Когда через несколько минут зазвонил телефон, он понял, что дождался. – Обнаружено тело, сэр. Рядом с магистралью А7, в холмах. Место называется Неттлингфлэт. – Голос сержанта Ричи звучал так, как будто она тоже толком не успела поспать. – Триша Любкин, – не спросил, а сказал Маклин. – Только что сообщили, сэр. Опознания еще не было. – Это она, Ричи. Мне очень жаль. – Я сейчас туда выезжаю. Мне оповестить сержанта Лэрда? Я знаю, у вас сегодня выходной. – Нет, Ворчуна трогать не стоит. – Судя по песням, которые тот распевал каких-то пять часов назад, особого проку от сержанта все равно не будет. – Лучше заскочите за мной по дороге. Я сам этим займусь. Маклин дал отбой, положил телефон на кухонный стол и уставился на кошку. Кошка взгляд выдержала и не мигая смотрела, как Маклин допивает кофе и сидит, ожидая машину. Летом прокатиться по магистрали А7 – одно удовольствие. Она ведет на юг через плато Мидлотиан, пересекает гряду холмов и спускается к границе с Англией. Это – земли Приграничных Всадников. Магистраль местами проходит через обширные пустоши, где редко попадаются деревья. И ничто не преграждает путь ветру. Зимой, когда начинаются снегопады, хуже этой магистрали еще поискать. У полицейской машины, которая досталась сержанту Ричи, давно уже надо было поменять резину на передних колесах, и это не делало поездку приятнее. Хорошо хоть обогреватель работал, так что стекло не замерзало и они могли сколько угодно наслаждаться зрелищем снегоуборочной машины, пробивавшей перед ними сквозь заносы вторую полосу. Несмотря на низкую скорость, они тем не менее проскочили засыпанный снегом указатель на поворот, обнаружив это только в ближайшем городке. В результате дорогу им показали местные полицейские на «лендровере», и они, виляя на предательски крутом подъеме, наконец добрались до скопления домиков, окружавших ржавые железные ангары и ферму. Каким-то чудом сюда уже прибыл фургончик криминалистов, а также две патрульные машины. Маклин махнул удостоверением перед невезучим полицейским, которому выпало по колено в снегу огораживать место преступления лентой. – Где все остальные, констебль? – Он вздрогнул, когда порыв ветра пронзил насквозь тяжелое пальто, пиджак, рубашку, кожу и добрался прямиком до костей. Констебль даже не раскрыл рта, вероятно, чтобы не упустить остатки тепла. Вместо этого он указал подбородком в направлении самого большого из домиков, немного выше по склону. В отличие от констебля, Маклин даже кепку не догадался надеть. Было видно, что снег наверху плотно утоптан, и когда они поднялись, Маклин понял, что это – берег узенькой речушки. В неторопливом потоке тут и там торчали камни, увенчанные снежными шапками, с камней свисали сосульки. Чуть вверх по течению речку пересекала дорога к ферме, берега там становились ниже, и между ними была перекинута арка старого каменного мостика, вода под которым казалась совсем неподвижной. На одном берегу, сгрудившись потесней, чтобы сберечь тепло, стояла кучка людей. Когда они подошли поближе, один повернулся навстречу и оказался Энгусом Кадволладером, закутанным в капюшон и замотанным шарфом. – А, Тони! Я бы поздравил тебя с Новым годом, но обстановка не слишком располагает. Маклин кивком выразил согласие: – Что у нас тут? – Миссис Милнер, она живет в этом домике, позвонила нам в семь утра, сэр. – Маклин узнал юного констебля, показывавшего ему дорогу к распростертому телу Одри Карпентер в каком-то десятке километров отсюда. Он еще подумал тогда, что констеблю выпало крещение огнем – ну, вот вам и продолжение. – По утрам, проснувшись, она выпускает собак сделать их дела. Обычно через пять минут собаки возвращаются, чтобы их покормили. Сегодня собаки не вернулись, сколько она ни звала. Тогда она вышла и нашла их здесь. И не только их. Маклин посмотрел туда, куда указал констебль. Берег пруда, образовавшегося под самым мостом, затянула ледяная корка, и через эту корку проступало обнаженное тело, словно скованное смертельным холодом. Маклина передернуло от ужаса, хотя он прекрасно понимал, что женщину притащили сюда уже мертвой. Вид вмороженного в лед тела задел в его душе какую-то совершенно иррациональную, первобытную струну. Женщина лежала лицом вверх, оказавшиеся в воде волосы, прежде чем замерзнуть, образовали вокруг головы ореол. Тела не видно целиком, но ясно, что на ней ничего нет. Опознать женщину он мог бы и без фотографии. Все было понятно с самого начала. 50 – Она провела во льду не больше двух часов. Тело только-только начало замерзать. Маклин стоял в клинически стерильной обстановке городского морга и наблюдал за тем, как Энгус Кадволладер приступает к обследованию. На покрытой нержавеющей сталью поверхности стола Триша Любкин казалась даже холодней, чем на льду озера. Единственным цветным пятном были рыжие волосы, да и те выглядели неживыми. Разрез под подбородком от уха до уха, начисто отмытый убийцей, тоже был бледным. – У вас есть гипотеза о времени смерти? – Это не так просто, – скорчил гримасу Кадволладер. – Она была мертва достаточно долго, чтобы температура органов сравнялась с окружающей. Но окружающая, к сожалению, около нуля, поэтому у нас данных меньше, чем обычно. Чтоб было яснее – я мог бы сейчас снять это тело с одной из своих полок. – Он кивнул в сторону ряда холодильников с их мрачным содержимым. – Может, все-таки рискнете разок? – попробовал улыбнуться Маклин, без особой уверенности, что у него получилось. Если честно, ему было совсем не до веселья. – Если только по низким ставкам, Тони. Между двадцатью четырьмя и сорока восемью часами назад. При условии, что тело не поместили в глубокий холод – такой, какой дает замерзающий ручей – сразу же после смерти. Но если исходить из того, что ее убил тот же человек, что и Одри Карпентер и Кейт Маккензи, то тела обеих мы нашли примерно через двенадцать часов. – Причина смерти? – Не так быстро. Опять же, если на первый взгляд – то рана на шее. Перерезано практически все до самого позвоночника. Она должна была сразу истечь кровью, это быстрая смерть. Кадволладер продолжил обследование, внимательно изучая руки Триши Любкин, ее пальцы. Каким-то тонким инструментом он взял пробы клеток из-под ногтей и передал их своей молчаливой ассистентке, Трейси. Медленно двигаясь вокруг тела, патологоанатом наконец приблизился к голове. Стоя неподвижно, Маклин наблюдал за ним, ожидая, не обнаружит ли мертвое тело хотя бы крошечной улики. Больше ему ничего не оставалось. – Вот это интересно. – Кадволладер всматривался в лоб Триши. – Трейси, будь добра, лупу. И найди, пожалуйста, рентгеновский снимок черепа. Вид спереди. Взяв увеличительное стекло, он склонился над телом, потом, когда Трейси нашла снимок, стал рассматривать его на свет. Маклин подошел поближе – в нем проснулась надежда, что патологоанатом на что-то наткнулся. – У нее вот здесь на лбу небольшой синяк. – Кадволладер указал на ничем не примечательное место на снимке, чуть повыше глазных впадин. Маклин при всем желании не мог разглядеть там ничего интересного. – И мы видим соответствующие этому синяку микротрещины в черепе вокруг глазниц и носовых пазух. – Она обо что-то стукнулась головой? – Не совсем. – Кадволладер вернулся к столу, рукой в резиновой перчатке указывая соответствующие места на теле. – На лодыжках и запястьях присутствуют странгуляционные борозды. Погибшая в течение продолжительного времени была связана. Если бы она упала или ее толкнули, тем более связанную, были бы еще синяки. Скажем, на бедре или на плече. Я бы даже ожидал перелом носа. Но ничего этого нет. – К чему вы клоните? – Тебе знакомо такое выражение – «привет из Глазго»? – улыбнулся Кадволладер. – Она ударила насильника головой? – Незадолго до смерти. И очень сильно. Если судить по ее собственным повреждениям, у убийцы вся физиономия разбита. Вряд ли он обошелся без врачебной помощи. Патологоанатом повернулся к Трише Любкин, и в его голосе проскользнула теплая нотка: – Мне очень жаль, что тебя это не спасло, девочка, но ты все равно молодец. – Занят, констебль? Маклин просунул голову в дверь комнаты детективов, сразу обратив внимание, что фотография Триши Любкин на доске переместилась. Теперь она располагалась бок о бок с двумя другими жертвами. Безвременная насильственная смерть объединила всех троих. – Смотря кто спрашивает, сэр, – поднял голову от компьютера Макбрайд, подавив усталый зевок. – Я бы на твоем месте так не шутил. Как бы тебе не пришлось пожалеть, что ты не работаешь по делу о наркотиках. – Почему, сэр? Что за задание у вас на уме? – Я хочу, чтобы ты обзвонил все больницы и клиники в округе. Если сможешь найти кого-то из полицейских себе в помощь, забирай, не стесняйся. Я хочу знать обо всех, кто обратился к врачу со сломанным носом за последние четыре дня. – Хм, сэр, а разве они обязаны отвечать? Я имею в виду, врачебная тайна и все такое. – Сообщать подробности, боюсь, не обязаны. Но если ты сможешь их убедить, что нам нужны только имена пациентов, это позволит заметно сузить круг поисков. Начни с частных клиник, говори им, что мы расследуем убийство. – Хорошо, сэр. – Макбрайд потянулся за мышью. – Я так понял, результат требуется немедленно? – Даже раньше. Постой, а чем ты до сих пор был занят? – Да пожарами. Знаете, а ведь вы были правы. По крайней мере насчет тех пожаров, которые я успел обработать. Все эти места были связаны с одной ерундой под названием Гильдия Посторонних. Я пока еще толком не разобрался, что это такое, но судя по всему, один из купеческих цехов. Ну, сами знаете, шестнадцатый век. – «Посторонними» раньше называли купцов и ремесленников, которые не принадлежали к соответствующему цеху, – удивился Маклин. – Впервые слышу, что они тоже объединялись в цех. – Я сам в первый раз слышу. Собирался уточнить у дяди. Об истории Эдинбурга он знает все. – И сколько сгоревших зданий ты успел обработать? – Всего четыре. Историю свидетельств о собственности не так-то легко проследить, особенно когда добираешься до шестнадцатого века. Четыре из двенадцати. Не так много, это вполне может оказаться совпадением. Но даже если не совпадение, Маклину было не совсем ясно, что делать с этой информацией. Вряд ли Гильдия Посторонних до сих пор существует, а если и существует, с чего бы им поджигать свои прежние владения? А главное – как? – Ты хорошо поработал, констебль. И при первой возможности обязательно обсуди все с дядей. Но сейчас займись докторами. Нашему убийце сломали нос, самое раннее – в четверг, и я хочу узнать, кто его чинил. 51 Звонок телефона прервал очередную попытку Маклина привести в порядок бумаги в собственном кабинете. Поскольку карточка с внутренними номерами так где-то и гуляла, он понятия не имел, кто звонит. Наверняка на входе дожидается очередной придурок, и Маклину опять выпал несчастливый билет. – Маклин слушает. – На всякий случай он постарался, чтобы голос звучал не слишком раздраженно. – Если ты не слишком занят, Тони, не мог бы ты заглянуть ко мне в кабинет? – Суперинтендант Макинтайр, судя по всему, не обратила внимания на его тон, но если верить ее собственному тону, она все-таки приказывала явиться, а не приглашала зайти. – Один момент, мэм! – Спрашивать, в чем дело, не было смысла. Предоставив бумагам размножаться и дальше, Маклин поспешил на верхний этаж.