– Дай мне подумать. – Да, думай. Первая загадка была легкой. Разгадывая вторую, он воспользовался подсказкой женщины. И теперь через плечо спросил у нее: – Можешь сказать что-нибудь? И услышал ее шепот: – Ничего, – и почувствовал, как она вертит руками. – Можно повторить вопрос? – попросил он. – Что у меня в руке? – В которой руке? – Никаких подсказок, – сказал демон. – О боже, неужели ты потерпишь поражение на последнем прыжке? – Дай мне минуту. Бальдемар мысленно колотил свой мозг. Что может быть в руке у демона? Что именно этот демон может держать именно в своей руке? По какой-то причине, а может, вообще без причины, ему хотелось выпалить: «Кусок торта!» Молодая женщина заревела, ее слезы и сопли омочили его плечо. – Это несправедливо, – сказала она. – У него и руки-то нет! Бальдемара словно обдали холодной водой в жаркий солнечный день. – Ничего, – сказал он демону. – У тебя в руке ничего нет, ведь у тебя нет руки. Только какая-то лапа или клешня, как у краба, и… – Он не мог подобрать подходящего слова. – …но что бы это ни было, я знаю, что это не рука. На дне колодца наступила тишина, нарушаемая только всхлипами женщины. Потом желтое сияние, окружавшее демона, разгорелось и превратилось в золотое, а по краям окрасилось красным. – До свидания, – сказал демон и на огромной скорости устремился вверх по колодцу, прихватив с собой большую часть вони. Бальдемар посмотрел наверх и увидел, что деревянная крышка разлетелась на куски. Он втащил Энолию в туннель, когда на них обрушился недолгий дождь из острых обломков дерева, потом сказал: – Пошли! Он ухватился за лестницу и начал подниматься так быстро, как только позволяли все еще дрожащие ноги. Молодая женщина не отставала. Когда они перебрались через край колодца, вечерело. Бальдемар увидел далеко вверху, на фоне меркнущего света, улетающую платформу. Из замка доносились крики и вопли, стук сапог по каменным плитам. В соседней конюшне копыта стучали в стойлах. Потом вверху раздался громкий отчаянный крик. – Отойди! – предупредил он женщину, когда на башне появился пульсирующий красный шар, поднялся в воздух и направился к колодцу. Шар остановился над входом в колодец, и Бальдемар на мгновение увидел герцога, схваченного тем, что могло быть щупальцами, усаженными изогнутыми крюками, увидел кольцо глаз и рот в форме правильного равнобедренного треугольника. Этот рот издавал звуки, не слишком похожие на слова. Все глаза демона были устремлены на новое пополнение его коллекции, но один смотрел в сторону Бальдемара. – Тот, кто создал меня, предопределил, что благодарность никогда не станет частью моей природы, – сказал он, – но я обязан поддерживать равновесие. Бальдемар сказал: – Я не готов договариваться с тобой. Без обид. – Я не обижаюсь, – сказал демон. – Но я не могу оставаться в долгу и должен узнать, что могу для вас сделать. Можете просить меня о любой бесплатной услуге. Бальдемар принял это заявление и стал рассматривать его под разными углами, помня, каковы демоны. Но женщина сказала: – Я хотела бы получить хорошую ферму с плодородными полями и здоровым скотом, теплый хорошо обставленный дом с насосом прямо в кухне. – Готово, – сказал демон. – Эта ферма принадлежала семье Казакян. – Я была у них служанкой, – сказала женщина. – Они всегда жестоко обходились со мной, мол, я была недостаточно хороша, даже чтобы мыть их грязную обувь. Девчонки дергали меня за волосы, а мальчишки хватали меня за стыдно сказать где. – Знаю, – сказал демон и добавил в сторону Бальдемара: – Равновесие, я же сказал. Энолии он объяснил: – Казакяны теперь твои кабальные слуги. – Коготь протянул ей несколько свитков и трость из черного витого дерева. – Здесь все необходимые бумаги и прочная палка, чтобы их бить. Женщина взяла все это и прижала к груди. Улыбка смягчила ее лицо, но оно тут же приняло решительное выражение. – Мне пора, – сказала она и ушла без дальнейших церемоний. Бальдемар закончил обдумывать предложение демона. – Бесплатно? – спросил он. – Никакой расплаты? – Никакой расплаты, но решай побыстрее. Мне не терпится познакомить герцога Альберо с новыми условиями его жизни. – А нельзя ли оставить предложение открытым? Я могу позвать тебя, когда захочу? – Если это не слишком надолго, – сказал демон. – Всякое обязательство вызывает у меня неприятный зуд. Когда поймешь, что тебе нужно, произнеси имя «Аззерат», и я появлюсь. И он исчез в колодце вместе с бормочущим прибавлением к своей коллекции. Замок был пуст, зато полон запаха, оставленного демоном. Дыша ртом, Бальдемар решил: терпимо. Вскоре он наткнулся на шляпу мажордома; голова мажордома по-прежнему была в ней. Из комнаты, где хранились чемоданы и корзины с крышками, он прихватил просторную сумку. В покоях герцога он переоделся в более богатую одежду, потом осмотрел шкафы и ящики и выбрал все самое ценное, но весомое, в основном драгоценные металлы и камни, а также столько золотых монет, сколько мог унести. Еще он заполнил кошелек серебром и бронзовыми асами – на всякий случай. На всех монетах красовался портрет герцога. Бальдемар рассмотрел на одной из них орлиный профиль, потом перевернул и посмотрел на другую ее сторону. Там стояла дата из прошлого столетия и лаконичный девиз Альберо: Miro, odal miro. Бальдемар вспомнил школьные дни и обнаружил, что может перевести. «Мое, все мое» – вот что значил этот девиз. Он бросил монету в кошелек, положил кошелек в сумку и довольно похлопал ее по раздувшемуся боку. Потом улыбнулся точно так же, как улыбалась женщина перед тем, как уйти. Черная лошадь герцога стояла в конюшне; она едва не сошла с ума от запаха демона. Но Бальдемар умел обращаться с лошадьми и вскоре успокоил ее. Оседлал и взнуздал, воспользовавшись золоченой упряжью герцога, прочно прикрепил сумку к седлу. Вывел лошадь во двор, все еще успокаивая, и увидел, что кое-кто из солдат бросил оружие, когда появился демон. Он выбрал подходящий меч и, так как ехал верхом, еще и копье с длинным древком. На копье был черно-золотой вымпел; Бальдемар сорвал его. Лошадь понесла Бальдемара прочь от замка, и ее копыта громко простучали по подъемному мосту. Окружающие крепостные постройки тоже были пусты, и он подумал, что таким же застанет город. Демоны производят сильное впечатление. – Что ж, – сказал он себе, – доеду до края суши и заплачу за проезд на корабле на север. Куплю дом в одном из Семи Городов на море и вложу все средства в трастовый фонд. Может, еще куплю лодку и буду рыбачить. Он коснулся каблуками черных боков, и лошадь поскакала к городу. И тут голос над ним произнес: – Вот ты где! Бальдемар посмотрел вверх. Летающая платформа висела прямо над ним, Омбраж наклонился через балюстраду. Платформа опустилась на землю, и волшебник сказал: – Залезай. Нам пора. Бальдемару очень хотелось пустить лошадь галопом. Но маг постукивал по ладони волшебной палочкой. Пришлось подняться, и платформа полетела на север. Миновав город, Бальдемар увидел Энолию: она шла по дороге к просторному каменному дому фермы. Женщина остановилась, чтобы закатать рукава, несколько раз сильно махнула палкой, срезая траву у дороги, и возобновила методичное продвижение к ферме. Когда на нее упала тень платформы, она даже не подняла головы. – Дело в том, – сказал маг, – что ты неминуемо должен был погибнуть. Они летели на север над Разделяющим морем, летели быстрее, чем когда платформа направлялась на юг. Омбраж сытно накормил чертенят сиропом из тимьяна и создал невидимый щит, спасающий от резкого ветра, поднятого их движением. Служитель колдуна смотрел на серые волны моря. Но вот он повернулся к магу. – Демон обрек бы меня на участь хуже смерти, – сказал он. – Он бы сделал нас с Энолией своими игрушками. – Я говорю не о демоне, – ответил волшебник. – Я говорю о Мече Судьбы. Он хорошо известен: его сильно задевает, когда его задевают. Он улыбнулся своей игре слов, но Бальдемар задумался об их смысле. – Ты говоришь, что Меч… у него есть своя воля? – Воля – и история ее проявлений. И средства, которыми он пользовался, если ты понимаешь, что я хочу сказать. Бальдемар сказал: – Значит, Телерион послал меня на смерть? Недовольство нанимателем достигло невиданной силы. – Сомневаюсь, – сказал Омбраж. – Он просто не знал, во что вмешивается – точнее, вмешивает тебя. Но мои исследования говорят, что, едва взявшись за Меч, ты должен был увидеть его рукоять, торчащую где-то между запястьем и локтем. Бальдемар содрогнулся. А маг продолжал, не обращая внимания на его расстройство.