– Кажется, я понимаю, что вы хотите сказать. – Ниди отпил еще пива. – Только разве от этого легче? Смотреть, как кто-то рядом с тобой умирает, медленно и неотвратимо. На этот раз молчание продлилось еще дольше. Маклин попытался поскорее допить свой бокал, чтобы был повод сходить за другим, но быстро не получилось – в пиве было слишком много газа. – Ты уже решил, что делать с наследством? – Дурацкий вопрос. Нет, конечно. Старый Нидхэм еще не остыл. Бабушка Маклина умерла полгода назад, и он до сих пор не мог заставить себя разобрать ее бумаги. – Да Бог с вами! Как-нибудь, в более подходящий день… Маклин снова поднял бокал: – Предлагаю за это выпить! Ниди отпил глоток и устало откинулся на стену. – Знаете, а ведь всё почти как раньше. Мы вместе, в Богом забытом пабе, жалуемся друг другу на жизнь. Сюда бы еще Боба Лэрда и Мака Дуфа, и вся команда в сборе. – Если хочешь, я позвоню Ворчуну. – Маклин вытащил из кармана мобильник. – Вот с Дуфом все не так просто… – Я слышал, он в доме престарелых где-то на юге. Альцгеймер. Еще одна долгая пауза в разговоре. Ниди изучал свой бокал, нервно поглаживая его пальцами. И не поднял глаз, когда заговорил опять: – Тони, я всегда хотел тебя спросить. Как ты это сделал? Как тебе удалось его найти? Вот потому-то их команда и распалась. Маклину даже не нужно было уточнять, кого имел в виду Ниди. О Дональде Андерсоне, Рождественском маньяке, он не забывал почти никогда. Особенно если ночь выдавалась долгой, холодной и мрачной. – Повезло, – усмехнулся Маклин; так мог бы усмехнуться человек, которому всадили нож под ребро. – Теперь это так называется. Сам не знаю, как меня занесло к нему в лавку. Вообще мало что помню из тех дней. Но он оставлял себе вещички на память, ты это и сам прекрасно знаешь. И у него оказалась тесьма от ее платья. Ниди наконец поднял глаза, и Маклин, увидев в них неподдельное горе, понял, как много связывало сержанта с отцом. Сколько же лет прошло с тех пор, как он сам остался без родителей? Уже и не сосчитаешь, да и слишком мал он тогда был, чтобы осознать потерю. – И все равно не понимаю, как ты удержался. После того, что он тебе сделал. Черт побери, на твоем месте я бы просто забил его на хрен! – Ниди принялся разминать свои покрытые пигментными пятнами клешни. – Придушил бы прямо там, да и все. Маклин протянул руку к бокалу и разом отхлебнул почти все пиво, постаравшись не взболтать осадок на самом дне. Потом посмотрел на часы. – Такая мысль меня тогда тоже посетила. И до сих пор иногда посещает. Знаешь, мне пора идти. Завтра в шесть надо делать доклад Дэгвуду, самое время отправиться домой и принять душ. – Тоже верно. – Нидхэм поднял свой бокал и задумчиво покрутил, наблюдая за остатками пива. – А я, пожалуй, себе еще возьму. И пожевать чего-нибудь, чтобы не так противно было. – Ты до дома-то доберешься? – Не переживай, инспектор. Мы, Нидхэмы, живучие. Были, есть и будем. Маклин шагнул наружу из затерянного в складках пространства-времени паба и снова оказался в своем измерении. Маслянистые лужи на тротуаре словно ежились от холода. Дождь кончился, но с моря дул ветерок, который даже не утруждал себя огибанием препятствий, а попросту пронзал их насквозь, прихватывая заодно и остатки тепла. Маклин втянул голову в плечи и поднял воротник – дорога домой была неблизкой. В такую погоду как-то сразу становилось ясно, зачем людям нужны автомобили. Настоящие автомобили, а не оставшаяся от бабушки раритетная «Альфа-Ромео». Сейчас было бы замечательно очутиться в теплом, сухом салоне. С другой стороны, поток машин полз даже медленней, чем шел он сам. Потом, будь у него машина, ее было бы негде ставить – гараж в доме отсутствовал, а разрешение на уличную парковку ежегодно обходилось бы в кругленькую сумму. Вообще-то, именно для таких случаев придумали такси, но, как назло, Маклин не мог разглядеть в потоке ни одного. Так всегда и бывает, когда такси по-настоящему нужно. В ладони, которую Маклин засунул поглубже в карман плаща, зазвонил и затрепыхался телефон. Маклин вытащил его наружу – увы, вместе с рукой – и уставился на экран. Звонили из управления, наверняка Дэгвуд приготовил для него очередную пакость. – Тони? Ты дома? Не Дэгвуд. – Суперинтендант? Я не… я на улице, мэм. Мы… – Он никак не мог сообразить, с чего начать. От разговора с Ниди осталось впечатление, что в участке пока ничего не знают и что сержант предпочел бы, чтобы не знали и дальше. С другой стороны, от Джейн Макинтайр немногое удается скрыть. – Я решил – лучше всего будет пойти с Ниди в паб. Молчание на другом конце – начальник управления соображала, как надо понимать его заявление. К ее чести, разобралась она быстро. – Вот черт. Представляю, каково ему сейчас. – Он справится. Нидхэмов голыми руками не возьмешь. – Тут ты прав. Только… – На другом конце снова замолкли. – Только вы позвонили мне по другому поводу? – Маклин понял, что слухи о его утреннем фиаско дошли до самого верха. Без сомнения, приукрашенные Дэгвудом, чтобы выставить его даже большим идиотом, чем он сам о себе думал. Так что его ждет еще один разнос, но на этот раз – безукоризненный по форме. – Ты прав, дело в другом. – Макинтайр опять замолчала, как будто подбирала подходящие слова. Вот ведь черт, неужели он умудрился настолько напортачить? – Я подумала, будет лучше, если я сама тебе сообщу. Пока ты не услышал от кого-то другого. Есть новости насчет Андерсона. Маклина продрало морозом по коже, причем на этот раз не от ветра. – Андерсона? Ему там часом не скостили срок за хорошее поведение? – Не совсем, Тони. Мне только что позвонили из тюрьмы «Питерхэд». Насколько я поняла, его там пырнули ножом на кухне. Андерсон мертв. 7 – Мы живем, и вот смерть настигает нас. Кто нас утешит, кроме тебя, Господи, хоть ты и ведаешь за нами грехи наши… Стоя в сторонке за несколькими рядами надгробий, Маклин рассматривал кучку людей, собравшихся под проливным дождем у открытой могилы. Резкий ноябрьский ветер, дувший с Северного моря, ворошил седые волосы священника, уткнувшегося взглядом в молитвенник. Двое полицейских переминались с ноги на ногу, словно чувствуя неловкость ситуации. Худенькая рыжеволосая женщина безуспешно пыталась укрыться под зонтом, ее серый брючный костюм уже потемнел от дождя. С краю топтались два хмурых мужика в грязных зеленых комбинезонах с эмблемами муниципалитета Абердина, всем своим видом намекая, что пора бы поторопиться. Семьи, разумеется, не было. И вообще, нельзя сказать, что проститься с покойным пришло много народу. – Господь милостивый, Господь всемогущий, Господь милосердный и Спаситель наш, прости нам грехи наши и не ввергни нас навеки в геенну огненную… Маклин засунул руки поглубже в карманы плаща и ссутулился, пытаясь защититься от холода, проникающего до самых костей. Прямо над головой неслись тучи, так что слабенького северного солнца и видно-то не было. Мрачный выдался денек. В полном соответствии с его настроением. – Ты читаешь в сердцах наших, о Господи, не будь же глух к молитвам нашим… Маклин перестал следить за словами священника и обвел взглядом кладбище. То тут, то там яркие пятна цветов, кое-где – фотографии в рамках. Гранитные плиты мокро отблескивали серым, цветом города, что их породил. Совсем редко среди однообразных надгробных камней попадалась фигура ангела. Какого черта он вообще здесь делает? – Не дай нам в наш смертный час отпасть от тебя и избавь нас от мук смертных… Муниципальные работники приподняли гроб на веревках, пинками вышибли подпорки и неловко грохнули его в яму. Никаких тебе, сукин сын, элегантных служащих похоронного бюро и бархатных канатов. Жри, что заслужил. – С надеждой и верой в жизнь вечную, заповеданную нам Господом Иисусом Христом, мы отдаем в руки Господа душу брата нашего… – Священник прервал свой речитатив и начал листать молитвенник. Извлек клочок бумаги, близоруко уставился на него, налетевший ветер вырвал бумажку из старческих пальцев и понес над кладбищем. – …брата нашего Дональда Андерсона, а тело его предаем земле, и да покоится оно в мире. Когда священник споткнулся на имени Андерсона, Маклин не сдержал ухмылки, но и она быстро исчезла. Зрелище похорон не принесло ни радости, ни долгожданного покоя. Он развернулся и зашагал к машине. Предстояла длинная обратная дорога в Эдинбург, так что ждать не имело смысла. Непохоже, чтобы в программе были еще и поминки. – Могу я узнать, что привело вас на похороны Андерсона? Женщина с зонтиком стояла в двух шагах от Маклина. Чуть пониже его ростом, бледное веснушчатое лицо. Прилипшие к голове коротко подстриженные мокрые волосы придавали ей сходство с эльфом. – А вас? – Детектив-сержант Ричи, полицейское управление Абердина. – Порывшись в холщовой сумке на плече, женщина вытащила удостоверение. Маклин на него даже не взглянул. Вообще-то, ему следовало позвонить в Абердин и сообщить о приезде. Только в этом случае они бы от него не отвязались, еще бы и в паб сейчас потащили, выпить за то, что Андерсон сдох. – Маклин, Эдинбург. – Далековато вас занесло, инспектор. Она его знала. Не в лицо, но по имени. – Хотел лично удостовериться, что мы навсегда избавились от Андерсона. – Могу вас понять. Двое полицейских проковыляли мимо, подняв воротники и поплотней закутавшись в свои желтые светоотражающие куртки. Священник хотел было что-то сказать присутствующим, но, не обнаружив таковых, тоже отправился следом. Миниатюрный бульдозер уже заваливал гроб жирной землей. – Каким образом этот кусок дерьма вообще попал на подобное кладбище? – Очевидно, кто-то оплатил участок. Поверенный из Эдинбурга все организовал. Похоже, у Андерсона водились деньги – участки тут недешевые. – Кто его убил? Ричи помедлила, прежде чем ответить. Маклин видел ее впервые и не был уверен, что означает выражение ее лица. Для сержанта она выглядела очень молодо, а с короткой стрижкой и в брючном костюме вообще больше походила на мальчишку. Но вопросительный взгляд Маклина она выдержала, ни его возраст, ни звание ее не смущали. – Некий Гарри Рагг. Сокамерник Андерсона. Они оба дежурили по кухне, и Рагг всадил ему разделочный нож прямо в сердце. – Да, мне так и сказали. Могу я с ним побеседовать? Ричи убрала рукой мокрую прядь со лба. – Можно будет спросить старшего инспектора Рейда, это его дело. Только я не думаю, что он захочет, чтобы с подследственным беседовали люди из другого управления. А о чем вы собирались спросить Рагга?