Андерссон». Выписывая чек за обувь, я неожиданно понимаю, что не знаю сегодняшней даты, поэтому просто нацарапываю несколько неразборчивых цифр.Вырываю чек и протягиваю его Бетти, сидящей у кассы.– Запишем покупку на ваш счет, миссис Андерссон? – уточняет она, забирая чек.– Мой счет?– Да, счет покупателя.– Ах да… – Я прямо чувствую, как краснею. Разумеется, у меня есть счет в этом магазине. – Не сегодня.Я вежливо улыбаюсь Бетти и забираю у нее чек. Прячу чековую книжку обратно в сумочку, и тут Митч тянет меня за рукав пальто.– Мы хорошо себя вели?– Что?– Мы хорошо себя вели? Мы с Мисси?– Да, очень хорошо.Я улыбаюсь, вспоминая слова нянечки из прошлого сна: «На самом деле, у вас очень милые детишки». Конечно, они славные, по ним же видно. Что она тогда пыталась сказать?Митч радостно подпрыгивает:– Ура! Тогда мы пойдем, да?Я не знаю, что он имеет в виду, и растерянно склоняю голову.– В магазин «Игрушки Блубелл», – объясняет Мисси. – Разве ты не помнишь, мам? Ты пообещала, если мы будем хорошо себя вести в обувном, можно будет зайти в «Игрушки Блубелл». Ну, посмотреть, что там интересного.Пообещала? Пообещала только посмотреть – или купить что-нибудь? Интересно, мы всегда покупаем игрушки, когда дети хорошо себя ведут на людях? Понятия не имею, что делать. Мне сильно не хватает Ларса, он бы помог разобраться.– Да, обещала, – соглашаюсь я. – Бегите вперед, я за вами.Мы спускаемся вниз на эскалаторе. Я осматриваю первый этаж в поисках книжного отдела. В «Мэй Ди-энд-эф» есть большой книжный магазин, где часто проводят встречи с писателями и презентации книг. Мы с Фридой тоже пытались устраивать такие встречи, но наша маленькая лавка не привлекает авторов – ни известных по всей стране, ни местных. В ответ на приглашения литературные агенты всегда присылают отказ, и от этого просто опускаются руки. Книжные магазины в крупных торговых центрах и газетные киоски, торгующие грошовыми изданиями, отбирают у нас куда больше покупателей, чем мелкие книжные лавки.Сходим с эскалатора вместе с детьми и направляемся к большим дверям, ведущим в другую часть торгового центра, где находятся магазины поменьше. Я не привыкла ездить за покупками в такие места, в реальной жизни все совсем по-другому.Около самой двери Мисси указывает на витрину с женской одеждой:– Смотри, мам, твое платье! Ты его недавно надевала. – Она улыбается. – Ну, то есть не совсем твое. Твое сейчас дома в шкафу. Но это точно такое же, как у тебя.Она права. На вешалке висит коралловое платье, которое я не смогла найти в «Мэй Ди-энд-эф», когда на днях ездила в город. Сейчас его переместили на распродажу.– Ты не помнишь, когда я его купила? – спрашиваю Мисси.– Помню! – отвечает она. – Сразу после Дня благодарения. Ты надевала его на рождественскую вечеринку у папы на работе. И когда вы ходили в гости к Нельсонам.Я киваю, обдумывая ее слова. Платье наверняка из той коллекции праздничных нарядов, про которую мне рассказывала продавщица в реальной жизни. Если сейчас оно на распродаже, значит, мои подозрения подтвердились: в мире снов я переношусь в будущее.Но насколько далеко в будущее? В 1963-й, на несколько месяцев вперед? Или еще дальше?– Давайте поиграем, – предлагаю я, когда мы выходим на улицу. Воздух холодный, но солнце уже пригревает. – Вы знаете, кто сейчас президент Соединенных Штатов?Митч и Мисси звонко хохочут.– Конечно, знаем, мам, – отвечает Митч. – Мистер Кеннеди! У мистера и миссис Кеннеди есть маленькая дочка. И сын.– Ты всегда говоришь, что хочешь быть светской дамой, как миссис Кеннеди! – Мисси прямо распирает от желания ответить правильно, и слова бьют из нее фонтаном.Я качаю головой. Да уж, такие вопросы мне не помогут. Имя президента ничего не доказывает – на дворе может стоять шестьдесят третий, шестьдесят пятый или даже шестьдесят восьмой. Несмотря на напряженные отношения с Кубой и этими жуткими коммунистами, Джека Кеннеди наверняка переизберут, никто в этом не сомневается. Нельзя определить год по президенту.Надо было просто спросить Митча и Мисси, какой сейчас год. Но вопрос кажется нелепым даже мне самой, а дети и подавно решат, что я свихнулась.Мы идем по бетонному тротуару вдоль торгового центра. Где-то над нашими головами играет музыка: та песня про цветы, девушек и солдат, которую написал Пит Сигер. Ее пели разные исполнители. Мелодия легкая и лиричная, даже в такой прохладный день она навевает желание побродить и посмотреть по сторонам – и, возможно, купить что-нибудь. Наверняка именно этого и добиваются владельцы торгового центра. Может, нам с Фридой тоже надо включать фоном тихую музыку, чтобы покупатели сразу погружались в нужное настроение и покупали книгу-другую?«А девушки где? Дай ответ. Где они остались? Девушки где? Дай ответ. Где они живут?»Дети радостно ведут меня по широкому бульвару. Вдоль тротуара, на небольшом расстоянии друг от друга, стоят в каменных кадках большие кусты можжевельника. У сверкающих витрин оживленно болтают женщины. Дети со звонкими криками бегают по дорожке, а матери строго их одергивают и ловят за руки. Мужчин здесь немного. Это женский мир.Теперь я понимаю, что Фрида имела в виду, когда заводила речь о переезде нашего магазинчика в торговый центр. Мы застряли в неудачном месте. Мир старомодных трамваев, в котором мы с ней выросли, отжил свое. Передо мной новый мир – яркий чистенький торговый центр с недавно открывшимися магазинами и блестящими полами. Возможно, Фрида права. Если мы хотим удержаться на плаву, надо переезжать.– Вот он! – Митч и Мисси глазеют на ослепительно сияющую надпись из больших ярко-синих букв: «Игрушки Блубелл». Внизу под надписью, несмотря на легкий морозец, широко распахнуты двойные двери: сквозь них видны манящие разноцветные витрины с игрушками. Витрины расположены прямо на входе; так и вижу, как они вытягивают наружу длинные руки и ловко затаскивают детей внутрь.– Ну, пойдем, мам! – Митч и Мисси нетерпеливо тянут меня за собой, и мы заходим в магазин.«Игрушки Блубелл» – это рай для малышей. Настольные игры, куклы, игрушечные ружья, карнавальные костюмы – от принцесс до индейцев и ковбоев. Митч сразу же направляется к машинкам и начинает катать по полу большой металлический грузовик. Мисси с мечтательным выражением лица подходит к полкам, где сидят куклы Барби, и разглядывает одежки, сшитые специально для пластиковых модниц. От центрального входа мне видно обоих детей, поэтому я остаюсь на месте, изучая крошечный книжный отдел. И это все, что у них есть? Я не видела книжного магазина в «Мэй Ди-энд-эф», наверное, он находится на верхнем этаже. Интересно, есть ли в торговом центре еще какие-нибудь книжные с хорошим выбором книг для взрослых и детей?Я уже собираюсь задать этот вопрос девушке за кассой, как позади меня раздается громкий возглас:– Катарина! Вот так нежданная встреча!Я сталкиваюсь лицом к лицу с хозяйкой снежной вечеринки из прошлого сна. Вместо атласного полосатого платья на ней скромное коричневое пальто и бордовый шелковый шарф. На шее висят очки на цепочке. В этом наряде она выглядит старше, но я еще на вечеринке заметила, что она лет на десять моложе меня. За руку ее держит маленький мальчик – уже не совсем кроха, но младше моих детей.– О, здравствуйте!Понятное дело, я по-прежнему не знаю, как ее зовут. Переглянувшись с Мисси, я жестом подзываю ее к нам. Может, она мне поможет.Мисси послушно подбегает.– Здравствуйте, миссис Нельсон! – И наклоняется к мальчику: – Привет, Кенни. Как дела?Она протягивает руку и легонько треплет его по щеке, словно заботливая бабушка. Мисси изо всех сил строит из себя взрослую – и ей это вполне удается. Как она похожа на меня в детстве! Я с трудом справляюсь с нахлынувшими чувствами. Так и хочется обнять ее и не выпускать из рук. Схватить за талию и уткнуться лицом ей в волосы.Пока я смотрю на нее, в голову приходит внезапная мысль: я готова отдать что угодно – все на свете, – только бы эта придуманная девочка оказалась настоящей. Настоящей и моей.Однако от Мисси оказалось мало проку: она назвала женщину миссис Нельсон. Но мы-то взрослые люди, живем по соседству и неплохо знаем друг друга – не говоря уж о том, что совсем недавно ее муж пытался флиртовать со мной в полутемном коридоре. И мы наверняка обходимся без лишних церемоний. А Мисси еще ребенок, причем хорошо воспитанный ребенок, и потому обращается к ней по фамилии. Час от часу не легче.– Вы пришли за покупками или просто посмотреть? – спрашивает миссис Нельсон. Мисси поднимает на меня полный надежды взгляд.Я не слишком долго думаю над ответом. Почему-то меня больше не беспокоит мнение Ларса и порядки, принятые в нашей семье. Дети вели себя хорошо, их можно побаловать.– За покупками, – решительно отвечаю я. – Мисси, можешь выбрать какое-нибудь платье для Барби. И скажи Митчу, что ему можно взять машинку или грузовик. Только не дороже трех долларов. – Не знаю, можно ли купить на три доллара игрушечный грузовик, но этих денег должно хватить на что-нибудь интересное.– У вас какой-то праздник? – спрашивает миссис Нельсон, провожая Мисси взглядом. – До их дня рождения вроде бы еще далеко.Ага. Они все-таки двойняшки, как я и подозревала.Пожимаю плечами.– Ничего особенного, – отвечаю я, – иногда детей можно немножко баловать… да ведь?Последнюю часть фразы я произношу совсем тихо, и вся моя уверенность исчезает без следа – ее, как мусор в сточной канаве, уносит нахлынувшее осознание полной беспомощности и неопытности. Возможно, я только что допустила грубую ошибку.Миссис Нельсон поднимает брови.– Ну, в вашей ситуации это действительно необходимо. – Она кладет ладонь мне на локоть и продолжает уже чуть тише: – Знаете, Катарина, на следующий день после вечеринки я видела, как ваш муж водил детей на поле для гольфа. Они все были тепло укутаны и везли за собой санки. Чудесное зрелище. Вернулись только пару часов спустя. Я понимаю, Кенни еще совсем маленький…Она с нежностью смотрит на него. Мальчик пытается вывернуться из ее хватки, но мать не пускает.– …и все же мне трудно представить, что Джордж будет возиться с Кенни целый день, как Ларс. – Она пожимает плечами. – Такого в нашем доме просто не бывает.Кенни начинает хныкать, и миссис Нельсон подхватывает его на руки.– Ларс очень хороший человек, – говорит она. Можно подумать, я сама этого не знаю! – У вас отличный муж, Катарина. Не все…Кенни плачет в голос, ему хочется побегать по магазину со старшими детьми. Миссис Нельсон вновь ставит его на пол.– …не все мужья такие, как ваш. Вам очень повезло.– Вы правы.Да, наверное, так оно и есть – в мире моих грез.– Ох! – Миссис Нельсон прикрывает рот ладонью и мгновенно краснеет. – Я имела в виду… Простите. Это было бестактно с моей стороны.Бестактно? По-моему, она ведет себя очень мило.– Я хотела сказать, что после случившегося…Она беспомощно пожимает плечами, будто сама загнала себя в угол. Я не понимаю, что происходит.– Я просто хотела сказать, что Ларс хороший человек, хороший отец. Каждый человек за что-то благодарен судьбе, а за что-то, напротив…Маленький Кенни прерывает ее сбивчивую смущенную речь. Он начинает реветь так громко, что мы не можем продолжать разговор при всем желании.– Поедем-ка мы домой. – Миссис Нельсон поднимает мальчика на руки. – Кенни пора ужинать и ложиться спать.– Да, – киваю я. – Конечно.– Вы-то точно меня понимаете. Я с трудом справляюсь с одним ребенком, а уж что творилось у вас дома, когда дети были маленькие, невозможно представить.Миссис Нельсон легонько машет мне рукой:– До свидания, Катарина. Хорошего вам вечера.Она убегает прежде, чем я успеваю ответить.Расплатившись у кассы за игрушки – вид у Мисси и Митча счастливый и ошарашенный, как у победителей лотереи, – мы идем по бетонному тротуару обратно к парковке. Я осматриваюсь по сторонам и неожиданно понимаю, где мы. Это торговый центр «Юниверсити-Хиллз» на бульваре Колорадо в восточной части города. Он работает уже около десяти лет, но «Мэй Ди-энд-эф» открылись здесь недавно. Я пару раз сюда приезжала, но мне гораздо проще добраться на автобусе до центра города, чем идти пешком до Бродвея. Сюда удобно ездить на машине.А в этой жизни она у меня должна быть.– Вы не помните, где мы припарковались? – спрашиваю я Митча и Мисси. Солнце уходит за облако, и я наклоняюсь, чтобы застегнуть на девочке пальто и поправить на Митче шапку, чтобы не продуло.– Ну что же ты, мам!Радостно размахивая пакетами из магазина, они берут меня за руки с двух сторон. Я стараюсь не уронить пакет с обувными коробками и иду за ними к темно-зеленому «Шевроле» – универсалу с деревянными панелями на дверях.– Чур, я впереди! – кричит Митч. Он открывает переднюю дверь и шустро забирается на коричневое сиденье. Мисси хнычет, что так нечестно. Я бросаю на нее сердитый взгляд, и она, надувшись, открывает заднюю дверь, садится и достает из пакета вечернее платье, которое выбрала для своей Барби.Отыскав в сумочке ключи, я устраиваюсь на месте водителя. Странное ощущение. Я не была за рулем уже много лет, с тех самых пор, как мы с Кевином расстались. Он иногда одалживал мне свою машину, если сам не собирался никуда ехать. Хоть бы вспомнить, как одновременно справляться с переключением передач и сцеплением! Поворачиваю ключ.Все идет отлично, мы уже выезжаем с парковки, как вдруг меня накрывает волной паники. Я резко бью по тормозам, начисто забыв о сцеплении, и машина глохнет.– Мам!Детей бросает вперед, и я инстинктивно выставляю руку, чтобы Митч не ударился головой о приборную панель.– Все целы? Извините, я не хотела так резко тормозить, просто, просто…Не знаю, как закончить фразу. Они ждут, глядя на меня большими испуганными глазами.– Просто… – слабо продолжаю я. – Я не могу вспомнить… Где Майкл? Почему он не с нами?Майкл? Кто такой Майкл? Что я несу?Мисси качает головой.– Ох, мама, мама. – Она гладит меня по плечу. – Ты что, и вправду забыла? Папа сегодня пришел домой пораньше, чтобы ты поехала с нами покупать обувь.Она убирает руку с моего плеча и снова откидывается на сиденье.– Все в порядке, мам! – ласково повторяет она. – Майкл дома с папой.Глава 12– Чем дальше, тем тревожнее, – говорю я Аслану, проснувшись. – Как же хорошо дома, никаких загадок.Аслан смотрит на меня не мигая, потом встает, крутится на месте и с громким мурлыканьем вновь устраивается на покрывале.На улице идет мелкий затяжной дождь. Если в Денвере начинает моросить с утра, то такая погода, как правило, держится целый день. Гораздо чаще случаются грозы, которые резко налетают ближе к вечеру, особенно летом и ранней осенью. Неожиданные, сильные и короткие ливни потоками обрушиваются на крыши и иногда выводят из берегов реку Саус-Платт, затопляя низины в округе. Дождик, моросящий целый день, здесь большая редкость. Но мне даже нравится такая погода.Встаю и набрасываю хлопковый халат – он изношен гораздо сильнее, чем тот синий стеганый из сна. А вот краски на нем ярче: лиловый, вишневый, фуксия – ткань покрыта цветочным узором. В ванной перед зеркалом снимаю платок, который повязывала на ночь, чтобы не испортить искусно сделанную Линнеей укладку. С моего визита в парикмахерскую прошло всего несколько дней, но я собираюсь позвонить и записаться к ней снова. Кажется, я стала постоянным клиентом. Линнея Андерссон-Гершаль обратила меня в свою веру.Выхожу на улицу забрать почту; открытки от мамы сегодня нет, и это меня расстраивает. Поднимаю с коврика перед дверью слегка намокшую «Рокки маунтин ньюс» и прямо на пороге начинаю ее листать. У меня появилась привычка в первую очередь просматривать спортивные новости. Грег был прав: «Джайентс» стали победителями лиги, обыграв вчера «Лос-Анджелес Доджерс» с четырьмя хоум-ранами в девятом иннинге. Мировая серия начинается прямо сейчас, и «Джайентс» предстоит сразиться с «Нью-Йорк Янкиз». Странно. Разве игроки не должны сначала отдохнуть? Хотя какой из меня знаток спорта? За последнюю пару недель, разговаривая с Грегом, я узнала о бейсболе больше, чем за всю свою жизнь.Отправляюсь на кухню готовить завтрак и размышляю над новыми историями для Грега про Мировую серию. Митч, Мисси и загадочный Майкл, кем бы он ни был, тут же вылетают у меня из головы.На пороге магазина я встряхиваю зонтик. Снимаю дождевик, шапочку и вешаю их в чулане. В очередной раз любуюсь на свою прическу в зеркале над раковиной. Смахиваю капли дождя с подола ярко-синей юбки, которую я сегодня надела вместе с любимым свитером цвета шартрез и длинной ниткой желто-синих стеклянных бус – красочный наряд для пасмурного дня.Фрида стоит за прилавком, пьет кофе и курит. Я машу рукой у нее перед носом:– Не курила бы ты прямо в магазине.Она затягивается и выпускает облачко дыма.– И тебе доброе утро.– Я серьезно.Наливаю чашку кофе и специально отодвигаю свой табурет подальше от клубов сигаретного дыма.– Это отпугивает покупателей, Фрида.Она смеется:– С каких пор?– Всегда отпугивало.Не знаю, почему мне хочется затеять ссору. Меня душит раздражение. И какое-то смутное беспокойство.На прилавке перед Фридой разложена газета, открытая на разделе вакансий.– Ищешь работу? – с облегчением хватаюсь я за новую тему.Она качает головой.– Ищу вдохновение. – Фрида осматривается по сторонам. – Надо что-то менять, Китти. В этом месяце мы с трудом наскребли на оплату аренды, а что делать в ноябре – непонятно. Если мы решим переезжать, надо сообщить об этом Брэдли не затягивая.Она права. Мы кое-как заплатили за аренду в октябре. Фрида говорит, что нам придется отложить выплату по кредиту за этот месяц: может быть, до пятнадцатого числа получится накопить хоть какую-то сумму. Но я рада, что у нас, по крайней мере, не осталось долгов перед Брэдли. Меня всегда мучает совесть, когда мы ему должны.И пусть плательщики мы не самые надежные, я знаю: Брэдли расстроится, если мы переедем. Найти новых арендаторов будет нелегко, на Перл-стрит сейчас совсем глухо.– Может, уговорим его снизить арендную плату? – предлагаю я. – Брэдли невыгодно нас терять, верно?Фрида пожимает плечами.– Не знаю, – резко отвечает она. – Чем это нам поможет?Она снова осматривается по сторонам:– Сколько еще мы просидим в этом болоте, Китти? Здесь нет покупателей. Подумай сама.Я вспоминаю про «Юниверсити-Хиллз», торговый центр из моего сна. Но ведь он настоящий. Он существует.– Ты когда-нибудь бывала в «Юниверсити-Хиллз»? – спрашиваю я Фриду. – Торговый центр на южной окраине, на бульваре Колорадо?– Один раз.Она тушит сигарету и задумывается.– Он далеко от центра. Но сейчас все строят далеко от центра.Я киваю.– Там открылся «Мэй Ди-энд-эф», наверняка у них и книжный отдел есть. А вот других книжных магазинов в центре, похоже, нет.Фрида внимательно смотрит на меня.– Ты всегда была против торговых центров и миллион раз отвергала эту идею. Мы же часто об этом говорили, Китти.Она встает и смотрит на залитое дождем стекло.– Почему ты передумала?Пожимаю плечами.– Все меняется, – тихо отвечаю я. – Мир меняется.Я подхожу ближе к Фриде, чувствуя ее тепло, резкий запах сигаретного дыма и духов. Резкий, но родной.– Нам тоже пора меняться. Или уйти с дороги – не мешать людям.Мы закрываемся пораньше и едем на разведку в «Юниверсити-Хиллз». Дорога долгая, с пересадкой, и до места мы добираемся вымокшие до нитки. Выходим на остановке и осматриваем огромную парковку.– Сколько машин… – Фрида удивленно качает головой. – Откуда они все?Я показываю на западные и южные районы: новые дома теснятся там, как одуванчики на садовой лужайке.– Оттуда. Ты бы глазам своим не поверила, если бы увидела.Фрида бросает на меня вопросительный взгляд:– А ты видела?Я киваю, надеясь, что она не станет расспрашивать. Дождь постепенно стихает, и сквозь облака начинает проглядывать солнце. Мы разворачиваемся и идем по дорожке. Торговый центр выглядит точь-в-точь как во сне. Огромные вазоны, фоновая музыка. Мамы прогуливаются с детьми. Мне кажется, что я вот-вот встречу здесь себя вместе с Мисси и Митчем.Рядом с первым вазоном висит схема торгового центра, и мы с Фридой останавливаемся, чтобы поискать в списке магазинов книжный. Такого нет.– Давай посмотрим, есть ли у них свободные залы, – предлагает Фрида неуверенным шепотом.По дороге к входу она внезапно хватает меня за руку:– Китти, спасибо, что поехала со мной!Я пожимаю плечами и стискиваю ее ладонь:– Тебе же давно хотелось. Но пока что мы просто осматриваемся. Не жди слишком многого.Фрида медленно кивает. В глазах искорки счастья.– Просто осматриваемся, – мечтательно повторяет она. – Просто осматриваемся.Глава 13Я просыпаюсь в зеленой спальне – одна. Ларса нет рядом, но постель с его стороны смята. Дотрагиваюсь до простыни, которая все еще хранит тепло. Значит, встал недавно. Руку я убираю не сразу.Полежав еще немного, я встаю, надеваю халат и прохожу через коридор в гостиную. Слева от меня столовая – не отдельная комната, а продолжение гостиной, как в доме Нельсонов и во многих других современных особняках. Стены бледно-золотистого цвета плавно переходят в потолок. С одобрением отмечаю, что пол застелен ярко-голубым ковролином в тон входной двери. В столовой стоит отполированный до блеска дубовый стол и шесть стульев, обтянутых голубой буклированной тканью. Рядом со столом, у самого окна, виден маленький деревянный стол, очень похожий на школьную парту. В воздухе чувствуется слабый кисловатый запах, но я не могу понять, откуда он.В дальней стене столовой – две пары ставен из темного дерева. Одна пара на межкомнатном окне, а еще одна, как в ковбойском баре, перегораживает дверной проем. Окошко в стене закрыто, но через него можно передавать блюда из кухни в столовую. Я решаю, что это вполне удобно, особенно когда готовишь в одной комнате, а стол накрываешь в другой.Из-за закрытых ставен доносится веселый свист – кто-то фальшиво, прямо как Фрида, насвистывает песенку. Я улыбаюсь и прохожу на кухню. Там стоит Ларс, жизнерадостный, синеглазый. Я прижимаюсь к нему и крепко обнимаю.– Привет, красавица, – шепчет он. – Сегодня тебе лучше?– Все замечательно.Я запрокидываю голову для поцелуя. Долгого, глубокого поцелуя, который я не хочу прерывать. Ларс, видимо, испытывает те же чувства и отрывается от моих губ с явной неохотой.– Ух ты! – Он жадно втягивает воздух. – Какое пылкое приветствие.– Я соскучилась. Хотела к тебе прикоснуться. – Я снова сжимаю объятия. – Убедиться, что ты настоящий.– Настоящий, а как же! – смеется он, затем берет со стола зеленую электрическую кофеварку. – Будешь кофе?– Да,