– А ты чем займешься? – спросил Славка. – И почему Клара так к тебе обращается? – Я буду спать. А разъяснения получишь у своей пади, – ответила я. И пошлепала в спальню. Сон сморил меня, как только голова коснулась подушки. Глава 2 Вот иголки и булавки выползают из-под лавки Я проснулась очень рано. В четыре часа. Но чувствовала себя бодрой и свежей. Привыкла уже спать по минимуму. А, ладно, так все равно лучше. Еще с полчаса я валялась на кровати и с удовольствием разглядывала свою спальню. Мне вообще очень нравилась моя квартира. А спальня была пределом моих мечтаний. Половину комнаты занимала роскошная кровать с ортопедическим матрасом и кучей подушечек. Когда я не спала, я застилала ее темно-зеленым покрывалом, а подушечки были в виде ягод земляники, малины и черники. На полу лежал толстенный темно-зеленый ковер. Стены были оклеены нежно-зелеными обоями в серебристых, почти незаметных разводах. Впрочем, одну стену от пола до потолка занимал здоровенный шкаф-купе с зеркальными дверцами. А противоположную – фотообои с изображением деревьев и кустарника. Мягкая, ненавязчивая, прозрачно-зеленая лесная поляна, пронизанная солнцем. Она отражалась в створках шкафа, и мне часто казалось, что я сейчас где-то в лесу, на этой поляне. Сейчас в зеркале отражалась еще и я, растрепанная и полусонная. В шкаф я обычно складывала всю свою одежду. Еще в этой комнате были тумбочка рядом с кроватью, телевизор и лампа с зеленым абажуром, дающая мягкий приятный свет. Тяжелые шторы закрывали окна, но солнечные лучики пробивались сквозь них, и я чувствовала себя как в летнем лесу. Все вокруг зеленое, уютное, теплое и спокойное. Старенький чебурашка сиротливо выглядывал из-под одеяла. Я потянулась за ним и прижала к себе игрушку. Как хорошо, Высшие Силы! Если бы только я могла остановить это мгновение! Лет так на триста, на четыреста! Не могла. И пришлось вставать, накидывать халат и тащиться в душ. Я довольно быстро привела себя в порядок и даже сменила халат на домашнюю одежду – майку леопардовой расцветки под горло и такие же брюки на резинке. Все из дешевенького ситца, но, по-моему, в самый раз. Никогда не понимала тех женщин, которые дома бродят распустехами! В этом отношении мне ближе мусульманки. Они считают, что дома, для мужа, женщина должна одеваться как можно лучше, а на улице прятать себя. Я, конечно, прятать себя не стану, но даже дома слежу за собой. Вот так, теперь браслеты и серьги – и достаточно. Из зеркала на меня смотрела бледная и не слишком симпатичная девица. Резко выступали скулы, алели губы, лихорадочно блестели глаза. Прошедшее время не пошло мне на пользу. Я отправилась на кухню. Заглянула в холодильник – и присвистнула. Кто-то сварил бульон, пожарил котлеты и даже сделал кучу маленьких симпатичных бутербродов. Интересно кто – братик или его подружка? Я налила себе стакан воды и сунула его в морозилку. Так, на завтрак у меня будет чашка бульона, котлета и пара бутербродов. На кухню кто-то вошел. Я даже не обернулась. Братик. Пади так топать не будет. – Да? – Юля, я ведь так и не спросил, как ты живешь. Голос брата был чуточку виноватым. Я пожала плечами, не испытывая желания исповедаться. – Так вот и живу. Днем сплю, по ночам кошмарами мучаюсь, утром хожу в институт, шрамы прячу, в душу никому не лезу, но и к себе лезть не позволю! В переводе на русский язык это означало «отвали по-хорошему». До братца не дошло. – Лёва, я серьезно. Что с тобой произошло? Ты же была таким милым и добрым ребенком! Я нехорошо рассмеялась. Ага, была! И даже оставалась таким до февраля этого года. А потом милая и добрая девочка повстречалась на свою голову с вампирами! – Ты бы еще через двадцать лет спросил! – Лёва, я серьезно! – Я тоже. И не называй меня так! Ясно? – Как скажешь. А все-таки? Как получилось, что ты познакомилась с оборотнями? Я же знаю, обычно они скрываются от людей! – В моем случае было по-другому. Скорее я от них скрывалась, чем они от меня. – Юля, я серьезно! Славка смотрел так трагично, что, ей-ей, ситуация напоминала мексиканские сериалы. С поправкой на колорит родных осин. Ну не получается у меня воспринимать такое без смеха. – А если ты серьезно, то объясни, почему я должна с тобой откровенничать? – Я все-таки твой брат. Ор-ригинальное у паренька чувство юмора. А я теперь должна ему кинуться на шею с воплем «Братик! Да где ж ты пропадал-то?!». Ага, счаз-з-з-з. – Неубедительно. Ты бы еще позже об этом вспомнил. – И хочу знать, чего можно от тебя ожидать! – А я не скажу, – насмешливо отозвалась я. – Клара сказала, что ты не оборотень, но у тебя есть какая-то сила. И очень большая. Она сказала, что ты могла бы убить ее, – ломился в запертую дверь братик. Но давать ему ключ я не собиралась. – Да. И что? – И ты так спокойно об этом говоришь?! – А ты рвешь на себе волосы, прикончив двух оборотней? Волосы брат не рвал. Жалко было прическу, наверное. – Юля, а как получилось, что тебя укусил вампир? – Так вот и получилось. Шли, шли, а потом встретились. Он меня за руку, а я его по зубам – и познакомились. Братец еще немного посопел за спиной. Правды он от меня не добьется, это Слава уже понял, но хоть что-то ему узнать хотелось. – Юля, а ты теперь рисуешь? – Да. – Забавно. А я и не помню, чтобы ты когда-нибудь даже пробовала рисовать. Ты в художественную школу ходила? – Нет. – Серьезно?! И такой талант?! Юля, ты себя не ценишь! Ты могла бы бешеные бабки заколачивать! Я покривилась. – Славка, если ты не можешь заткнуться, то иди в комнату и поговори со своей пади. Мне с тобой даже разговаривать неохота. – Почему ты не называешь Клару по имени? А только «пади»? Это же унизительно для нее! Какое праведное негодование в голосе. Но не я начала первой! – Унизительно? Но она действительно пади! Что тут может быть оскорбительного? Она бросила мне вызов. Я еще раз показала ей ее место. Не более того. Я залпом выпила стакан ледяной воды и принялась за бутерброды, запивая их бульоном. Вкусно. – Это ты готовил? – Я. А что? – Да ничего. Просто спросила. Славка сидел напротив меня, ужасно несчастный и тоскливый. Наверное, на женщин это действует сногсшибательно! Такой супермен – и такой лапушка. Милый и беззащитный. Готовить умеет. Редкостное сочетание. Так и хочется погладить его по головке, взять на руки, поцеловать… Хотя меня это особо не тронуло. – Ты побрился? Выглядишь лучше. И пахнет от тебя лучше. – Мы два дня добирались автостопом. – Да? Это меня порадовало. Выследить в нашей веселой стране кого-то, кто передвигается автостопом? Да легче кошку поймать в темной комнате. Хотя… Я же не знаю, как там, у вампиров или оборотней… Может вожак стаи чувствовать своего подчиненного в другом городе или нет? А, черт их разберет! Не стану я над этим голову ломать! Пусть Надя мучается! Дз-з-з-з-з! О! А вот и подруга! Легка на помине! Я отлепилась от стула и направилась в коридор. Надя влетела в квартиру как вихрь, обдав прихожую запахом каких-то цветочных духов, и прицельно расцеловала меня в обе щеки. Выглядела она просто очаровательно. Обращение пошло ей на пользу. Кожа стала более здоровой, глаза – ярче, волосы – гуще, а движения – четче и уверенней. Одежда в данный момент не отличалась изяществом – джинсы и свитер (жутко дорогой фирмы, подчеркивающие и скрывающие все, что нужно), – но теперь в подруге появилось и нечто новое. Уверенность в своей красоте и силе. И это притягивало взгляды гораздо сильнее яркой внешности. Иногда я задавалась вопросом: какой бы нарисовал ее Даниэль сейчас? И даже знала ответ. Но рисовать пока не спешила. Рано. – Юлька! Как дела? Жива? Цела? Я остервенело стирала (сдирала?) с физиономии губную помаду. – Жива, как видишь. Надя, у меня тут такая проблема! Ладно, пошли в гостиную!