Женщина и двое мужчин в зимних куртках, наспех накинутых на спортивные костюмы, побежали к «Рендж Роверу» с криками: – Стой! – Тормозни! Ты что заблудился?! – В сторону! – заорал Рокотов, потому что джип не собирался останавливаться. Наконец эти трое, страдающие похмельем и потому тормознутые, сообразили, что это не игра и происходит нечто неординарное, и, матерясь, отскочили с дороги в сугроб. «Рендж Ровер» проехал мимо них и вскоре исчез из вида. Рокотов с облегчением выдохнул. – Ну, теперь-то я точно тебя найду! – Он со злостью сплюнул в снег и вытер тыльной стороной ладони окровавленную щеку. На заднем стекле черного джипа с кенгурятником Олег ясно увидел наклейку: хоккеиста. …Полиция ехала долго. Потом их всех долго и нудно допрашивали. Праздник был испорчен. Приехали эксперты, из ствола ели извлекли пулю. На дороге нашли стреляные гильзы. – Интересно, – хмыкнул криминалист, пряча находку в чемоданчик. – Что именно? – хмуро спросил Рокотов, который внимательно следил за процессом. Ему важна была любая зацепка. – Необычные гильзы. Пистолет, похоже, импортного производства. – Какой именно? – В заключении будет написано, а я пока ничего определенного сказать не имею права. Тем более вам. – Почему? – Ну, ведь в вас же стреляли. – Хотите сказать, что я сам это организовал? Покушение на себя? – Не по адресу вопрос. Вы бы отошли в сторонку. Странное у вас какое-то любопытство. Нездоровое. – Да меня только что убить пытались! – вспылил Олег. – Не убили же, – пожал плечами криминалист. Рокотов не выдержал и смачно выругался. Потом вернулся в коттедж, где с Аней беседовали приехавшие по вызову опера. Стрельба меньше чем в ста километрах от Москвы – это вам не шутки! ЧП областного масштаба! – Похоже, что стреляли в вас, Олег Андреевич, – развернулся к нему всем корпусом парень лет тридцати с помятым лицом. «Первое января, блин!» – было написано на нем огромными буквами. – И как вы это объясните? – Видите ли, я блогер… Лица оперов сразу потускнели. «Провалиться тебе», – прочитал на них Олег. Блогер – значит огласка. Общественный резонанс, проверки всякие, если вдруг жалоба. Муторно. – Вам придется проехать с нами, – тяжело вздохнул старший по званию. – Я тоже поеду! – вскочила Аня. – Тебе-то это зачем? – хмуро спросил Рокотов. – Я свидетель! Ты ведь мне расскажешь, что происходит? Аня его все больше удивляла. Остальные хмурились и смотрели на Олега с явной неприязнью. Кому нужны проблемы первого января? А вот Аня не дрогнула. – Хорошо, едем, – кивнул Рокотов. Здравствуй, елка, Новый год! Этот Судья определенно чокнутый! Олег изо всех сил пытался собраться с мыслями. Итак, убийца Лады Воронцовой хоккеист. У него есть черный «Рендж Ровер» и импортный пистолет. Шумов определенно что-то недоговаривает. Кого покрывает Аркадий Валентинович? Сам, мол, найди. А этот урод уже за оружие взялся! «Сегодня же вечером поеду к Шумову, – решил Олег. – А завтра к наркологу. Судья, похоже, всерьез решил меня убить, но не сразу. Сначала в кошки-мышки поиграть. Интересно, что он задумал? Довести меня до трясучки? Нервы первым делом расшатать? А потом уже прикончить. Двадцать лет сидел тихо. И тут вдруг убийцу Лады Воронцовой что-то сдернуло. Моя статья? Смешно. Не я первый про Воронцову написал. Изложил общеизвестные факты. А теперь в меня стреляют из пистолета импортного производства. Не «ПМ», не «токарев». И не самопал какой-нибудь. Кто же он, этот Судья Уоргрейв?» Лада Какое-то время после развода она собиралась с силами. Придется все начинать сначала. Одной. Теперь уже без опеки тренера и без поддержки любимого мужчины или мужа. Сходиться с кем-то снова Лада не собиралась, слишком глубока была обида. Очередное черное предательство. В том, что потеряла ребенка, Лада теперь винила только Леонида Валерьевича. Мог бы ее остановить, силой увезти в Москву. Знал ведь об эмоциональной неустойчивости своей жены. Все они сволочи, эти мужики, и все без исключения – эгоисты. Особенно противен был толстый турок, который с намеком гладил руку и требовательно заглядывал в глаза. Когда, мол, отработаешь мое приглашение за границу из вашей нищей страны, в которой сейчас хозяйничают бандиты? Лада с ужасом вспоминала прошедший год и захлебывалась рыданиями. Никогда еще ей не было так тяжело, разве что в тот момент, когда смотрела из окна на Генку, который, не оглядываясь, шел к такси. Через пару месяцев после возвращения в бабушкину квартиру Лада продала первую медаль на черном рынке: надо было на что-то жить. Ладожский пообещал, что будет помогать, пока бывшая жена не найдет работу, но сразу предупредил: – Узнаю, что тратишь деньги на водку, – ни копейки больше не получишь. А что ей было делать? Другого способа забыться Лада не знала. Запой длился три недели. Когда деньги кончились, она подошла к зеркалу и в ужасе посмотрела на свое отражение: – Что я делаю?! В голове прояснилось, и Лада взяла себя в руки. Вымылась, расчесала волосы, выпила крепчайшего кофе и заставила себя позавтракать. Потом пошла в магазин, дав себе слово, что водку покупать не будет. Возвращаясь, столкнулась на лестничной клетке с соседкой. Та выходила из своей квартиры с хозяйственной сумкой в руке. – Ну, привет, звезда! – ярко улыбнулась женщина, по виду, Ладина ровесница. – Вернулась? – Да, и что? – с вызовом ответила она. – Да так. Ты одна, как вижу, и я одна. Заходи вечерком – посплетничаем. Лада не собиралась с кем-то откровенничать, тем более с незнакомой женщиной. Вообще бабья не выносила. С мужчинами проще, эти хотя бы в спину не ударят. Тот же турок: хоть и домогался и не добился от Лады взаимности, а билет обратный в Москву купил. Пожалел. Но Татьяна сама забежала якобы за солью и застряла на кухне, болтая без умолку. Лада, морщась, слушала: об умнице-дочке, которая учится только на пятерки, о болезнях Таниной мамы, о неудачном браке, который закончился скандальным разводом. Тут Лада оживилась: – Жадный, что ли, раз судился? – Ага, – охотно согласилась Татьяна. – Еле-еле эту квартиру выцарапала. Теперь мы втроем здесь живем, три женщины: я с дочкой и моя мама. Присоединяйся к нашему женскому коллективу, – подмигнула она. И Лада растаяла. Хорошо, когда есть, к кому забежать со своей бедой. Хоть душу излить, хоть денег перехватить. Татьяне тоже от мужиков досталось, своя в доску. Так у Лады появилась подруга. Жизнь постепенно налаживалась. Но тут судьба нанесла очередной удар. Позвонила мама. Сначала в трубке были одни рыдания. Потом прорвалось: – Дочка, беда… Игорек мой… – Что с ним? – хрипло спросила Лада. – Умер он, – захлебнулась слезами мама. – Как умер?! – ахнула Лада. Не то чтобы она была сильно привязана к единокровному брату. Отношения с родственниками у Лады не заладились, еще когда она являлась звездой большого спорта. Мама была равнодушная к Ладиным успехам, тетка стремилась использовать с выгодой для себя. Но Игорек был забавным. И как не от мира сего. Лада даже не подозревала, что брат употребляет наркотики. Он ведь такой юный! Видать, упустили ребенка родители и учителя, как когда-то и Ладу могли упустить. Но тогда время было другое, и она нашла себя в большом спорте. А сейчас всем на всех было наплевать. Государство перестало заботиться о детях и контролировать их родителей. Учителя решали свои проблемы: как выжить? Бастовали, выходили на митинги, свергали директоров. Школы в начале девяностых бурлили, дети отбились от рук и прогуливали уроки. А Игорь оказался слабым. Мама с папой пили, и он, попав еще в старших классах в плохую компанию, так и застрял в ней и, как говорится, забил на все. На учебу, на работу, на будущее, которое Ладиного брата не интересовало. Он жил в своих грезах, а доставать дозу становилось все труднее. Деньги взять было негде. В один из таких моментов, когда ломка стала особенно невыносимой, Игорь выбросился из окна. Умер он сразу, не мучился, но для Лады это была уже вторая смерть близкого человека. И снова ритуальное агентство, морг, похороны… Черная полоса не прекращалась. Напившись до полусмерти на поминках брата, Лада снова надолго ушла после этого в запой. Заходила соседка, пыталась с Ладой разговаривать. Даже Танина мать заходила. Вздыхала: – Ты молодая еще. Кончай дурить-то. – Вы не понимаете, – заливалась Лада пьяными слезами. – Моя жизнь кончена…