Так мы завершили первый ритуал. Едва дотронувшись до бумаги, я ощутила в теле неприятный, липкий холодок, как при простуде. Затем это странное чувство переросло во что-то более гадкое, похожее на стыд или дурное воспоминание. А еще – на затишье перед бурей или отдаленный гул за секунду до землетрясения. Лукас побелел как полотно: видимо, с ним происходило нечто подобное. – Ого! – ошарашенно произнес он. – Что это за… Телефонный звонок не дал мне договорить. Мы переглянулись. Лукас взял мобильник и посмотрел на экран. Номер был незнакомый. Звонил мистер Грейди, личный ассистент Освальда Джонсона Хейбера – клиента Шаймена, которого Арчи считал заказчиком «Книги о бесценной субстанции». Мы с Лукасом молча смотрели друг на друга, думая об одном и том же: «Сработало!» * * * Лукас переключился на громкую связь. Судя по голосу и манере речи, Грейди был белым мужчиной около тридцати. Он говорил немного заискивающе, стараясь при этом сохранять достоинство, и после многословного вступления перешел наконец к сути. – Мистер Хейбер очень заинтересован в книге и готов щедро заплатить. Репутация у него безупречная – можете навести справки у мистера Коэна. – Грейди имел в виду Арчи. – Или любого другого книжного дилера. Он – постоянный клиент издательства «Бауман». И регулярно покупает антикварные новинки в «Аргоси». – В настоящий момент книги у нас нет, – сказал Лукас. – Однако… – Мы можем ее достать, – вступила я в разговор. – Для начала не мешало бы встретиться с вашим боссом. Поймите правильно: рукопись очень дорогая, и у нас есть предложения от других покупателей. Хотелось бы лично оценить, насколько мистер Хейбер отвечает нашим критериям. Согласитесь, никому не нравится тратить время впустую. Лукас смотрел на меня с восхищением: его явно впечатлил мой блеф. Я хотела заполучить книгу. А он хотел меня – теперь я знала это наверняка. – Конечно-конечно, – залебезил Грейди. – Как скажете. Имейте в виду: он готов перебить любое другое предложение. Хотя я прекрасно понимаю ваше желание услышать это от него самого – как говорится, из первых уст. Сможете подъехать завтра? – Подъехать?.. Куда? – спросила я. – В Коннектикут. Если вас это не затруднит, – поспешно добавил он извиняющимся тоном. – Мистер Хейбер будет рад принять вас в своем доме в Пигз-Бэй. Естественно, мы пришлем машину. Немного поломавшись для вида и посетовав на страшную занятость, мы в итоге милостиво согласились. И пообещали завтра же приехать в Коннектикут, чтобы обсудить с мистером Хейбером сделку. После звонка у меня пропало всякое желание возобновлять прерванное занятие – к тому же я не была уверена, что готова. Требовалось время, чтобы заново привыкнуть к сексу после стольких лет воздержания. Хотя такая перемена не могла не радовать. Я давно заметила, насколько тонко Лукас чувствовал женщин – вот и сейчас он моментально уловил мой дискомфорт. Мы пожелали друг другу спокойной ночи, и я собралась уходить. – Ты еще вернешься? – спросил он в дверях. – Возможно, – сдержанно ответила я. Затем прошлась пешком до метро, села в поезд и вернулась в гостиницу… Конечно, я не монашка: у меня было много мужчин до Эйбела и несколько – во время нашего брака. О последних эпизодах без содрогания не вспомнишь. Отвратительный секс с одним коллегой после ярмарки во Флориде – в одежде он выглядел вполне презентабельно, но оказался неумелым любовником с рыхлым телом. Небольшая интрижка с приятелем друзей – пришлось порвать с ним, когда он предложил пойти вместе на школьный утренник. Забота о муже была для меня на первом месте, и уделять внимание чужой дочери я не могла. По-моему, девочка заслуживала лучшего. Мы с ее отцом договорились остаться друзьями, но в итоге всё окончилось ничем. Другая история положила конец дружбе с неким музыкантом: мы недолго встречались еще до моего замужества и возобновили общение, когда Эйбел перестал говорить. Я знала, что моногамные отношения не по его части, поэтому решила, что у нас получится стать друзьями, которые иногда спят друг с другом. Мы проделали это несколько раз, а потом он вдруг перестал выходить на связь – я так и не узнала почему. Наконец, была пара ужасных недель, проведенных в пьяном угаре со знакомым писателем – он много лет ко мне подкатывал. Его жизнь тоже не задалась – неудачный брак, депрессия, проблемный сын-подросток… Я не имела ни малейшего желания в это влезать. Мне и своих забот хватало. Порой я втайне мечтала встретить кого-то вроде Лукаса – привлекательного, с отличным чувством юмора и заинтересованного во мне; чтобы он был хорош в постели и не искал серьезных отношений. И вот мечта сбылась. Но я оказалась совершенно не готовой к прикосновению чужих рук и губ. Возможно, потому, что продолжала считать идеальным мужчиной своего мужа. Когда-то мы были без ума друг от друга. Обожали секс. Эйбел восхищался совершенством человеческого тела и «исследовал» меня с жадным любопытством ученого – каждый волосок, каждую пору и впадинку. Прекрасно разбираясь в истории и философии, он хотел так же глубоко изучить реакцию кожи на прикосновение рук, языка, бархата, меха, губ. Его энтузиазм увлек и меня, побуждая искать все новые способы получения удовольствия. С тех пор как я встретила Эйбела, секс стал не только лучше, но и интереснее. Мы экспериментировали с разными техниками, игрушками, текстурами. И хранили друг другу верность – не из чувства долга, а потому что больше ни в ком не нуждались. Мы совпали, как две половинки одного целого. Все это было в прошлом. Хотя я до последнего старалась поддерживать физическую близость. Поначалу мы могли сутками не вылезать из постели; со временем счастливые эпизоды случались все реже, а под конец и вовсе превратились в короткие, окрашенные грустью мгновения. Через пару месяцев после своего последнего оргазма Эйбел перестал говорить. Ужасный был день. Он почти не осознавал, что с ним происходит. К тому моменту мы уже несколько месяцев жили в провинции. Помню, как сидели на приеме у врача в Олбани – очередного светила в области неврологии. Правда, отказ принять нашу страховку заставил меня совершенно в нем разочароваться. Он обращался с Эйбелом как с пустым местом! Потом, игнорируя мои просьбы, мучил его бесконечными вопросами, зная, что ответа не добьется. Но самое ужасное – постоянно произносил слова, от которых я так долго ограждала мужа: «деменция», «ухудшение», «пансионат». Эйбел разволновался. На обратном пути домой и до самого вечера он пытался делать то, что больше не мог: произносить длинные слова, заканчивать предложения, ходить без посторонней помощи. Его лицо омрачили печаль и досада. Это разбивало мне сердце. Я не хотела, чтобы он догадывался, насколько чудовищно то, что с ним происходит. Многие годы мне удавалось скрывать от мужа правду. И вот теперь какой-то идиот в медицинском халате разрушил стену счастливого неведения, которую я так долго вокруг него возводила… Наконец, поддавшись моим уговорам, Эйбел выпил несколько таблеток ксанакса[24] и включил любимый сериал. До знакомства со мной у него даже не было телевизора, а теперь он часами смотрел комедии и мыльные оперы. Поначалу я думала: «Буду читать ему вслух, кормить только полезной едой и не позволю пичкать его барбитуратами. Уж я-то точно сделаю все, как надо!..» Типичное заблуждение новоиспеченных родителей и опекунов. Ведь жизнь всегда вносит свои коррективы: ты выматываешься на работе, еле сводишь концы с концами, из последних сил тащишь эту лямку. И тут на помощь приходят чипсы, ксанакс и «Друзья». Вскоре таблетка подействовала, и муж успокоился – даже пару раз посмеялся над совершенно идиотскими шутками, что меня окончательно убило. Это был последний месяц, когда мы спали в одной кровати – позже он начнет ворочаться и кричать во сне. Нам придется разойтись по разным комнатам. Спустя год перестанет крутиться по ночам, а затем и вовсе будет лежать без движения, словно неживой. Но пока этот момент не наступил, и мы по-прежнему спали вместе. Визит к врачу очень расстроил мужа – его состояние чувствовалось даже без слов. Я прижалась к нему и стала ласкать, пока тело не откликнулось. Вскоре он кончил, содрогнувшись и издав тихое рычание. Раньше Эйбел после секса всегда смеялся, сжимал меня в объятиях и целовал, а затем мы шли на кухню перекусить. Теперь же он лежал, бессмысленно уставившись в потолок. А через пару минут закрыл глаза, повернулся на другой бок и захрапел. Больше мы этого не делали. Глава 12 Следующее утро выдалось пасмурным и безветренным. Лимузин Освальда Джонсона Хейбера подъехал к моей гостинице ровно в десять. В этот же момент появился Лукас, одетый еще элегантнее, чем обычно: синие джинсы, тщательно отутюженная рубашка, идеально сидящий твидовый пиджак, черная куртка и ботинки. Мы встретились у машины. За рулем сидел пожилой водитель в униформе – я впервые видела настоящего личного шофера! Он пробасил приветствие и с поклоном открыл нам дверцу. Переглянувшись, мы с Лукасом забрались на заднее сиденье. В последний раз с таким шиком я ездила в Германии. «Красота» пользовалась популярностью у немецких читателей, и меня пригласили на большой книжный фестиваль в Берлине – Эйбел тогда уже год как болел. Тамошний издатель получал неплохую прибыль от продаж книги, так что всю поездку я разъезжала на роскошном лимузине и питалась в самых модных ресторанах Берлина и Франкфурта. И думала: «Я по-прежнему могу быть собой. Путешествовать. Жить полной жизнью». А по возвращении обнаружила, что Эйбел исхудал и покрылся сыпью – безалаберная сиделка забывала его вовремя помыть и кормила как попало. О зарубежных турах пришлось забыть. Правда, потом мне посчастливилось нанять Аве. Но он тоже иногда нуждался в отдыхе, а достойной замены не было. Я сидела в лимузине напротив Лукаса. Через некоторое время он подсел ко мне. Затем молча притянул к себе и поцеловал. – Прошлой ночью мне тебя не хватало, – сказал он, целуя мою щеку и шею возле уха. Потом поцеловал само ухо – это оказалось на удивление приятно. – Послушай… – Слова давались с трудом. – Я уже давно не… – Хочешь, чтобы я перестал? – Лукас коснулся губами моей шеи. Я не хотела, чтобы он переставал целовать ухо. И шею. И грудь. Я не стала убирать руку, которая гладила мои бедра, поднимаясь все выше к разгорающемуся между ног пламени. Однако, когда он попытался расстегнуть на мне джинсы, я его остановила. Слишком много ощущений обрушилось вдруг на меня после долгого летаргического сна – удовольствие, близость, радость жизни. Моментально уловив мой дискомфорт, Лукас убрал руку. Едва я успела застегнуть рубашку, как лимузин свернул с дороги и притормозил у ворот. Водитель подождал, пока кто-то невидимый зафиксирует наше прибытие, а затем ворота раскрылись и мы проехали внутрь. Дом Освальда Джонсона Хейбера раз в пять превышал размеры стандартных домов. По обеим сторонам дороги росли безупречно подстриженные деревья. За ними на несколько акров простирался сад, украшенный декоративными вазонами почти в человеческий рост и мраморными скульптурами обнаженных женщин. Благородные статуи подозрительно напоминали древнеримские. В прохладном воздухе остро чувствовался восхитительный запах моря. Я любила пляжи. Изредка позволяя себе помечтать, я представляла, как продаю наш старый дом и переезжаю куда-нибудь на побережье, желательно в теплые края. Если б выдался хотя бы один год хороших продаж и недвижимость в нью-йоркском захолустье чуть подорожала, мне бы удалось это осуществить. Дома в Джорджии или на севере Флориды стоят примерно как в Нью-Йорке – нужно лишь накопить денег на первоначальные расходы, на сам переезд и дорогой спецтранспорт с медицинским оборудованием для Эйбела. Через минуту машина остановилась перед домом. Водитель открыл дверцу, и мы вылезли. Из массивной входной двери вышел одетый в костюм худощавый мужчина примерно моего возраста. – Вы, должно быть, Грейди? – предположил Лукас. – Угадали, – с улыбкой подтвердил мужчина. – Я Лукас. – А я Лили. Грейди улыбнулся и кивнул, так и не назвав своего имени. – Мистер Хейбер на пляже. Он будет рад, если вы окажете ему честь отобедать с ним. – С удовольствием, – заверила я. Нас проводили к пляжу за домом. Свежий морской запах чувствовался здесь еще сильнее. Наступил полдень, пасмурный и прохладный; белесое небо отражалось в серых волнах. На берегу, лицом к океану, стоял мужчина лет пятидесяти – Освальд Джонсон Хейбер-третий – и стрелял в чаек. Услышав первый выстрел, я подпрыгнула от неожиданности. Второй выстрел попал в цель – птица буквально взорвалась в воздухе, превратившись в красно-белое месиво, и рухнула в воду. Хейбер подстрелил вторую чайку. Ассистент терпеливо ждал. Видимо, нам полагалось делать так же. Прошла минута. Затем еще одна. Хейбер перезарядил ружье. Я ткнула Лукаса в бок, кивком приглашая следовать за мной, развернулась и пошла прочь. Шокированный Лукас неохотно подчинился. Грейди бросился нас догонять. – Лили! Лукас! Куда же вы? – Ваш босс, очевидно, занят, – сказала я, доставая телефон. – Наверное, это какая-то ошибка. Если водитель не сможет отвезти нас обратно, я вызову такси до станции. Какой у вас адрес? Лукас немного побледнел, хотя происходящее, похоже, приводило его в восторг. Дело было не только в сексе или деньгах. Книга уже влияла на нас, заставляя послать к чертям собачьим весь мир и любого, кто помешает поискам. Она хотела, чтобы мы ее нашли. И поначалу нам это нравилось. – Нет-нет, – засуетился ассистент. – Он не занят. Просто… – Не знал, что у вас такой напряженный график, – раздался низкий, с хрипотцой голос.