* * * – И это что, теперь пошел снег? – спросил Фига. – Господи, просто засада какая-то! – Веселого Хеллоуина, – сказал Нейт, сбрасывая скорость. Он рассудил, что чем медленнее, тем лучше: лишняя осторожность не помешает. Ветер мог повалить дерево на дорогу, снег и град образовывали скользкие места, и хотя Нейт не ожидал встретить здесь детей, выпрашивающих сладости, но как знать? – Я хотел позвонить Зои, рассказать ей про снег… – сказал Фига, глядя на телефон. – Но сигнала нет. – Гм, – проворчал Нейт. – Может, вышка отключилась. Или просто… непогода. – Возможно. Какое-то время они молчали. Нейт осторожно вел машину вперед. – Ты по-прежнему спишь плохо? – наконец спросил Фига. – Бывает иногда. – Это объясняет, почему ты на работе ведешь себя как полный кретин. В свете приборной панели Нейт разглядел на лице напарника торжествующую ухмылку: «Обдурил». – Очень смешно. – Прямо фабрика смеха. Ну а если серьезно, можешь попробовать настой ромашки, или… ну, например, мелатонин, чтобы уравновесить уровень гидрокортизона[70]. Можешь озаботиться уровнем калия и магния, а в крайнем случае обратиться к каннабидиолу[71]. В медицинских целях можно. – Сперва комбуча, а теперь это… Да ты прямо-таки доктор Оз![72] – Этот тип – просто гребаный шарлатан. Он ничем не отличается от Алекса Джонса[73] и Гвинет Пэлтроу[74]. Все они торгуют одним и тем же дерьмом. Нет-нет, мы с Зои слушаем только настоящих врачей. – Вот как? Нейт повел машину вверх по Ленапи, мимо старого деревянного моста. Сверкали молнии, порывы ветра с такой силой били в борт пикапа, что Нейт опасался опрокинуться в кювет, – приходилось что есть силы крутить руль, просто чтобы оставаться на дороге. – Здорово здесь трясет. – Точно. – Зои беременна. Вот так, внезапное откровение. – Что? – Моргнув, Нейт издал громкий поздравительный смех. – Это просто поразительно, Фига! Я понятия не имел. Мои поздравления вам обоим. – Ага. – Что-то ты не очень радуешься. – Я радуюсь. Просто… – Умолкнув, Фига жестом изобразил, что ему нужно тщательно подбирать слова – или что он пытается по мановению руки получить их из ничего. – Ты когда-нибудь задумывался, что, если учесть, куда катится мир, выпускать в него ребенка безответственно? Долбаный президент, изменение климата и бог знает еще что… Антибиотики больше не действуют, ученые говорят, что насекомые вымирают и коралловые рифы тоже. Страны наращивают ядерные арсеналы, вместо того чтобы их сокращать. Просто я… черт, еще один ребенок может оказаться для нашего мира непосильной ношей, ну а мир точно окажется непосильной ношей для ребенка. Слушая Фигу, Нейт увидел впереди за кружащейся пеленой снега и льда поворот к конторе. Поставив машину на стоянку, он не стал глушить двигатель сразу, поскольку отопитель только-только начал отапливать как надо. – Да, я тревожусь. Тревожусь за тот мир, который оставлю Оливеру. Но вот что помогает мне справиться: может быть, Олли станет тем, кто поможет все исправить. Может, поймет, что именно не так, не упустит свой шанс и что-то изменит – по-крупному или даже всего лишь какую-то мелочь, которая сделает мир лучше, а не хуже. Максимум, что я могу сделать, – это воспитать его правильно и не… – Нейт собирался сказать: «И не передать ему все плохое, что есть во мне», но тут в свете молнии он увидел на стене здания какой-то блеск. Фига тоже увидел. – Окно разбито, – пробормотал он. – Похоже на то, – согласился Нейт. – Пока поставим этот разговор на паузу, но, честное слово, спасибо. – Всегда пожалуйста, напарник. А теперь принимаемся за работу. * * * – Следуй за мной, – сказал Джейк. – Открыть ворота нельзя, потому что электричество вырубилось, так что иди сюда. С этими словами он покинул гараж, скользнув в погруженный в темноту дом. Оливер шикнул ему вслед, призывая остановиться, но Джейк упорно шел вперед, и он последовал за ним. Где-то на кухне звучали невнятные голоса – мамин, Джеда и Зои, жены Фиги. Оливер узнал приглушенные интонации тревоги, и одного этого хватило, чтобы защемило в груди: если встревожены взрослые, он, черт возьми, тоже должен тревожиться. Но у Оливера не было времени задумываться над этим, потому что Джейк схватил его за локоть, увлекая вперед. Силой. – Идем же! Идем! – Подожди! Ох, я… Они уже были у входной двери. За ней на улице завывал ветер. Джейк взялся за ручку, собираясь открыть дверь, а Оливер, высвободившись, отступил назад. – Слушай, не надо туда. Там град. – Не слышу никакого града. Закончился. Действительно; Оливер прислушался… И не услышал на улице никакого града. Воспользовавшись тем, что внимание Оливера отвлечено, Джейк распахнул дверь. Выйдя на крыльцо, подростки увидели не дождь, не град, – а вместо этого снег. Белые хлопья пересекали тьму. – Снег… – пробормотал Оливер. – Отличная работа, детектив! – Заткнись! – Пошли! – сказал Джейк, спускаясь с крыльца и шагая в непогоду. Налетевший ветер растрепал ему волосы, заставляя его ступать осторожно. – Я не хочу, чтобы кто-либо видел то, что я сейчас тебе покажу. – Джейк, я ничего в этом не смыслю. И тут последовал вопрос: – Ты мне доверяешь? Он повис в воздухе, этот вопрос. Его не прогнал ветер, его не тронул снег: вопрос был такой громкий, что заглушил грозу. «Ты мне доверяешь?» Доверяет ли? Доверяет ли Оливер Джейку? Джейк груб и примитивен. Полушпана-полунедоумок. Но при этом не имеет страха. Казалось, Джейк двигается по этому миру, не зная ни единой заботы, которая могла бы его замедлить. И это Оливер находил завораживающим, хотя к вопросу о доверии это не имело никакого отношения. Трудно отрицать, что этот парень чем-то пленил его, причем непонятно, чем именно. Никакой романтики – Оливер не проникся к нему любовью, не чувствовал влечения, и в каком-то смысле даже то, что он задумывался об этом, казалось странным, словно он задавался вопросом, чувствует ли влечение к родному брату. Потому что именно так Оливер воспринимал Джейка: как брата. Больше, чем как просто друга; по крайней мере, тут нечто другое. Брат. Спасший Оливера, когда Алекс Амати собирался его убить, говоривший ему неприкрашенную, пусть и неприятную правду. Вот и ответ на вопрос. Спустившись с крыльца, Оливер последовал за Джейком через дверь, через бурю, в темнеющий впереди лес. * * * – Смотри-ка, – сказал Фига, направляя луч на красный потек: кровь блестела на осколке стекла, торчавшем в раме. Она уже начинала собирать кристаллики льда. Нейт поежился: – Фига, я не знаю, что здесь произошло. – Как и я, напарник. – Напарник… Ты только послушай себя. Как мило! – Я мил, как щеночек, Нейт.