«Ты получил изображения с камер?». «Да, но ничего интересного там не увидел, кроме того, что фургон встрял здесь месяц назад». «Что⁈». Месяц? Это многое объясняло, и в то же время еще больше запутывало. «Аллегро» потеряли девчонку месяц назад, но обратились в Бюро только сейчас. Отчаянно искали ее самостоятельно, а затем сдались. Что ими двигало? «Так-так-так, — голос Денни звучал до смешного важно. — Ничего не вижу, и это меня напрягает. Готов поклясться, что кто-то стер данные, да так мастерски, что не сохранилось никаких остаточных сигнатур. Ох, дайте мне умения этого засранца!» Брови Квинта поползли вверх. Чтобы Денни позавидовал чьему-то таланту нетволкера? Обычно к своим коллегам он относился, как к неразумным карапузам, только изучившим азы синхрона. Чем дальше, тем хуже. Квинт просканировал перетоптанную поляну в поисках маленького отпечатка. Ну же, задай хотя бы направление… Ищите, и обрящете. Ангелы смилостивились над Квинтом. Он нашел разорванную цепочку следов и тут же устремился по ней, как ищейка. Отпечатки оборвались на небольшой поляне. Вот они есть, а вот их нет. — Ну что? — спросила Лиз. Квинт провел ладонью по примятой траве: — Улетела наша феечка. — Динозавр унес? — Ага. Железный, — Квинт вздохнул. — Лиз, это точно какое-то дерьмо, и без обстоятельных объяснений я в него не полезу. * * * Спустя два часа Квинт сидел в бежевой приемной клиники для душевнобольных псиоников «Триппл Оукс». Огромный кожаный диван грозился поглотить его целиком. Стены мерцали умиротворяющими пейзажами каких-то райских островов и джунглей Амазонки. Богатая клиника, улыбчивый персонал в белых халатах, по всем стенам полоски детекторов, но отчего-то создавалось неприятное ощущение наигранности. Санитары квадратные, как солдаты, по периметру автоматические турели. У входа Квинт насчитал как минимум шесть камер. Дурдом, конечно, требует охраны, но это место больше напоминало Алькатрас, который зачем-то решили принарядить ремонтом в скандинавском стиле. Повсюду логотип «Аллегро Корп» — контуры двух ладоней, что стремятся соприкоснуться указательными пальцами и слоган: «В шаге от светлого будущего». Иронично видеть подобное в дурке. Он проглотил целую чашку безвкусного капучино прежде, чем явился главный врач. Им оказалась немолодая, но все еще эффектная женщина, не стесняющаяся красить губы ярко-красной помадой. — Добрый день, агент. Прощу прощения за ожидание. Ева Энриксон. Она широко растянула напомаженную улыбку и по-мужски протянула руку. — Агент Квинт. — Эдриан пожал ее ладонь. — Извините, я бы предпочел перейти сразу к делу. — Как скажете… Они прошли в просторный кабинет главврача. Энриксон медленно села в кресло, словно расположилась на троне. Невероятно уверенная в себе женщина. Квинт засмотрелся на висящие на стенах полотна в душных старомодных рамах. — Интересуетесь искусством, агент? — Нет, просто это довольно известная картина… Микеланджело, я не ошибаюсь? — Да, все верно. Сотворение Адама. Наш директор любит религию и символизм. Квинт хмыкнул. В Союзе все пропитано религией и символизмом, даже насквозь коммерциализированное. Он отвернулся от репродукции. — Начнем с Франчески. Как давно она лечится в этой клинике? — Почти всю жизнь. Бедняжка… — женщина печально вздохнула. — У нее врожденные умственные отклонения, да еще и дар… Глаза у нее были очень холодные. Совсем не вязалось со словом «дар». — Когда у нее случился первый рецидив? Проводились ли повторные имплантации? — А вы неплохо осведомлены о наших процедурах. — Женщина белозубо улыбнулась. — Можете ознакомиться с нашим проспектом! Мы ничего не скрываем. — Она щелкнула пальцами, проецируя на стену красочную картинку. Такую красочную, что больше напоминала номер журнала «Сторожевая башня». — Правда, лечение у нас могут себе позволить немногие. Эдриан крутанул интерактивный джойстик, проматывая страницы с идиотично улыбающимися людьми и срущими радугой врачами. Меткий глаз выудил из этой канализации слов крупинки смысла. Рука остановилась. — Ага, вижу. Имплантация поколения С… Очень интересно. Никогда о таком не слышал. Насколько я знаю, такого нет на вооружении современных клиник. — Агент Квинт! Какой профессионализм! Вы правы, чипы еще не поступили в массовое производство, но все лабораторные и клинические испытания мы благополучно прошли и получили сертификаты. Хотите ознакомиться? — Конечно. Эдриану было плевать, что подумает о нем Ева Энриксон. Своей дотошностью он порой выводил из себя даже коллег. Снова строчки на стене, глазу не за что зацепиться. Когда кто-то чист как агнец, он просто отлично прячет концы в воду. — Если верить проспекту, у каждого пациента в вашей клинике есть личный куратор. Это правда? — Правда. У Франчески их двое. Лицо не дрогнуло, но заминка не скрылась от глаз Эдриана. — В таком случае мне хотелось бы допросить их. Пара секунд молчания. Квинт понял, что она советуется с кем-то по комлинку. Появился соблазн взломать ее внутренний канал, но он удержался. Судя по уровню защиты в клинике, комлинк Энриксон вряд ли уступал военному. — Какие-то проблемы? — О нет. — Ева снова улыбнулась, почти расслабленно. — Просто они сейчас в другом корпусе, придется немного подождать. — Ничего, мы скоротаем время за беседой, — и Квинт впервые за разговор улыбнулся. Образ человечного, усталого, замученного детектива всегда расслаблял бдительность тех, кого ему приходилось допрашивать. Ближайший час Квинт старательно пытался подловить Энриксон каким-нибудь каверзным вопросом, но та ловко маневрировала и давала обтекаемые ответы. Самое вкусное он приберег напоследок. — Скажите, мисс Энриксон, как вышло, что Франческа убила своих конвоиров? — С чего вы взяли? Она никого не убивала. Поймите, мы — клиника для душевнобольных псиоников, а не для убийц. — А побеседовать с солдатами можно? — Они отправились в длительный отпуск за счет компании. Все-таки, они пережили манипуляцию с разумом. Агент Квинт, ваш ЩИТ когда-нибудь взламывали? Одна только идея, что кто-то способен холодным лезвием внедриться в твой разум, имплантируя чужую мысль, заставляла зябко поежится. Но у Эдриана был один из мощнейших ЩИТов, и это успокаивало, как янтарные четки. Бесконечные психотренинги подковывали разум, однако паника обычного народа, подзуженная истерией в СМИ, ему была не в новинку. — Бог миловал. — Я уверена, вы в курсе, как взлом влияет на людей… Приходите через месяц, когда они вернутся к обязанностям. Вот те на… Никогда еще на веку Эдриана смерть не называли отпуском. Из которого можно вернуться. Чтобы побеседовать с кураторами, Квинт попросил отдельный кабинет. Наивно было бы полагать, что их разговор не пишут, но ощущение беседы один на один должно было или разговорить их, или вывести из равновесия. Первой пришла невысокая полноватая женщина. С ее лица не сходила резиновая улыбка и она тараторила как заведенная, почти не делая пауз между словами. Квинт слушал и ловил себя на мысли, что не верит ни единому слову этой круглой резиновой бабы. Уж слишком складно плела, словно монолог из пьесы. Потом привели невысокого мужчину с гладкой физиономией и темными растрепанными волосами. Он казался худым, но в то же время складным. Не врезающиеся в память черты лица, если не считать стеклянного взгляда. То ли у парня какие-то проблемы с головой, то ли он сидел на таблетках. На белом халате блестел пластиковый бейдж «П. Митчелл». — Патрик Митчелл? — Эдриан сел напротив куратора. — Меня зовут агент Квинт, я из Федерального Бюро Охотников. Митчелл заговорил ровным голосом из рекламного ролика: — Что вы хотели узнать? Ого. Ни следа волнения. Сколько же таблеток ты сегодня принял, Патрик? — В чем заключается ваша работа, как куратора, Митчелл? — Я постоянно слежу за состоянием пациента. Проверяю показания. Уровень лекарств. — Вы всегда работаете по ночам? — В последние годы да. Хорошо. Тихо. — А сегодня почему днем? — Мне пока никого не поручили… после Чес. Чес… Ласковое, дружеское сокращение. Интересно. И еще заминка в голосе. Теперь Эдриан сомневался. Нет, не похоже на таблетки. Скорее на форму аутизма. — Скажите, какое лечение проходила Чес? Снова секундная заминка. — Имплантация пси-чипов. — Это все? Вы говорили, что проверяли уровень лекарств. Какие лекарства ей давали? — Ммм… псиобис… Нет, вру, необифрен и сибазон.