– Просто посмотреть! – с некоторой обидой ответил я. Подумаешь, какие технически продвинутые! Кто ж знал, что экран считывает отпечатки пальцев? – Финансовое состояние Игоря, например. – Сказал бы сразу. – следователь быстро вернулся к прежнему тону. – Я бы подсказал. Рабочий стол компьютера был забит таким количеством ярлычков программ, что у меня в глазах зарябило. И оскорбило живущего во мне педанта, любившего порядок во всем. Двойник-то мой неряха! Как в таком бедламе можно быстро разобраться? Рабочий стол – как у девушки! Глеб, впрочем, довольно легко сориентировался в пугающем обилии иконок. Вместе мы с ним зашли в какую-то программу, выглядящую как браузер, но предназначенную только для работы с банками. Авторизовались еще одним касанием пальца экрана, дождались, пока встроенный в экран датчик просканирует мое лицо и сетчатку глаза, и взялись за изучение финансов обер-секретаря. И когда я увидел состояние счетов, то сразу же одобрил его паранойю. Двойник имел счета в нескольких банках. В местном, вроде государственного, хранилось четырнадцать миллионов рублей – огромные деньги! Правда, все они лежали на вкладе, так что быстро их получить у меня не выйдет – придется идти в банк. Но и на других счетах, расходных, за исключением выбранной в ноль Глебом карты, денег было достаточно. Порядка полутора миллионов. И еще шесть с половиной миллионов на неактивном счете во вкладке «Хырчибанка». Такая гарантия от якутов – я не смогу их получить, пока не выполню условия сделки, но и они их отозвать уже не могут до определенного времени. – А я завидный жених! – высказался я, обозревая свои богатства. – В первой тройке. – отозвался Самойлов. И пояснил чуть смущенно, встретив мой вопросительный взгляд: – Читал в светской хронике. Там вроде рейтинга было… Пользуясь подсказками Глеба, я пополнил опустошенную им карту на сто тысяч и вернул ему пластиковый квадрат. – На расходы. – пояснил я. В свете обнаруженных мной сокровищ, данная сумма выглядела совершеннейшей мелочью. Из кухни, с чайником в руках, вернулся дядя Ваня. Как он видит все? Двигается же как зрячий! Вот фокус! – Ну что, молодые люди. Не пора ли нам на боковую? – спросил он, ставя чайник и пару кружек на стол рядом с ноутбуком. – Двенадцатый час уже. – Ну вот чаю выпьем и пойдем! – с преувеличенной бодростью откликнулся я. Усталость уже брала свое, глаза просто слипались. Впечатлений второй день пребывания в чужом мире оставил не меньше, чем первый. – Давайте завтрашний день прикинем. – Глеб тут же завладел одной из кружек. – По вечеру понятно, у тебя встреча с москвичами, а вот с утра я бы предложил съездить к одному моему знакомому. Большой дока в банковских спекуляциях. – И зачем он нам? – Если мы хотим тебя оставить чистым, то надо бы ответственность на содеянное на кого-то другого перевести. – Есть кандидатуры? Самойлов ответил мне своим фирменным взглядом, в котором недоумение в равных пропорциях было смешано с презрением и жалостью. Я уже начал привыкать к этой форме ответа следователя. – Арцебашев? – догадку я высказал, будучи полностью уверенным в том, что прав. Ненависть к воеводе у Глеба выходила за рамки здравого смысла. – С вражиной надо кончать! – поддержал дядя Ваня. – Всякой грязью бояре, бывает занимаются, но чтобы до торговли человеками опуститься – не было такого! Как африкансы, честное слово! – Ага. Только вот как? Он у князя на хорошем счету, воевода. Что это, кстати, значит – воевода? Вроде главнокомандующего армией? – Михайло Генрихович первый по силе боевой маг в княжестве. – пояснил старик. – Ну и дружиной ведает с ополчением, да. Армия-то на кой? Я кивнул, принимая объяснения, но не желая углубляться в тему структуры вооруженных сил княжества – мозг и так был перенасыщен информацией. Хотя и подумалось, что для такой фигуры, как воевода, влезать в преступную деятельность, несколько странно. С другой стороны – сам то! В смысле, двойник мой. Чего человеку не хватало! Захотелось стать владычицей морской! – И в этом плане, банкир, молодые люди, для нас просто дар Господа. – продолжил дядя Ваня. Глеб, вероятно, полностью ввел его в курс происходящего, и старик с нескрываемым энтузиазмом влился в состав самопровозглашенной следственной группы. Чтобы восстановить справедливость, как он выразился, и не дать «клятым москалям» лезть в дела родного княжества. Местечковый патриотизм тут был на уровне. Но не раздражал, как обычно, а напротив – вызывал уважение. Видимо, потому, что княжество Благовещенское и Тындинское здесь – это не то же самое, что Амурская область там. Не бесправный субъект огромной страны, где даже высшие должностные лица неспособны ничего изменить, а самостоятельное государство, силой отстоявшее свое право на принятие решений. – Почему? – спросил я. Как по мне, наличие в деле якутских тойонов, только все осложняло. Самойлов тоже смотрел на наставника с интересом, но молча. – Ну как же! Если правильно все сделать, то именно якутов можно обвинить в том, что они пытались влезть в уставной фонд предприятия, владеющего мостом. А с империей у нашего князя давно отношения напряженные. Он даже раздумывать не будет – тут же тройственный совет соберет. – Кстати, а почему Саха – империя? Ну, если правят там тойоны? – все-таки любопытство меня когда-нибудь прикончит! Ну вот что мне с того, как якуты себя обзывают? Нет же, не удержался, вылез с вопросом! – Правит там император – старший из прямых потомков Тыгына. А тойоны – улусами, княжествами по-нашему. Они, правда, тоже все от Тыгына род ведут, но вот как-то до сих пор не поубивали друг друга. Что при их задиристости для всех тайна великая. – Тыгына? – У вас его не было? – Без понятия, если честно. – я пожал плечами. – Якутами никогда не увлекался. – Был у них такой – Тыгын-объединитель. Здорово нам врезал, предкам нашим, в смысле, когда они к Лене вышли. Сильные маги, да и берсов среди якутов много. – А берсы – это?.. – Антошин! Остановись уже! – Берсерки. Воины-симбионты. У них дара своего нет, зато они чужой впитывать могут. Как губка, знаешь. Кинет в такого боярин щит, камнеплоть или жар, и тот в самую гущу боя бросается. И все ему нипочем… некоторое время. Самойлов с Иваном Павловичем синхронно вздохнули, как будто сожалея о необходимости объяснять прописные истины взрослому человеку. Выходит, что Михаил-Мишико – берсерк? А я его, выплеском своей бесконтрольной силы, когда от пульсара закрывался, сделал пуленепробиваемым? Интересно! – Вернемся к банкиру. – Самойлов прервал курс истории от дяди Вани. – Мне идея хорошей не кажется. Слишком накручено выходит. – Да что тут накрученного? – возмутился дед. – Если мы пустим князя на якутов… В этот момент я почувствовал растущее беспокойство. Будто кто смотрел на меня пристально и намерения у этого неизвестного были ой какие недобрые! Бешено зачесалась грудь, а под ребрами вдвое быстрее обычного застучало сердце. Я аж вскочил от столь неожиданного поведения организма. – Ты чего? – разом повернулись ко мне спорщики. – Будто смотрит кто… – неловко пояснил я. – Пристально так… Реакция на мои слова была молниеносной и неожиданной. Глеб сбил меня с ног и навалился сверху, а дядя Ваня рыбкой нырнул за диван. Спинка которого тут же взорвалась обивкой и наполнителем. Секундой позже осыпалось оконное стекло. В нас стреляли. Боярский дар – 2 – Щит можешь поставить? – лицо Самойлова было так близко к моему, что в иной ситуации я бы попытался отодвинуться на метр или даже дальше. Но про интимную зону сейчас было вспоминать глупо, да и Глеб сразу же сполз с меня на пол. Диван дернулся еще пару раз, обзаведясь новыми дырами в уже измочаленной спинке. Серьезными такими дырами, размером с кулак. – Н-не знаю… – А ты попробуй! – рыкнул следователь. – Видал каким калибром лупят! И тут же: – Иван Палыч! Живой! – Живой пока. Это по чью душу, ребята? Твою или Игореву? – Поди знай! Я прикрыл глаза, сосредоточился и почти сразу увидел крутящийся водоворот дара. В этот раз он был другим: крупнее и крутился быстрее. В нем было только три цвета: красный, черный и небесно-голубой. Последний жгут пульсировал сильнее прочих, будто бы требуя обратить на него внимание. Я потянулся к нему мыслью-рукой и это вышло без всяких перстней Зеленого фонаря! Голубой жгут приблизился и заполнил все внутреннее зрение, по мере увеличения, превращаясь в крупноячеистую сеть. Которую я, повинуясь инстинкту, раскинул руками вокруг себя. – Шире ставь! – тут же потребовал дядя Ваня. – Шире! Ты только себя с Глебом укрыл! Я еще помирать не готов! У меня получалось! Получалось! Непонятно как, на одной интуиции, возбуждении и страхе, но получалось! Я сделал щит! Такой же, наверное, как и в том столкновении с триадой! Но теперь-то я понимал что делаю. Пусть и не полностью. Попробовал было укрыть щитом больший объем, но тут же встретил сопротивление голубой сетки. Она не хотела растягиваться. Вибрировала на кончиках пальцев и даже пыталась сжаться до размеров небольшого кокона вокруг моего тела. Будто была живой и имела собственные желания! Тут же вспомнив миг напряжения, когда в «Ладогу» летел огненный сгусток, я с нутряным ревом потащил сеть в стороны. Упираясь руками и ногами, чувствуя, как каменеют все мышцы тела: живот, грудь, спина, ноги. – Хватит! – тут же одернул меня наставник. – Вся комната уже закрыта! По соседям вряд ли стрелять будут. Видишь стрелка? На крыше, в двух кварталах отсюда. – Нет! – прохрипел я. Как бы, интересно? – Да не напрягайся ты уже! Просто держи! – дядя Ваня поднялся в рост и неспешно приблизился ко мне. Я почувствовал, как дважды прогнулся под ударами щит – в него стреляли, но он держал пули! Глеб тоже поднялся и всматривался через разбитое окно куда-то вдаль. Держать его было не сложнее, чем стоять с мешком муки на плечах. Главный труд уже выполнен, ноша поднята с земли и заброшена наверх. Теперь просто стой и не отпускай. Хотя, чего врать, было тяжело. – Ты, главное, не дергайся сейчас. – наставник положил птичьи ладошки мне на глаза. – С непривычки страшновато может быть. Смотри. И я увидел. Три пляшущих вихря воздуха на месте себя, там, где стоял наставник и следователь. Чуть поодаль, шагах в десяти, кружились на месте и двигались еще смерчи-люди, живущие в этом доме. Они везде были! Сверху, снизу, с каждой стороны куда ни взгляни! Стены, потолки, другие объекты не были видны, но каким-то образом ощущались. Видны были лишь вихри и я, висящий в пустоте! Это было пугающе и… Господи, это было прекрасно! Никогда в жизни я не видел ничего красивее! Вот, значит, как мой наставник мир видит? – Вон там. – голос дяди Вани, указал мне направление не хуже лазерного луча. И я увидел смерч, сплетенный из темно-красного, оранжевого и кислотно-зеленого. Последним из цветов был страх – откуда-то я это знал. Ядовитая зелень наматывалась на оранжевый, переплетала его и словно бы поглощала. Смерч двигался уровнем чуть выше меня, постепенно отдаляясь.