– Спасибо, Калеб. Мудрые слова… честное слово. – Да, я такой, дружище, настоящий гений, – рассмеялся Калеб. – Хочешь еще немного гениального дерьма? Не знаю, можно ли подпускать Грэма Лайонза близко – ближе, чем он сейчас способен бросить бейсбольный мяч, ха-ха. Да, совершенно верно, я сказал именно это. Грэм со своей изуродованной лапищей. Не доверяй ему. Не доверяй Джейку. – Даже не знаю. У нас с Джейком… сложные отношения. – Ну, как знаешь. Просто будь осторожен. Не будь доверчивым. Олли кивнул. Машина свернула на стоянку перед школой. – Знаешь, прямо сейчас мне очень хорошо. Кажется, что… что людям можно верить. Что в них больше хорошего, чем плохого. И, возможно, иногда, когда люди бывают плохими, они сами этого не хотят. Захлопнув дверь и заперев ее ключом, Калеб сказал: – Я просто хочу сказать, Олли: не удивляйся, если Грэм Лайонз вдруг затащит тебя в сортир и треснет головой о толчок. – Мне действительно кажется, что мы с Грэмом объяснились… К ним кто-то подошел. Это была Алиса Гендельман, участница джаз-оркестра. Большие глаза. Рыжеватые кудри. – Вы говорите о Грэме? – сказала она. – Да. – Калеб кивнул. – Это же какой-то дурдом, правда? – Алиса тряхнула головой. Она пошла дальше. Оливер и Калеб остановились шагах в двадцати от входа в школу. Ученики заходили внутрь, но медленно, очень медленно. Кто-то выходил обратно на улицу. Что-то явно случилось. – Эй, постой! Ты не чувствуешь, будто ото всех исходят какие-то странные флюиды? Оливер оглянулся вокруг и сперва ничего не почувствовал – но потом увидел. Школьники собирались группами, разговаривали, и на лицах у них были смятение, шок, скорбь. Одна девочка, Швета Шастри, рыдала в голос. Повсюду расцветала боль. Передаваясь от одного к другому словно дар – или проклятие. Калеб поймал за локоть Дейва Тернера, который фотографировал для школьной газеты и выпускных альбомов. – Привет, Дейв. Что стряслось? – А вы не слышали? – тихо спросил Дейв. – О чем? – Вчера ночью Грэм Лайонз покончил с собой. Перед этим убив своего отца. * * * Все уроки были отменены. В полдень состоялось краткое общее собрание, на котором директор Майерс рассказал о случившемся, не вдаваясь в подробности; потом была короткая памятная подборка видео и фото с Грэмом Лайонзом. На танцах, смеющегося в коридоре с друзьями, или, чаще всего, на бейсболе с битой, отбивающим мяч. Выступил с краткой речью Гриффин, тренер бейсбольной команды. За ним – Норкросс, учитель физкультуры. Одна из учительниц английского языка и литературы прочитала стихотворение А. Э. Хаусмена «На смерть молодого атлета». После этого всем желающим предоставили возможность поговорить со школьным психологом и священником местной пресвитерианской церкви. Остаток дня прошел в каком-то густом тумане. Никто не знал, хвалить или ругать Грэма. Он лишил себя жизни, что печально. Но сначала убил отца, а это уже преступление. Пошли пересуды о том, что отец его бил, а может, насилие имело и сексуальную подоплеку, и сплетни становились все хуже и хуже: лишь догадки и ложь, грозившая стать правдой. «О, я слышала, папаша возил его услаждать всех местных богачей», или «Я слышал, в детстве он пел в хоре в церкви Святой Агнессы, а вы знаете, что это означает», или «Может, это как в тех историях с политиками, которые трахали подростков и торговали их несовершеннолетними задницами в пиццериях»[95]. Оливер точно знал только одно. Это он виноват в случившемся. Виноват, твою мать. То, что он вырвал из Грэма что-то, и привело к таким страшным последствиям. Опустошило его, но, наверное, так и не наполнило снова. Оливер не знал, не понимал. Он сломал колесо, как и было сказано в книге, однако это почему-то ввергло Грэма в безумие. Превратило в убийцу. «Я сделал это с ним», – думал Оливер. И вот теперь Грэма нет в живых. 61. Что мы несем с собой[96] Мэдди съездила за Джедом в три разных места. Сначала в букинистический магазин в небольшом городке Фоллз-Крик, где был всего один светофор. Магазин размещался в прямоугольном кирпичном здании с вывеской над входом: «КНИЖНЫЙ МАГАЗИН ФОЛЛЗ-КРИК». В витрине висел ярко-розовый плакат, на котором было написано черным маркером: «Продажа подержанных книг!» Под плакатом спала, свернувшись клубком, толстая полосатая кошка. Вымощенная гравием стоянка перед магазином была маленькой, и Мэдди испугалась, что ее там заметят. Поэтому она остановилась на шоссе, вдалеке от магазина, но так, чтобы его было видно. Джед вышел примерно через полчаса со стопкой больших книг – возможно, старых учебников или словарей. Следующим местом, которое он посетил, стал ресторан быстрого питания под названием «Джекс». Вид у заведения был такой, словно когда-то там стояла лишь стойка под открытым небом, которую затем обнесли стенами. И все же у ресторана был свой двор со столиками на улице, однако Джед зашел внутрь и оставался там. Поставив машину в дальнем конце стоянки, Мэдди наблюдала, как он сидит за столиком один. Джед заказал гамбургер, жареную картошку и большой стакан молочного коктейля. Похоже, он получал наслаждение от еды. Голова закинута назад. Глаза закрыты. Длинные паузы между кусками, подчеркиваемые аккуратным вытиранием салфеткой губ, щек, подбородка и пальцев. Только теперь Мэдди обратила внимание на то, что Джед привел себя в порядок. Вид у него был ухоженный. Он стал другим человеком. «Ах ты мерзавец!..» Потом третье и последнее место. Хозяйственный магазин. Большой сетевой у перекрестка. Джед зашел внутрь и довольно быстро вышел обратно: пакет с покупкой или покупками в руке. Мэдди не смогла разобрать, что там лежало, но по крайней мере один предмет торчал из пакета… Моток веревки. Нейлоновый шнур кислотно-зеленого цвета. У Мэдди едва не выскочило из груди сердце. «Нужно обратиться в полицию», – подумала она. Пришло время оставить самодеятельность и сообщить полиции, где находится Джед. Это был бы ответственный поступок. Но в то же время Мэдди напомнила себе – происходит много всего такого, что она не сможет объяснить полиции. Она даже Фиге рассказала не все. Ну а как? Призраки, ожившие скульптуры, странные бури… Нет, сначала она должна была встретиться с Джедом. Сама. Без посторонних. Однако есть и хорошая новость. Зачем он купил веревку? Чтобы кого-то связать. Из чего следует, что, может быть – может быть, – Нейт у него в руках. Живой. 62. Лисица и гребаный виноград «Попался, голубчик!» Мэдди проследила, как Джед поставил машину на стоянку в пансионате. Как он вышел, держа в руках стопку книг, поверх которой опасно балансировал пакет с покупками из хозяйственного магазина. Она отметила, к какому домику он направился. После чего подумала: «Время пришло». Засунув револьвер за пояс, Мэдди выбралась из машины и последовала за Джедом на таком удалении, чтобы ему не пришло в голову оглянуться. Она выслеживала добычу – львица, охотящаяся в саванне. Джед вошел в домик и быстро захлопнул за собой дверь. Язычок замка щелкнул еще до того, как Мэдди подскочила. Захлестнутая досадой и нетерпением, она почувствовала, как у нее участился пульс. Дикое отчаяние подсказывало ей действовать решительно, выстрелить в дверную ручку, разбив замок, всадить пули в петли… она вспомнила свои слова в самый первый день в их новом старом доме: «Две петли и одна ручка. Вот что делает дверь дверью». Однако это привлечет ненужное внимание. Можно постучать. Как только Джед откроет дверь, она просунет в щель револьвер и заставит его впустить ее. И тут настало время задаться вопросом: сможет ли она убить Джеда, если дело дойдет до этого? Ответ пришел слишком легко, настолько легко, что Мэдди не осмелилась продолжить эту мысль. (Есть темные уголки, куда лучше не светить.) Нужно сосредоточиться на дальнейших действиях: домик делит двор с четырьмя такими же. В любой момент кто-то может выйти из соседнего домика и увидеть, как она с револьвером в руке врывается в дверь. Анклав из пяти домиков окружала высокая живая изгородь, которую, в свою очередь, обрамляли высоченные сосны. И изгородь – из чего-то вечнозеленого – отстояла от домика довольно далеко, оставляя достаточное пространство для маневра. Мэдди быстро скользнула вдоль боковой стены, решив, что лучше всего будет воспользоваться окном – вдруг оно окажется незапертым. Насколько тщательно обслуживающий персонал запирает окна? Следовало предположить, что в таком роскошном заведении – очень тщательно, настолько тщательно, что особенно надеяться не стоило, но стоило проверить. И вот, ну надо же – что это там, сзади? Окно, уже чуть приоткрытое. Вытекающее из домика тепло согрело Мэдди руки. Всмотревшись в окно, она увидела спальню – очень похожую на ту, что в ее домике. В ней никого не было. Джед открыл окно, чтобы ночью дышать свежим холодным воздухом? Или дело в чем-то другом? Мэдди аккуратно отвела раму. Поставив локти на подоконник, подтянулась, забралась внутрь и спрыгнула на мягкий пол из пробкового дерева. Тело при приземлении издало глухой стук, и она мгновенно присела, держа револьвер наготове. Дверь спальни была чуть приоткрыта. На кровати лежал чемодан Джеда. Откуда-то снаружи – наверное, из гостиной – доносился шум. Как будто кто-то что-то складывал. Книги? Затем послышался другой звук – ввип-випп, точно ребенок прошелся в синтепоновых штанах, потом скрип затягиваемых узлов. Джед тяжело дышал, время от времени кряхтя.