Что, черт возьми, не так с этим домом? Я прошла мимо спальни дальше по коридору. Воздух был неподвижным, еще более плотным, чем внизу. Словно свежий воздух несовместим с этим домом. Следующая дверь, которую я открыла, вела в ванную, а дальше находилась комната с массивным письменным столом, на котором стояло пресс-папье, и кожаным креслом. Кабинет Джулиана Грира. Озираясь, как вор, я шагнула внутрь, словно боялась, что хозяин кабинета может вернуться в любую минуту. Его сорок лет как нет в живых, напомнила я себе, подошла к столу и взялась за ручку одного из выдвижных ящиков. Помедлив секунду, сделала глубокий вдох и потянула. Внутри лежали сигареты – «Винстон», в узнаваемой красно-белой пачке. Рядом массивная металлическая зажигалка. На столешнице – пустая пепельница. Я отодвинула сигареты, которые оставил человек, мертвый уже несколько десятков лет, и взяла листок из бумажной стопки под ними. Счет за телефон от 3 января 1972 года со списком входящих и исходящих звонков. Господи. Неужели за все эти годы Бет ничего не выбросила? Это какое-то отклонение, вероятно даже психоз. Как это возможно: выглядеть современной и модной и жить в этом музее? Как можно не спятить, когда сорок лет живешь в мавзолее своих родителей? Под счетом за телефон лежал другой, под ним еще один. Мне показалось, что на третьем просвечивает надпись, сделанная на обороте. Перевернув счет, я увидела четыре слова, выведенные чернилами: Я все еще здесь У меня перехватило дыхание. Именно эти слова шептал голос в записи на телефоне. Перевернув еще два счета от телефонной компании, я увидела на их обороте те же самые четыре слова. И у меня мелькнула безумная догадка – эти слова я увижу на каждом листе бумаги, лежащем в письменном столе. Выдернув телефон из заднего кармана джинсов, я дрожащими пальцами стала фотографировать рукописный текст. Вспомнив, как последнее интервью исчезло из моего смартфона, я сразу же отправила фотографии Майклу. Даже не сопроводив комментариями. Он знал, что я сейчас в доме Гриров. Нажав «Отправить», я почувствовала дуновение холодного воздуха. Мне показалось, что я слышу тихий звук дыхания сразу за открытой дверью кабинета. – Бет? – окликнула я. Воздух стал еще холоднее, послышался тихий шорох. Опустив взгляд, я увидела, что все ящики стола выдвинуты. Неловко попятившись, я обогнула стол и бросилась к двери. Она захлопнулась, но в щели между дверью и полом мелькнула тень. Но это были не ноги – что-то плавно скользило туда и обратно. Я протянула руку, чтобы открыть дверь, и в этот момент кто-то постучал с той стороны. Бум. Бум. Я отшатнулась, телефон выпал из моей руки на пол, скользнул под стол. Стук не утихал, громкий и ритмичный, как будто стучался человек, но не совсем. Опустившись на четвереньки, я шарила под столом, пока не нащупала телефон. Потом оглянулась и увидела, что тень под дверью все еще движется. И это явно не человеческие ноги. Я подтянула телефон к себе – на экране появилась трещина. Стук прекратился, в комнате наступила звенящая тишина. Я встала на колени и снова заглянула под дверь. Тень исчезла. Телефон в моей руке ожил, и из динамика послышался голос: – Я все еще здесь. И тогда я вскочила и побежала. Бет внизу не было. По крайней мере, в гостиной. На столике остался ее бокал с тающими кубиками льда. – Бет! – крикнула я. Наверху послышались шаги – по коридору в направлении лестницы. Я схватила сумку и зажала ее под мышкой. Шторы в гостиной были задернуты, но я видела за ними какую-то тень – там, на лужайке. Телефон в моей руке снова ожил. Включилась программа воспроизведения звука, и я услышала голос, похожий на старую запись или старый автоответчик. – Что думаешь? – спросила женщина из-за разбитого экрана. – Она горькая или сладкая? Я никогда не могла понять. Иногда такая сладкая, а иногда… Нет, не люблю я об этом думать. Мне хотелось бежать, но одновременно что-то притягивало меня к окну. Я шагнула вперед и резко раздвинула шторы. За ними простиралась мертвенная лужайка и пустой океан. На краю обрыва спиной ко мне стояла девушка. Белокурая, стройная и молодая – подросток. В джинсах и блузке в цветочек. Ноги босые, волосы развеваются на ветру. Она замерла на секунду, потом наклонилась вперед и в шорохе ткани исчезла за краем обрыва. Я закричала и ударила кулаком в стекло. – Она может сильно злиться, – сказал голос из выключенного телефона. – Теряет над собой контроль. Думаю, тебе стоит оглянуться. Она спускается по лестнице. За спиной послышались шаги. Я отвернулась от окна и стремглав выскочила из дома – через входную дверь на подъездную дорожку. Холодный влажный воздух ударил в лицо, словно пощечина. Не добежав до тротуара, я опустилась на землю, парализованная страхом; дыхание с шумом вырывалось из легких, в животе ворочался ком. Я смотрела на траву, на джинсы, промокшие на коленках, слышала крик птицы над головой. Где-то далеко проехала машина. Мир был занят своими делами. Потом послышался звук шагов – кто-то шел ко мне по тротуару. Это была Бет. Она надела балетки и широкий плащ – не тот, из семидесятых, а поновее, темно-синий, дорогого бренда «Блуберри». На талии плащ был перетянут поясом и закрывал колени. В пасмурном свете она была похожа и на девушку с фотографий и из видеоролика на «Ютьюбе», и на женщину, которую я знала. Выражения ее глаз я понять не могла. Подойдя ко мне, она опустилась на корточки, коснулась пальцем моей щеки, осторожно провела по коже, заправила выбившуюся прядь волос мне за ухо. – Такой параноик, как вы, должен тщательнее выбирать друзей, – сказала она. Дыхание у меня выровнялось. Страх не исчез, но желудок успокоился, тошнота прошла. – Кто она? – спросила я Бет. – Вы уже близко, – ответила она. – У вас столько вопросов, вы столько хотите узнать. Вы подошли ближе, чем другие. Вы почти закончили игру, Шей. Почти победили. Теперь просто включите мозги, чтобы понять остальное. Бет встала и пошла назад к дому. Когда она поднялась по ступенькам, входная дверь перед ней распахнулась. Бет вошла, и дверь со щелчком закрылась у нее за спиной. Часть II Глава 23 Декабрь 1977 БЕТ Она пыталась убегать по ночам. Тайком, словно вор, выбиралась из дома, садилась в машину и объезжала спящий Клэр-Лейк. Но даже ночью ей не удавалось остаться незамеченной, когда ее большой «кадиллак» скользил по безмолвным улицам. После той ночи с детективом Блэком полиция почти всегда следила за ней, и во время ночных поездок Бет видела позади свет фар. Поэтому сдавалась и возвращалась домой. Прошлой ночью ей удалось сбежать, и вернулась она почти в четыре утра. Напряжение убивало ее, и ослабить его мог только алкоголь. В два часа дня Бет лежала на диване, задернув шторы, с недопитой бутылкой вина, и рассеянно смотрела телевизор, когда зазвонил телефон. Она протянула руку к приставному столику и взяла трубку: – Алло? На том конце линии кто-то дышал в трубку. Еще слышался шум ветра и звук проезжающих машин, словно звонили из телефонной будки на обочине дороги. Она сразу поняла, кто это. Знала, чей голос услышит, хотя не слышала его почти два года. Голос, который она искала. Голос, который ненавидела. Бет мгновенно протрезвела. – Лили, – сказала она. Голос в трубке был любимым и пугающим, чужим и знакомым, словно ее собственный. – Они идут за тобой, – сказала Лили. Полиция. Она имела в виду полицию. – Прямо сейчас? – Да. – Откуда ты знаешь? – Они думают, что умеют быть незаметными. – В ее голосе слышалось отвращение. – Честно. Я видела их с дороги. Бет села. Если Лили говорит о дороге, значит, она недалеко от дома. Нет, этого не может быть. Но она проехала мимо. Пока Бет сидела на этом диване, пила и ждала, Лили проехала мимо и нашла телефон-автомат. Сколько раз она это делала, несмотря на то, что Бет столько дней ее искала? – Ты сука, – сказала Бет. – Может быть, но я стою здесь, а тебя скоро арестуют. Все это твоя вина, Бет. Ты могла бы это остановить.