— Скоро семь лет; Сэм около двух. — Завербованы или случайно попали? — Ты единственная, кого не выбирали. Во всяком случае, насколько я знаю. Кост сам набирает личный состав. — Почему ты? Почему Сэм? — Это долгая история, и не одна. Чтобы тебе их рассказать, мне понадобится больше одной чашки кофе. Если хочешь, задай мне снова этот вопрос как-нибудь вечером, когда я буду выпимши. * * * Прибыв к зданию уголовки, машина без опознавательных знаков, принадлежащая следственной группе 01, направилась к подземной парковке. Там они столкнулись с сотрудниками отдела поисков и расследований. Пять здоровенных парней, большинство из которых были заняты тем, что, накинув пуленепробиваемые жилеты, копались в багажнике автомобиля быстрого реагирования. Ронан обратился к первому, сверявшему номер своего автомата: — На дискотеку? — Ага. Там уже веселье, не хотелось бы опоздать. — Кто же поднял вас в такую рань? — Парни из района Бас устроили карательную экспедицию с «калашами» в район От. На земле найдено сто пять гильз, единственный раненый — в ногу выше колена. Даже пободаться между собой не умеют. Чертовы любители. Засунув автомат между двумя сиденьями, он добавил в немного ковбойской манере: — Двигаем на встречу с двумя группами быстрого реагирования, чтобы прогуляться по городу. — Замечу, ты говоришь так же плохо, как президент. — Проваливай, дурень несчастный. 27 Разбудил Коста, растянувшегося на кушетке в кабинете, Сэм с круассанами. — Ты что, спал здесь? — Нет, не мог заснуть — и пришел послушать что-нибудь касающееся Бебе Кулибали. Должно быть, задремал. — Что-нибудь интересное? — Ничего. Он звонил преимущественно своей маме — да, вот так, с мамой он всегда хороший. — Бедняга… Я напоминаю тебе, что он все же потерял яйца. Он дорого заплатил. — Да, я и сам раздумываю, что могло бы компенсировать ему такое. — Жеврик тебе уже рассказывала свою историю? Про типа, который дал отрезать себе палец за кило конопли? Если палец приравнивается к килограмму дури, пару семенников можно к нему приравнять? — У тебя расчеты выглядят так просто… Должно быть, помогаешь детишкам с домашними заданиями. В кабинете появились Де Риттер и Ронан. — Вы что, спали вместе, шалунишки? * * * Позже, проглотив несколько крох на завтрак, Кост поставил точку. Он попросил Ронана задействовать своих уличных информаторов, чтобы найти связь между Кулибали и Самоем. Сэму досталась миссия контролировать городскую систему видеонаблюдения за телефонной кабиной, откуда журналист Марк Фарель получал информацию. Если немного повезет, там можно будет заметить силуэт той птички, что ему напевает. Де Риттер было поручено связаться с Леа Маркван, патологоанатомом Института судебно-медицинской экспертизы, чтобы уточнить, звонит ли мобильник в грудной клетке Франка Самоя и можно ли сейчас извлечь его оттуда. — Мне же надо, чтобы вы прикрыли меня; я должен провести день в городе и не хочу афишировать свое отсутствие. Итак, если Дамиани поинтересуется насчет меня… Сэм перебил его: — Никакого риска, с чего бы ей заявляться сюда в воскресенье. Кост почувствовал себя смущенным. — А что, сегодня воскресенье? Из-за всей своей работы в выходные и ночей, проведенных в кабинете, он начал чувствовать себя карикатурным полицейским из какого-нибудь телефильма — и понимал, что это нехорошо. — Когда проверите все это, посидите в ресторане за счет следственной группы, а потом отправляйтесь по домам, увидимся в понедельник. После его ухода Де Риттер подошла к Сэму и позволила себе проявить любопытство: — Он часто так уходит, не сказав, куда? — Он уходит куда захочет и когда захочет — ибо начальник. — И вы не задаете никаких вопросов? В разговор вступил Ронан: — Потому что не хотим никаких ответов. Тебе всего лишь следует знать, что это доверие, так сказать, обоюдно, а карьера полицейского длинная и куда рискованней, чем, например, у булочника. Не сегодня так завтра ты, без сомнения, будешь нуждаться в нем. Пошли, натягивай свое пальто, мы отведем тебя обедать по приказу капитана. Будешь благоразумной — получишь историю на десерт. 28 Между Дворцом правосудия Бобиньи и уголовной полицией 93-го департамента угнездилась улица Эгалите[23]. Лучшего названия для территории между полицией и правосудием просто невозможно найти. В одноэтажном коттедже Луиджи Мальдонадо со свежеприбывшей из Италии семьей решил открыть здесь «Ла Молизана» — ресторан, главный зал которого находится в гостиной, а терраса — в саду, создавая впечатление, что ты у кого-то в гостях. Прямо на лужайке у дома в качестве рекламы стоял негодный старый «Фиат Чинквеченто», бело-красно-зеленый под цвет флага страны-изготовителя, как будто пьяный разносчик пиццы нашел удачной идею оставить здесь автомобиль, который с тех пор и не трогался с места. Несмотря ни на что, здесь лучшая пицца в районе — отличная жрачка для полицейского. Отсюда и сегодняшний выбор. Де Риттер встала, не очень уверенно держась на ногах. — Я позвоню мужу, предупрежу его, что немного задерживаюсь. — Она подняла пустой стакан, который только что уронила на стол. — А еще чтобы он заехал за мной. Проходя, Йоханна толкнула стул, затем еще два, и Ронан подмигнул официанту, давая понять, что всё под контролем. Сэм же всего лишь перестал жевать. — Кому? — Мужу. — Но разве она не… — Нет, замужем, двое мальчишек; и этим утром я свалял хорошего дурака. — Представляю себе этого мужа, который возится с банкой варенья, когда крышка никак не дается… — Не обманывайся, он скорее датский здоровяк-домосед. Совсем неплохой и к тому же полный дурак. На обратном пути Йоханна толкнула те же самые стулья, которые поставили было на место. — О чем вы говорили? Не давая себе труда приукрашивать, Ронан повторил свои слова. Вторая бутылка полусладкого размыла все фильтры приличий. — Я говорил, что твой дурак-муж лучше, чем я мог бы подумать. — Не знаю, должна ли я принять это на свой счет, но по отношению к нему ты очень любезен. Зато я вижу, что ты уже достаточно созрел для сплетен. Так говори же, мужик!