Глаза юноши, так и оставшегося лежать на холодном полу, расширились от ужаса и почернели, когда он понял, что это — украденный княжеский перстень. Глава VI: Грозовые раскаты ГЛАВА VI: ГРОЗОВЫЕ РАСКАТЫ Дзынь! Охваченный ужасом Ярослав сокрушённо смотрит, как кольцо катится по деревянным половицам, украшение ловит на себе свет от горящего очага и сверкает бликующей металлической поверхностью. Серебряный сокол упорхнул из его хватки и распростёр выгравированные ювелиром крылья так, что вместе с хищной птицей улетели прочь и шансы юноши сохранить собственную жизнь. Поблёскивающий перстень в воображении лыбутчанина внезапно увеличился в размерах, изменил свою форму и странным образом превратился в его собственную буйную отрубленную головушку, что медленно и трагично покатилась в угол. Выпученные глаза потеряли внутренний свет и выражают лишь страдание, слегка приоткрытый рот застыл в беззвучном крике, а увядшие и побледневшие губы обнажили зубы в полной отчаяния гримасе. Пытаясь отогнать кошмарное видение, Ярослав трясёт кудрявой головой и, продолжая лежать на полу, с надеждой протягивает свою длань вперёд. Дрожащая рука суматошно двигается среди полумрака и пыли, пока не натыкается на холодный металл и не зажимает его в кулаке. Получилось! Нервозно рассмеявшись не то от выходки Люта для отвлечения окружающих, не то из-за внутреннего волнения и собственной спасительной соломинки в лице пойманного обратно перстня, соседский сын поднимается, отводит обе руки за спину и кланяется Вещему Олегу. — Что ты прячешь за своей спиной? — словно обухом по голове безжалостно ударяют Славко сорвавшиеся с губ внимательного Люта слова. Сердце юноши заколотилось пуще прежнего, глаза суетливо заметались по сторонам. На мгновение в его мыслях промелькнули планы побега, но голос разума твердил, что бежать уже некуда. Он попал в ловушку, и строгий бескомпромиссный взгляд воеводы без слов потребовал от него показать руки. Обе конечности дрожали, зубы застучали; Ярослав ощутил, что холод металла на коже вот-вот превратится в жестокий клинок, что перережет горло, а вес кольца обернётся пудами земли над его бренным телом в могиле. Страх молодца перерос в отчаяние, и с предательским неровным дыханием он медленно протянул вперёд обе свои руки и раскрыл взмокшие ладони перед глазами княжеского дяди. Лицо Вещего Олега за секунду из бледного стало красным, он ударил по столу могучим кулаком с такой силой, что посуда на нём затряслась и попадала с углов вниз, на пол. — Как ты смеешь красть у великого князя и обманывать его?! — прогремел старый воин и, схватив за шкирку побелевшего Ярослава словно нашкодившего котёнка, швырнул наглеца в бревенчатую стену. Он тотчас ударился головой о выступающий брус и упал вниз, как набитая сеном тряпичная кукла, уже без сознания. * * * * * Первым, что он почувствовал, очнувшись от беспамятства, были верёвки. Тонкие путы резали запястья и впивались в тонкую кожу; сам он, связанный по рукам и ногам, пригвождённый к вертикально воткнутому в землю бревну, словно к позорному столбу, едва ли мог пошевелиться. Ярослав запрокинул голову, его воспалённым глазам с красной сеткой капилляров стало понятно, что прошло уже несколько часов. Тёмное небо над преступником застелили облака, и сквозь их полупрозрачную траурную вуаль проглядывали невольными зрителями несколько звёзд. С реки тихо дул прохладный ветер, заставляя пламя факелов во дворе Эгиля колебаться. На крыльце сидел, не обращая внимания на проснувшегося вора, окаянный Лют; в полумраке он чистил от грязи влажной тряпицей свои сапоги. Смуглая худая рука опускает кусок ткани в деревянное ведёрко, ждёт, пока та набухнет и отжимает ветошь от лишней жидкости, отчего струи воды с громким журчанием льются обратно в сосуд. Нестерпимо захотелось пить. — Воды... во... — пролепетал в мольбе Ярослав, с усилием разлучая слипшиеся подобно двум влюблённым губы, и от упадка сил у него ещё сильнее пересохло во рту, а голос прервался на полуслове. Булгарин поднял на него глаза и усмехнулся. Стражник сделал паузу, будто бы выжидая, когда взгляд Славки станет по-настоящему жалким и потеряет человеческое достоинство, прежде чем ответил: — С дружиной князя следует говорить с должным почтением, верно? — Про... шу прощения, господин, — на зубах Ярослава заскрипела пыль, а в животе заурчало. — Можно мне... глоток воды? Я умираю от жажды... Мужчина отложил тряпку прочь и взял ведёрко с водой в руки, через несколько шагов он оказался в непосредственной близости от соседского сына. Темноволосый воин с издёвкой посмотрел на него прищуром карих глаз, уголки его рта поднялись и скривились в ухмылке: — Не дело, если ты умрёшь не от решения нашего князя, а от жажды, презренный тать. Так уж и быть, свою воду ты получишь. Со злобной гримасой Лют поднимает ведро и останавливает его в считанной пяди от своего собеседника, Ярослав тянется пересохшими губами к тёмному от влаги краю... и дружинник с размаху выплёскивает всё содержимое ему в лицо. Славко закашлял и задрожал, на его глазах выступили слёзы — то ли от хлёсткого удара холодной водой, то ли от горькой обиды. — За что?! — отплёвываясь, с горящим взглядом обратился он к своему надзирателю. — За что?! — Что именно? Чуть не затянул на цыплячьей шее петлю? Поставил при гостях подножку? Напоил твой лживый рот водой? — прорычал Лют, кулаки его сжались так, что вены на руках вздулись, а костяшки пальцев побелели. — Таких презренных червей как ты я вижу насквозь, а червям место среди праха и грязи в сырой земле! Жду-не дождусь, когда лично по приказу князя удар за ударом, пинком за пинком выбью из тебя жалкую душонку. С ненавистью Ярослав посмотрел на дружинника, что занял своё место на крыльце, но вместо остроумного ответа или обвинений в адрес мучителя по грязным щекам юноши градом покатились слёзы. Всё, что он сейчас мог сделать — это оплакивать собственную судьбу, пока сверху на бедовую русую головушку падал мертвенно-бледный лунный свет. * * * * * Звуки окружающей природы разносились по ночной деревне причудливыми сплетениями из нот и аккордов. Нежный шелест листвы в кронах плодовых деревьев в садах, пение соловья, далёкое совиное уханье и тихое журчание реки гармонировали друг с другом, создавая мелодию, успокаивающую душу. Сладкий аромат распустившихся цветов наполнял воздух, смешиваясь со свежим запахом елового леса. Капли росы блестели на тонких былинках, отражая лунный свет и словно соревнуясь с вышедшими из-за облаков звёздами в ясной таусинной вышине. На фоне этой безмятежной и умиротворяющей атмосферы крошечная Лыбута с её деревянными избушками и кривыми плетнями заснула, утонув в разлившейся полуночной неге. Не ко двору был только глухой мерный топот шагов — двое дружинников сейчас искали явно не ночного отдыха, а уединения вдали от любопытных ушей и глаз. — Ты слышал, как слухи о недовольстве торговцев распалили и без того горячие сердца дружинников, — следуя на шаг позади более высокого витязя, произнёс Бранимир. — Достаточно одной искры извне — и быть тогда пожару. Наши воины молоды, кровь в их жилах бурлит, а силушка богатырская просится наружу, в походы и славные битвы. Сколько бы ты не удерживал их от мыслей касательно новых завоеваний, итог всё равно один. — Я потом и кровью заслужил место в рядах дружинников ещё во времена, когда и половина этих сосунков не появилась на свет, — нахмурился Вещий Олег и раздражённо пнул небольшой камушек, покатившийся с тропки куда-то в густую траву. — Поэтому знаю нравы и настроения воинов как собственные пять пальцев. Из зелёных зарослей выпрыгнула, испугавшись булыжника, крохотная лягушка, что проскочила в считанных сантиметрах от опустившейся на землю с тяжёлой поступью подошвы сапога воеводы и чудом избежала погибели. — Дело не в тебе, ты понимаешь, к чему я веду. Тебе уже ничего не нужно доказывать, за тебя это сделал прибитый ко вратам Цареграда щит. Поход согласно традиции возглавляет великий князь, а этого титула, хоть и регентского, ты лишился много лет назад. У юного князя же нет ни опыта, ни таланта полководца, да и заинтересован он больше в праздных утехах, нежели в том, чтобы вести свою дружину в бой. — Его отец был великим воином, Бранимир. Рюрик пользовался беспрекословным уважением дружины, подобно соколу устремлял ясный взор к новым землям и настигал своих врагов. Ты отлично это помнишь. — Сокол ли сейчас перед нами? Или всего лишь необузданный лосось? — повис в прохладном воздухе июньской ночи вопрос и остался без ответа. — Игорь может неплохо сражаться на мечах и метко стрелять из лука, но умения вдохновлять людей и вести их за собой у него нет. Я опасаюсь, что без сильного лидера мы потерпим неудачу в завоеваниях, а наши люди потеряют веру в нас. Даже если полюдье утихомирит дружину, до ноября она будет накаляться и шипеть, словно кипящий котёл. На охоте нас полтора десятка, а что будет, когда эти волнения и устремления поселятся в головах четырёх сотен мужей, ожидающих нас в столице? Почти все они варяги и будут резонно взывать к долгу крови, ведь присягали они на верность новому князю в обмен на рабов и добытую в битвах долю богатств. Под силу ли нам будет остановить их гнев и направить энергию в правильное русло? — Мы не можем позволить себе растерять соратников и их доверие, — покачал головой дядя Игоря. — Однако гордость молодого князя хрупка, словно глиняный горшок до обжига, и он может воспринять наши слова и советы как оскорбление. За несколько месяцев сын Рюрика не станет тем лидером, который нужен дружине, раз не стал им за годы. Позволить на самом деле вести дела мне, а самому номинально отдавать приказы он тоже откажется. — Раз у нас нет времени на то, чтобы найти скрытый талант полководца в князе и взрастить его от оставленного отцом семени, то... — Бранимир делает паузу и вздыхает. — Нам нужно как-то выиграть это время и отвлечь внимание дружины на что-то другое. Вот только на что? Вещий Олег чешет припорошенную снегом седины бороду и всматривается в огни костров и факелов во дворе дома приютившего дружину торговца. — Есть у меня одна мысль, — молвит воевода и замолкает, не решаясь пока прямо озвучить давно терзавшую его идею. * * * * * — Мне нужно увидеть князя, — сбившись со счёта, Ольга в который раз повторяет эту фразу и обращается к стоящему у дубовых дверей бритоголовому дружиннику, но лицо его — каменная маска. — Мне... — она делает вдох полной грудью и говорит ещё громче и отчётливее, акцентируя каждое слово, — ...нужно. Увидеть. Князя. Ари, несмотря на все мольбы и увещевания, молчит и лишь непреклонно мотает головой в знак несогласия. Подумать только, её не впускают в собственный дом, где она родилась и выросла! События после истории с княжеским перстнем развивались стремительно. Эгиля с семьёй настойчиво попросили переждать эту ночь в хлеву, дружина разместилась на заднем дворе и в сенях, в то время как властителю киевского престола для ночлега была отдана сама жилая часть избы. Обсуждать что-либо Игорь отказался, прошипев, что с первыми петухами душа Славки отойдёт в мир иной, однако вручил ей дорогое украшение и пообещал достойно наградить за спасение своей жизни. С тяжёлым сердцем и полным тревоги разумом девица нервно принялась наматывать круги перед дружинником, пытаясь привести свои чувства и мысли в порядок. В конце концов, она спасла Игорю жизнь. Рискнула всем, чтобы защитить его в самый трудный момент. Пошла на неслыханное и позволила обыскать себя, лишь бы грозный Олег не заподозрил её в том, что руку к воровству приложила и дочь хозяев, давших крышу над головой гостям из столицы. — Мне нужно увидеть князя, — задрожал голос варяжки, а сама она встрепенулась голубкой, когда со двора в сенях появилась тёмная широкоплечая фигура. На левом плече её сидел крупный ворон. Когда силуэт делает несколько шагов вперёд и приближается, из тени выходит суровый мужчина, что преграждает ей путь. На его запястье дорогой браслет с хризолитами, рубаха его расшита золотыми нитями, держится он властно и уверенно. Девушка узнает в нём дядю великого князя, Вещего Олега. Человека, известного своими победами и подвигами. Человека, в мгновение ока высоко поднявшего Ярослава в глазах Игоря, чтобы потом сбросить его с пьедестала спасителя вниз, на острые камни суровой реальности. — Тебе нельзя входить, — сухо отвечает девушке воевода и жестом даёт понять Ари, что сменит его на посту блюстителя княжеского покоя. — Князь сейчас почивает и набирается сил, у него выдался непростой день. — Мне нужно увидеть князя, — Ольга всё так же непреклонна. Холодные серые глаза встречаются со взглядом воеводы, и она добавляет к сказанному. — Он в долгу передо мной. Мужчина усмехнулся, как будто перед ним стоял капризный ребенком с манией величия. Ольга почувствовала, как огнём в её жилах закипает гнев, но быстро отогнала негодование в сторону, понимая, что должна оставаться спокойной и сосредоточенной, если хочет добиться цели. — Я понимаю, что господин отдыхает, но это вопрос жизни и смерти. Мне не нужны ни обещанные богатства, ни украшения, лишь пара минут княжеского времени. Разве я о многом прошу? — Сам великий князь снизошёл до тебя и захотел наградить золотой шейной гривной от лучшего в столице мастера, а ты как попрошайка не утолила своё корыстолюбие и пришла просить ещё? Какая дерзость! — Я не попрошайка. Я та, кто рисковала своей жизнью и притащила князя на плечах сюда, пока его дружинники в слепом ожидании пировали и травили байки за столом. Я та, кто спасла от гибели Игоря, а быть может, и всё государство. Поэтому я просто требую то, что принадлежит мне по праву и было обещано, — юное лицо с твёрдым взором больших серых глаз, опушённых тёмными ресницами, не дрогает ни единым мускулом, а тонкие руки снимают с шеи филигранный золотой обруч и протягивают его собеседнику. — И коли я не увижу князя, то нет для меня награды в золоте и камнях! — Требуй сколько хочешь, девица, но князя ты сегодня не увидишь. Или ты собралась бросить вызов всей дружине и самому воеводе?! — старый воин и седой кустистой бровью не повёл. — Мне не нужна дружина. У меня есть нечто более могущественное. Правда. — Правда? — захохотал Вещий Олег, явно считая беседу с наглой варяжкой забавным времяпровождением. — Что за правда?! — Правда в том, что князь у меня в долгу. Правда в том, что я ради него поставила на кон свою жизнь и честь. Правда, что он из тех, кто нарушает своё слово, — лицо Ольги в свете факела приобрело вдохновлённое выражение, а взгляд опустился вниз, к собственным рукам с княжеским подарком. — И я расскажу это всем землям от Новгорода до Киева, если потребуется. Пусть народ убедится в том, что ими правит князь, который забывает о собственных клятвах и обещаниях! Воевода становится мрачнее тучи и делает шаг навстречу. Варяжка тут же резко бросает на пол перед Олеговыми ногами шейную гривну и отвлекает его громким звоном, кидаясь к двери проворной куницей, но опытный воин молниеносно хватает её за запястье и тянет назад. — Значит, зубы мне заговаривала, — не сводит он сузившихся глаз с девицы, что пылает от решимости и отчаянно пытается вырваться из крепких рук предводителя дружины. — Твоё упорство достойно восхищения, но в конечном итоге бесполезно. Князю нужен отдых. Никаких встреч на сегодня. Зарычав и оскалившись, Ольга наклоняется, чтобы как следует укусить мужчину, но тут дубовые двери распахиваются, и в сени, прихрамывая, входит заспанный Игорь в одной только длинной льняной рубахе по колено. — Что всё это значит, дядя?! — раздражённый взгляд великого князя падает на сильные толстые пальцы, по-прежнему сжимающие хрупкое девичье запястье.