постарайся сделать так, чтобы нас не вышвырнули. Ник наградил его притворно оскорблённым взглядом, но, честно говоря, был до нелепого рад тому, что Джордан здесь. Поведение Морли совсем не соответствовало тому, чего Ник привык ожидать от него, и это начинало пугать. В сочетании с этим вампиром и его татуировкой Белой Смерти, Джордан, даже донимающий его Джордан, был желанной дозой нормальности. Ник уже собирался сказать что-то ещё, когда в гарнитуре раздался сигнал. *** Ник ответил, не задумываясь: — Миднайт. — Ник, — в мужском голосе звучало облегчение. — Ник. Слава богу. Ты в здании? В том, что с мёртвыми вампирами? Ник нахмурился. Затем он моргнул, вздрогнув, когда на виртуальном экране появилось скуластое лицо. Глаза проступили последними, как у извращённого Чеширского кота — одна радужка прозрачная, бледно-голубая, другая почти чёрная. Узнав это лицо даже быстрее, чем голос, Ник нахмурился. — Ник, — сказал видящий. — Мне нужно с тобой поговорить. Ник переключился на субвокалку, взглянув на Джордана. — Сейчас не самое подходящее время, Мэл. Я тебе перезвоню. — Но есть картина. У меня есть для тебя картина. И мне нужно с тобой поговорить… — Отлично. Я посмотрю на неё позже. — Но Ник… — Не сейчас, — прорычал Ник. Он отключил линию. Когда его глаза снова сфокусировались, Морли и Джордан уставились на него. — Кто это был? — Джордан снова хлопнул его по плечу, слегка улыбаясь. — Кто бы это ни был, он заставили тебя скорчить гримасу «Я тебя укушу». — Ничего особенного, — проворчал Ник. — Информатор. Я перезвоню ему позже. — Информатор? — брови Морли поползли вверх. Он переглянулся с Джорданом, который теперь тоже хмурился. Однако на лице Джордана было больше озадаченности, чем на лице Морли. — Что это за «информатор», Миднайт? — спросил Морли, снова уставившись на Ника. Ник бросил на него ровный взгляд. Морли всмотрелся в его лицо и кивнул. Сделав паузу, он ответил на свой вопрос, вероятно, больше для Джордана. — Точно. Художник. Тот, что с фресками. Наш прорицатель. Джордан вздрогнул, удивлённо глядя на Ника. — В самом деле? — спросил он. — Этот парень просто звонит тебе? Поболтать? Ник снова раздражённо нахмурился. Увидев жёсткий взгляд обычно спокойных глаз Морли, он выдохнул. Выдох был чисто повадкой, поскольку Нику не нужно было дышать. — Ага, — буркнул он. — Очевидно, тот, кто держит этого ублюдка на поводке, решил, что я теперь его единственный контакт в полиции Нью-Йорка. Теперь он звонит мне, если у него есть что-то, что, по его мнению, мы должны увидеть. — А на этот раз? — спросил Морли. Ник поколебался, потом кивнул. — Ещё одна картина. Он упомянул хранилище, значит, знает, где мы. Морли и Джордан обменялись взглядами. Они также нахмурились. «Художник», как называли его Морли и Джордан, впервые появился в их жизни во время первого крупного дела об убийстве Ника в полиции Нью-Йорка. С тех пор начальство приказало им оставить его в покое. Они могли принимать его помощь, если таковую предлагали, но им было категорически запрещено арестовывать его, забирать или допрашивать в любом официальном статусе. Им не разрешалось следовать за ним, наблюдать за ним или даже пытаться его опознать. Это строго запрещалось. Им даже не сообщили имени.