Ни капли веселья, однако, в глазах следователя не было. Серьезный взгляд. Оценивающий. В этих глазах я прочитал, что никакого морального страдания от убийства трех человек Глеб не испытывает. Более того, сделал он это рассудочно, с отчетливым пониманием причин и последствий своего поступка. Тогда зачем? – Ты мне можешь помочь? – спросил я вместо этого. – Да. – Что хочешь в обмен? Самойлов замолчал надолго. То ли формулировал свои условия, то ли просто не знал, чего требовать за помощь. Потом осторожно проговорил. – Я выйду. Буду работать по делу с тобой. Когда его раскроем, ты работаешь по делу со мной. – По какому? – напарник в виде следователя мне совсем не помешает, но ведь он не про кражу печенья с полки говорит! А это, выходит, что из одного блудняка он мне выбраться поможет и тут же втравит в другой. – По моему делу. Потрошители. – Это ты похитителей так называешь? – Их так по всему миру называют! – внезапно повысил голос следователь. – Так закрыто же дело? – Это я его закрыл. Я и открою. – Глеб, я не следователь… – Мне не следователь нужен, а именно ты! Ниточки от местной ячейки этих тварей идут очень высоко! Один я ничего не сделаю. С тобой – шансы неплохие. – Ты раскрываешь, а я прикрываю? – Да. Такие условия. Решай сейчас. Или проваливай. Витя-памагай Очень быстро выяснилось, что парковать машину у входа в жандармскую управу боярину нельзя, а вот вытащить из ИВСа – запросто! И даже особо с бумагами возиться не пришлось. Так, пара подписей. Генерал-аншеф и его присные, конечно, возражали. Но не активно, а так – для галочки. – Как же так, Игорь Сергеевич! Есть же решение суда о содержании заключенного! И что мне говорить, если кто спросит? – Валите все на меня, Федор Георгиевич. – посоветовал я ему в ответ. – С князем я сам все решу. И покинул управление, вместе с переодетым в цивильное Самойловым. С князем я и правда решу. Ему же результат нужен? Так я и работаю на результат! Забрал ключи и еще раз поблагодарил Марьина, уселся за руль и спросил: – Куда? – Любой ресторан. – откликнулся Глеб. – Очень хочется приличной еды. Он не выглядел человеком, который радуется освобождению. Как и человеком, который хочет в ресторан. Такой же собранный, серьезный «ботан», каким был и в камере. Разве что отрешенность пропала. И в серых глазах проглядывала угрюмая решимость. – А потом к жене не отвезти? – с издевкой уточнил я. – Ни в коем случае! – не заметив сарказма, отозвался бывший следователь. – До поры, лучше ей не знать, что я вышел. В целом, чем меньше людей будет об этом осведомлено, тем лучше. Паренек мне нравился, с некоторой, правда, оговоркой. Дерзкий он был. Совершенно не улавливал, кто тут главный и кому он обязан. Складывалось впечатление, что он меня считает своим помощником, а не наоборот. И это немного раздражало. Но не устраивать же скандал на ровном месте в первые пять минут сотрудничества? Подождем полчасика. Пусть покушает. – Как скажешь. – выдал я. И повез его в «Даурию». Другого общепита в городе я не знал. Наблюдать за тем, как Самойлов есть, оказалось очень интересно. Потому как делал он это неторопливо, обстоятельно и с таким искренним наслаждением процессом, что сразу же хотелось к нему присоединиться. Он отрезал от бифштекса небольшой кусочек, аккуратно обмакивал его в соус, клал в рот и, закрывая глаза от удовольствия, неспешно его пережевывал. Я так в армии котлету ел – единственную за два года срочной службы. Растягивал удовольствие от этого подарка судьбы, благодарил приехавших в часть с проверкой генералов и дождался-таки, что мясо-хлебное изделие остыло до состояния полной непригодности. И все равно съел. – Не хочешь рассказать про Потрошителей? – прервал я молчание, когда Глеб расправился с бифштексом и принялся за пирожное. – Что случилось во время задержания? Мы же напарники теперь. Нужно знать, чего ждать от человека с даром и тремя трупами за спиной. Я ведь понимал уже, что в его истории с нервным срывом все не так просто. Точнее, предполагал. – Я их убил. Десертная вилка отрезала еще кусочек и понесла бисквитно-кремовую массу ко рту. – Просто так? Вспылил? Белая чашка с чаем поднялась к губам. Я не надеялся, что он ответит, но ошибся. – Нет. Так нужно было. – Зачем? Кому нужно было? Салфетка с хирургической точностью убрала пятнышко крема из уголка рта. – Мне. Чтобы дело считалось закрытым и ответный ход Потрошителей не ударил ни по кому, кроме меня. – То есть, ты инсценировал нервный срыв, чтобы все решили, будто следак устроил самосуд? – Да. Я поел. Поехали к Вите. Манера Глеба отвечать на вопросы меня тоже раздражала. Особенно, с учетом того, что здесь ко мне все относились, как к птице очень высокого полета. Я даже привыкать уже стал. И тут этот заморыш с раздутым самомнением. Как человеку удается давать ответ и одновременно посылать сообщение «не лезь ко мне»? Витей оказался китаец – посредник триады. Средних лет, у азиатов возраст довольно трудно определить, черноволосый и с белым пятном на смуглом лице. Какая-то кожная болезнь с частичной потерей пигментации. Я не помнил ее названия, но людей с очертаниями материка на лице уже встречал. Нашли мы его на рабочем месте, за прилавком с золотыми и серебряными украшениями, который располагался на первом этаже огромного торгового центра на набережной Амура. Хорошее прикрытие: люди всегда подходят, прицениваются, вопросы задают. Не знаешь, так и не догадаешься, что тут заказы на преступления принимаются. – Глеба? – многие китайцы, даже неплохо говорящие на русском, так делают – заканчивают гласной непривычные имена. Хотя, мне всегда казалось, что они издеваются, а не испытывают сложности с языком. – Твоя… Отпустили? Свободна? Хитрые черные глазки Вити перебегали с него на меня. Вероятно, он пытался понять, зачем его знакомец притащил на встречу еще одного человека. – Сбежал. – ровно ответил Самойлов. – Только что. Ты сильно занят? Разговор есть. Непонятно, принял ли китаец шутку Глеба. Он просто продолжил изучающе глядеть на нас обоих. – Конечно. Давай, говорить. – Не здесь. – Ты знать – много людей ходи – никто не видеть! – на китайский лад исковеркал поговорку про лес и дерево посредник. – Тут говорить. В принципе, он был прав. Но мне все равно было немного не по себе говорить об убийстве с посредником триады, стоя возле прилавка с ювелиркой. Понижая голос каждый раз, когда мимо проходили люди. – Человек хочет сделать заказ. – следователь кивнул на меня. – Триада напала на него, хотела убить. У него нет претензий к исполнителям. Он хочет купить информацию о том, кто заказал нападение. Взгляд китайца вновь остановился на мне, сделавшись сразу очень холодным. Что-то мелькнуло в глубине черных глаз. Что-то похожее на удивление. Что тебя удивило, раскосый? – Прости, Глеба-друга! Никак нельзя. Не могу памагай. – говоря это, Витя продолжал смотреть на меня. Никаких эмоций больше не проявляя. – Заказчик оплатил запрет? – теперь удивление продемонстрировал Самойлов. Сделал шажок к прилавку: – Серьезно? – Такой умный человек! – восхитился Витя. Он перестал буравить меня взглядом и расплылся в неискренней улыбке торговца. – Видит все! Знает все! Хочешь кольцо жене купить? Минское золото! Высшая проба! – До свидания, Витя. Моментально потеряв интерес к разговору, Глеб ухватил меня за локоть и потащил к выходу. – Скидка хорошая! Потом приходи! Уже на улице он резко толкнул меня в грудь и прижал к стене здания. Прошипел, как рассерженный кот: – Ты зачем мне врал? – В смысле? – я опешил настолько, что даже забыл о сопротивлении. – Витя тебя знает. Ты к нему приходил. Как заказчик приходил! Что за игра, Игорь? Так вот в чем причина пристального взгляда китайца. И этой неуловимой тени удивления, которую я заметил. Он узнал меня. В смысле – Игоря. Здешнего. Ну, двойник! Не устает оставлять мне подарки! Найти бы и прибить сволочину! А то наворотил дел и смылся в неизвестном направлении!