– Таня, я не женат. Я тебе в больнице толковал, что мое сердце не занято, а ты мне не верила. Сейчас ничего не изменилось: и паспорт, и душа моя – девственно чисты. – А как же рыженькая девица, которая навещала вас каждый день? Она, помнится, чьей-то женой представлялась. – Рыженькая девица давно замужем, – уверенно заявил я. – Таня, давай встретимся, я тебе паспорт покажу, чтобы ты убедилась, что я никогда не вру. По мелочам. Дверь в сторожку открылась, вошел насквозь мокрый мужик. – Там, это, – сказал он, показывая на дверь, – там врач уезжать собралась, медсестру в машину зовет. Я подошел вплотную к Колосовой и прошептал ей на ухо: – Мне стыдно за свое поведение в больнице. Давай встретимся. Если я живой останусь, хочу прощения попросить. Я серьезно, Таня. Поверь, сегодня не тот день, чтобы шутом прикидываться. Она отстранилась от меня. Улыбнулась. Достала из саквояжа листок бумаги. – Диктуй телефон. Надумаю встретиться, позвоню. После ее ухода я выжал одежду, надел ее, мокрую, на себя, сел в угол, закурил хозяйскую папироску. – Я здешний сторож, – сказал мужик. – Это я помогал вашего товарища на носилках нести. Врач сказала, что живой будет. Крови он много потерял, но ничего, в больничке оклемается. Еще она говорит, что вы вовремя его до машины донесли… Я закрыл глаза и мгновенно уснул. Глава 21. Исчезнувший мертвец В четыре часа ночи на КПП приехал штабной автобус с районным и областным милицейским начальством. Меня и Горбунова разбудили, вызвали к себе. В штабном автобусе главным был Комаров. Рядом с ним, за откидным рабочим столом, расположились Малышев, Васильев и Десницкий. Двое незнакомых мужчин устроились в конце автобуса. Пока, в самом начале совещания, они выступали в качестве зрителей. Позевывая, я рассказал руководству о событиях прошедшего вечера. Никаких оценок и комментариев я не давал. – До восхода солнца еще час времени, – выслушав меня, сказал Комаров. – Пока все свободны. В начале шестого выдвинемся на поляну. – Николай Павлович, – попросил я слово, – мы по такой грязи до поляны не скоро дойдем. – Как дойдем или доедем – это не твое дело. Спросив разрешения остаться в автобусе, я забился в угол около радиостанции и попробовал уснуть, но вместо крепкого освежающего сна погрузился в мутную полудрему. Впереди меня, за командирским столиком, вполголоса переговаривались офицеры. – Александр Сергеевич, Валерий Петрович, – обратился к Васильеву и Десницкому начальник РОВД, – завтра, вернее уже сегодня, организуйте сбор средств с личного состава: с сержантов – по пять рублей, с офицеров – по десятке. – На ликвидацию аварии на Чернобыльской АЭС? – уточнил Десницкий. Ему никто не ответил. Я на секунду-другую провалился в сон и вынырнул из него, когда Комаров рассказывал о маагутах. – На тряпках можно огромные деньги сделать. Не забывайте, что в Средней Азии в сельской местности царит дикая нищета. Для многих дехкан поношенная куртка с нашей свалки – как дорогой кафтан. Я поинтересовался у знающих людей суммой калыма за невесту. Вы не поверите, о каких деньгах идет речь! За обычную девчушку – тысяча, за красивую и породистую – пять штук! «Москвич-412» можно купить. – Мама дорогая! – изумился Десницкий. – Я бы лучше холостяком остался, чем такие деньжищи за невесту платить. – Не женишься, кто тебя кормить будет? – Даже не видя лица Комарова, я отчетливо представил его ехидную улыбку. – У маагутов мужики не работают, их жены и дети содержат. «Интересно, в какую ценовую категорию входит Айгюль? – отвлекшись от разговора, подумал я. – Наверняка ее папаша запросит калым по высшему разряду… Уже ничего не запросит, его на поляне застрелили». – Пора! – громко произнес Комаров. – Андрей Николаевич, хватит спать! Вставай, у нас пересадка. Я встрепенулся, встал, зевнул, прикрыв ладошкой рот. – Альберт Львович, посмотрите парня, – попросил Комаров одного из незнакомцев в конце автобуса. Невысокого роста полный мужчина подошел ко мне, предложил сесть, посветил фонариком в глаза, посчитал пульс на запястье. – Где второй? – спросил он. – Давайте второго, а я пока с этим определюсь. Расскажите мне о шаровой молнии: как она летела, где взорвалась? Как вы себя чувствовали после взрыва? – Если сейчас пойдем на поляну, я покажу это место: там как бы дорога через поле идет, но на самом деле никакой дороги нет, видимость одна. Молния летела к нам со стороны КПП. Величиной она была с футбольный мяч. Летела она низко над землей, я еще подумал, что если она попадет в меня, то дырку прямо посреди груди выжжет. Когда молния летела, то под ней на земле вся грязь кипела и в стороны брызгами летела. Зрелище, скажу вам, апокалипсическое! Она как живая пульсировала, она билась, как вырванное из груди чудовища голубое сердце. Метрах в пяти от нас молния горкой взмыла вверх и взорвалась где-то у нас за спиной. Вопрос можно? Мое психическое состояние и молния как-то связаны? – У человеческого организма есть предел физической и психической выносливости. Моя задача определить, способны ли вы сейчас к длительным психофизическим нагрузкам. – У меня все тело болит, а с головой – полный порядок. К нам подошел Горбунов, молча встал рядом. – Тело у вас болит от ударно-светового шока. Надеюсь, вы не думаете, что вас по дороге раскидало взрывной волной? – А чем еще? – удивились мы с Горбуновым. – От взрыва молнии у вас обоих произошло мгновенное рефлекторное сокращение всех мышц тела. – Какое сокращение? – не понял Иван. – Рефлекторное. Слышали, наверное, как человека ударом тока сбрасывает с табуретки? Очень распространенная история: любопытный индивидуум сует палец в цоколь для электрической лампочки и летит потом по всей комнате. В цоколе никакого взрыва не происходит. Падение с табуретки влечет непроизвольное сокращение мышц под воздействием разряда электротока. С вами было то же самое – мышцы тела непроизвольно сократились, и вы полетели с дороги в разные стороны. Вас как зовут? – обратился Альберт Львович к Горбунову. – Давайте я вас посмотрю. Наблюдая, как незнакомец проверяет рефлексы у Ивана, я подумал: «Этот человек не врач. Возможно, он медик по образованию, но сейчас он представляет другую организацию. Скорее всего, он из КГБ». Закончив осматривать Горбунова, Альберт Львович повернулся ко мне. – Андрей Николаевич, у товарища Горбунова ярко выраженное постстрессовое состояние, а у вас психический блок. Навскидку предположу, что история с шаровой молнией была вторична, а до нее вы испытали настоящий стресс. События на поляне как-то связаны с вами лично? Запираться было бесполезно. Простодушный с виду толстячок видел меня насквозь. – Раненый милиционер – муж моей хорошей знакомой, – ответил я. – Настолько хорошей, – понимающе улыбнулся Альберт Львович, – что вы не знаете, как ей сообщить о его ранении? Успокойтесь. Эту неприятную миссию мы возьмем на себя. – Николай Павлович! – позвал он Комарова. – Я дам парням по паре таблеток, до обеда продержатся. – Что за таблетки? – недоверчиво спросил Горбунов. – Экстракт колы, психостимулятор и биоэнергетик. В войну такие таблетки давали полевым разведчикам для повышения выносливости. Запивать их не надо. Положите под язык, они сами рассосутся. Иван взял таблетки, зачем-то обнюхал их. – Они на потенцию не повлияют? – спросил он. – Конечно, повлияют! – повеселел толстячок. – Это же стимулятор и энергетик: где мог один раз, легко сделаешь трижды. – Товарищ доктор, – запротестовал Горбунов. – Это же несправедливо! – Не называйте меня доктором! – строго осадил его Альберт Львович. – Так все равно же несправедливо! – возмущенно замахал руками Горбунов. – Товарищ Лаптев в два раза худее меня – ему две таблетки, а я – здоровый такой, и мне – тоже две? Когда я служил в армии, мне дополнительный сахар давали и две «шайбы» масла. Мне надо четыре таблетки, никак не меньше. – Держите! – толстячок протянул ему еще две пилюли. – На баб в стойбище бросаться не начни, – недовольным тоном прокомментировал поведение Горбунова Комаров. – Буду держать себя в руках, – заверил Иван. «Добродушный Пиквик совсем не доктор! Если Комаров не смеет ему возразить, то этот дядя высоко летает. Интересно, откуда он?» По команде Комарова все пошли на выход. Незаметно от окружающих Иван сплюнул таблетки в кулак и спрятал их в карман. У штабного автобуса нас ожидали два армейских вездехода «Урал». Когда они подъехали, я не слышал, наверное, спал, убаюканный разговорами о люли. Мне велели сесть в кабину первого автомобиля, Ивану показали на кузов. Рядом со мной в кабине сел Малышев. – Поехали! – распорядился он. Как только «Уралы» тронулись, я склонился к начальнику милиции. – Откуда все про шаровую молнию знают? – С «Гнезда» доложили. Они видели, как молния над вами взорвалась. Пока «Скорая помощь» на связь не вышла, мы считали вас погибшими. Представь мое состояние, когда я слышу по рации истеричный вопль: «Наших парней на куски шаровой молнией разорвало!» Это мне надо колу горстями пить, стресс снимать. – Альберт Львович из КГБ?