Я смотрю на пологие холмы ее грудей, на нежную ямку пупка, на руку, спрятанную между бедер. Я помогала Вин одеваться и раздеваться. Купала ее. Для меня ее тело – область моей ответственности, и я внимательно слежу за появлением признаков распада. Но эта картина была алтарем, сооруженным в честь Вин, местом поклонения музе художника. Поставив картину на место, я запираю дверь, возвращаю ключ в ящик. Затем спускаюсь проверить, как там Вин. Она уже проснулась и сидит в постели. – Дон, я кое-что тебе написала. Лежит в туалетном столике. Я мысленно отмечаю, что Вин без косметики. Под глазами темные круги. Феликс сказал, что она плохо спит, но при этом спать стала больше. Я подхожу к маленькому белому столику с зеркалом. На столике стоит шкатулка с украшениями. В ящике между коробочками с тенями, тюбиками губной помады и баночками крема лежит листок бумаги. ВЕЩИ, КОТОРЫХ Я КАТЕГОРИЧЕСКИ НЕ ХОЧУ 1. Лилий. 2. Священника. 3. Людей, несущих гроб. 4. Комаров. 5. Черного. 6. Открытого гроба. ВЕЩИ, КОТОРЫЕ Я ХОЧУ 1. Торт «Красный бархат». 2. Фейерверк. 3. «Сайдкар». Я придвигаю к кровати стул: – Полагаю, это распоряжения насчет похорон. Комары? – Не хочу, чтобы люди с нетерпением ждали, когда все закончится, потому что их заживо съели комары, – ухмыляется Вин. – А точнее – что их зажрали насмерть. – А что не должно быть черным? – Одежда. Попроси скорбящих одеться поярче. – Ну это я могу. Ну а под «Сайдкаром», насколько я понимаю, ты имеешь в виду коктейль, а не коляску мотоцикла? – Разве я похожа на «Ангелов ада»? – Вин приподнимается на подушках. – Ой, и еще. Никаких отретушированных фото на пюпитре. – Мы можем подобрать фотографию, которая тебе понравится, – предлагаю я. – Может быть, позже. Помню, как во время церемонии бракосочетания мне пришла в голову мысль, что это единственный раз, если не считать моих похорон, когда соберутся все люди, которые мне небезразличны. – Вин поднимает на меня глаза. – Как думаешь, а что будет потом? – Без понятия, – отвечаю я. – Но опять же, когда мы находимся в утробе матери, то не мыслим себе другого существования. А попав сюда, уже не помним, что было там. – А ты веришь в привидения? – спрашивает Вин. – Я верю в плоды воображения, порожденные горем. У меня как-то была клиентка, у которой умер муж, но она каждый день упорно продолжала ставить для него столовый прибор. – Замявшись, я говорю: – Думаю, люди считают, что смерть – это или все, или ничего. Ты здесь или тебя тут нет. Но все не так, как кажется. Отголоски тебя по-прежнему здесь – в твоих детях или внуках; в твоих картинах, созданных при жизни; в воспоминаниях о тебе. – Ну а я почему-то всегда считала, что привидения слоняются где-то поблизости, потому что у них остались неоконченные дела, – задумчиво произносит Вин. – Вот потому-то тебе и стоит помочь мне написать письмо Тану. А если ты откажешься, я буду являться к тебе до конца жизни. И я сразу представляю себе ту картину в запертой комнате. – Ладно, я помогу тебе найти его, – обещаю я. Все, что мне известно о слезах, я узнала от Мерит, которая как-то делала научную презентацию на данную тему. У Мерит были четыре гигантские фотографии на пюпитрах, рентгеновская кристаллография слез от лука, слез неожиданных перемен, слез смеха и слез горя. При ближайшем рассмотрении эти четыре вида слез отличаются друг от друга, что соответствует действительности. Так, например, эмоциональные слезы содержат пептидные гормоны, включая нейромедиатор лейцин-энкефалин, который является естественным обезболивающим. Слезы от лука не такие липкие и высыхают быстрее. И хотя все слезы содержат соль, воду, лизоцим – основные химические вещества, – формы кристаллов различаются в зависимости от остальных составляющих. Так, слезы от лука кажутся плотными, как парча. Слезы неожиданных перемен напоминают кипучий рой пчел в улье. Слезы смеха похожи на внутреннюю часть лавовой лампы, только с более острыми углами. А слезы горя рождают ассоциации с Землей, если смотреть на нее сверху. Брайан читает мне лекцию. А чисто формально репетирует передо мной. По идее, я должна внимательно слушать, но я одновременно ищу в Интернете Тана Бернара – мужчину, которого в свое время оставила Вин. – В тысяча девятьсот девяностых годах физики начали проводить эксперименты с целю понимания того, как свободные нейтроны распадаются на протоны. Что само по себе не было чем-то особенным, ведь это ключевая концепция, лежащая в основе радиоактивности. Но тут случились странные вещи… – Брайан делает паузу; я улыбаюсь и поднимаю вверх большие пальцы. – Нейтроны, образованные в пучках частиц… – А это еще что такое? – Это из физики частиц. Ядерный реактор, который выстреливает миллиардами… – Ладно, проехали. – В любом случае время жизни нейтронов, возникающих в пучках частиц, составляет примерно четырнадцать минут сорок восемь секунд, после чего эти нейтроны распадаются на протоны. В Google более миллиона ссылок на запрос «Тан Бернар». – Однако нейтроны, помещенные в «нейтронную бутылку», распадаются немного быстрее. За четырнадцать минут и тридцать восемь секунд. Но если добавить в запрос слово «Франция», то результатов становится пятьсот тридцать семь тысяч. Во Франции Бернар вторая по популярности фамилия. – Я знаю, о чем вы себя спрашиваете, – продолжает Брайан. Интересно, а Тан был французом или, как и Вин, только жил во Франции? – Всего десять секунд. Неужели это так существенно? Ведь какая-то погрешность вполне может быть. Но десять секунд – это уже существенно. Все нейтроны идентичны, и их поведение не должно зависеть от того, где они находятся. Я не нашла Тана Бернара ни в Facebook, ни в Twitter, ни в Instagram, ни в Snapchat. Я не могу использовать сайт поиска пропавших без вести, потому что формально Тан Бернар не пропал без вести. Во французских «Белых страницах» нет никаких Т. Бернаров, хотя в нашу эру сотовых телефонов это еще ни о чем не говорит. Я нашла в академическом списке одного Т. Бернара, но не того: специалиста в области балета, работавшего в Университете Южной Калифорнии. – Имеются два объяснения, – говорит Брайан. – Или нейтроны распадаются не на протоны, а на что-то другое, хотя доказательств мы пока не имеем, или нейтроны попадают в зеркальный мир и, прежде чем вернуться назад, на десять секунд становятся античастицами. Если дело именно в этом, возможно, существует другой мир – даже мультивселенная. Я забиваю фамилию Тана в международную поисковую систему. Стоимость услуги пятьдесят пять долларов. Я ввожу номер своей кредитной карты. – Но чтобы вы не подумали, что по вашему профессору физики плачет дурдом, хочу рассказать следующее. Нам известно, по крайней мере с начала тысяча девятьсот семидесятых годов, что во Вселенной отношение массы темной материи и видимой материи составляет шесть к одному. Но до сих пор никому не удалось найти эту темную материю. Следовательно, существует некий мир, в котором она и прячется. Если дело обстоит именно так, значит зазеркалье, в котором исчезают нейтроны, просто огромное. Больше, чем наша Вселенная. Неожиданно у Брайана звякает телефон. Муж смотрит на экран и хмурится: – Думаю, кто-то воспользовался нашей кредитной картой. Я только что получил мошенническое оповещение от кого-то под названием LocateTheLost.com. Я закрываю лэптоп: – На самом деле это была я. – А кого ты разыскиваешь? – Я занимаюсь поисками по просьбе одного человека, которому нужно кое-кого найти. Короче, это моя клиентка. – Пропала клиентка? – Нет. Она хочет написать письмо человеку, с которым потеряла связь много лет назад. – Типа незаконное дитя любви. Брайан, при всем своем блестящем уме, имеет мелодраматическую жилку. Именно поэтому он настаивает на том, чтобы мы смотрели фильмы вселенной Marvel в день их выхода на экран, и именно поэтому он как бы случайно оказывается в комнате, когда я смотрю шоу «Холостяк». – Нет, – отвечаю я. – Это мужчина, которого она любила. И моя клиентка хочет, чтобы я лично доставила ему письмо. – Что-что? Так это Вин? Та, у которой рак яичников? – (Я киваю.) – Ты не можешь этого сделать! За все время, что я работала доулой смерти, случаи, когда Брайан оспаривал мое решение, можно пересчитать на пальцах одной руки. Самый большой скандал произошел из-за клиентки, которая хотела, чтобы я помогла ей с эвтаназией. Но я, будучи противницей эвтаназии, передала клиентку другой доуле смерти, которая сделала это. И тем не менее Брайан тогда жутко рассердился на меня за то, что я не смогла отговорить клиентку от рокового решения. Ведь у нее был сын, студент-второкурсник, и Брайан считал безответственным с моей стороны спустить такое дело на тормозах. – Это ведь она замужем за инструктором по вождению? – уточняет Брайан, и я понимаю, что, когда, как я считала, муж думал о своем, он внимательно меня слушал. – Феликс. Да. – А он к этому спокойно относится?