Эдриан бросил ей в лицо пачку фотографий, а потом медленно обошел, вставая за спиной. Приглушенный маской голос звучал очень жутко: — Ты накопила грехов, Рейчел. Такое не прощают. Молись, — и резко закинул веревку ей на шею, тут же затягивая. Бёрт попыталась закричать, но вышел только хрип, привязанные к телу руки затрепетали, как поломанные крылья. «Квинт…», — то ли восхищенно, то ли с ужасом выдохнула Чес. Проклятье, один в один, как в моем старом фанфике… Когда неоново-розовые глаза начали закатываться назад, Демон ослабил хватку. Бёрт лающе закашлялась. — Сдохнешь ты медленно, птичка. Очень медленно. «Ебануться, он отшибленный…», — прошептал Крис. Где-то на линии нехорошо посмеивался Дед. — Пожалуйста! — Голосок Бёрт с хриплого срывался на визг. — Я заплачу… У меня полно кредитов… Я очень богата! Умоляю! Красный Демон медленно наклонился к ее уху, кривя блестящие пластиковые губы: — Да, ты заплатишь. Когда мне надоест забавляться, я раздену тебя и отволоку в подвал. К тем голодным псам. Как быстро они разорвут птичку? Это будет твоя лучшая роль… В комлинке раздался свист и голос Криса: «А консерва-то с сюрпризом. Думаешь, что там красная фасоль в томатном соусе, а на самом деле…». «Законсервированный садист в собственном соку», — нервно хихикнула Чес. У нее волосы шевелились на загривке и истово колотилось сердце, будто под стимуляторами. Ужасно хотелось то ли убежать, то ли смотреть на это вечно, как на какой-то шедевр искусства. — Не посмеешь! — Ну вот, Бёрт вдруг вспомнила, что играла самого лютого персонажа за всю историю «Героев». — Я, мать его, Капитан Бруклин! Тебя найдут, найдут и… «У-у-у, дай мне ей врезать, Эдди! Как же она меня бесит!», — взвыла Чес, сжимая кулаки. «Успеешь, пусть дойдет до кондиции». Демон снова затянул петлю так, что шейка птички едва не хрустнула. Тщедушное тельце дергалось, пальцы с длиннющими ногтями то сжимались, то разжимались в судорогах. — Не посмею? Да? — Эдриан схватил один пальчик и стал медленно выкручивать, пока тот не хрустнул. Бёрт завизжала еще громче. — Следующий я отрежу… Если ты не порадуешь меня. «Чего-то не хватает…», — задумчиво протянул Дед, и в кабинете вдруг заиграла какая-то мрачная оркестровая классика. — Господи! Что… что вам нужно⁇ — Где сейфы с черным кэшем, птичка? — На… на нижнем уровне… там… внизу… откуда я… Там всё! Всё! Пожалуйста… — Отлично. А теперь ты скажешь мне, что за ЩИТ стоит в твоей головке. ЩИТ, что нельзя пробить. Кто его поставил? Бёрт бестолково захлопала ресницами, шумно глотая слезы: — ЩИТ? Я не… у меня нет… я… «Врет! — азартно рыкнула Чес. — У нее глазки бегают, Квинт». Красный Демон громко выдохнул сквозь пластиковые клыки: — Ты меня не радуешь, сука. — Он схватил следующий палец и достал нож. Если бы криком можно было пробить стены, третий этаж особняка разлетелся бы как карточный домик. — Нет! Умоляю! Я скажу… скажу… У меня была операция… на мозге… после теракта… Чес подскочила на месте: «О! Теракт! Я о нем знаю. Лет десять назад, на фестивале в союзном Бостоне. Она там участвовала как приглашенная звезда. Какие-то радикалы устроили теракт — взорвали несколько павильонов, а в вип-зоне распылили токсичный газ. Бёрт была там. СМИ ее сразу похоронили, но потом опровергли. Выжила, как видишь, тупая сука…». Демон наклонился поближе, почти прижавшись маской к ее уху. — Кто сделал эту операцию? И где? — Я… подождите, надо вспомнить… это какая-то клиника в Союзе… частная, дорогая. Я… я была без сознания, все решал менеджер и мой спонсор… У меня искусственные легкие, сердце… Господи, мне нельзя так нервничать… Не надо! Я сейчас вспомню… вспомню… Документы! В моем сейфе… Он в столе… там медпланшет, должны быть все данные… там… Квинт поднес лезвие к ее глазу. — Как открыть сейф? — Мой палец! — Бёрт зажмурилась. — Палец… Демон обратил свое жуткое лицо на Чес, и та охнула, завороженно глядя в темные провалы глаз. Наверное, так выглядит смерть… «Чес. — Снова старый добрый Эдриан в комлинке. — Сканер пальцев». «А! Да… сейчас…» — Она достала его из кармашка набедренной сумки и бросила Квинту. «Ты, кажется, хотела ей врезать», — напомнил он, шаря под столом в поисках сейфа. Чес посмотрела на Бёрт — та безостановочно рыдала и, похоже, тихо молилась. «Серьезно, мужик⁈ — Она развела руками. — Да бедная птичка уже ссытся в кресло, ей богу! Мой кулак скорее спасет ее от действительности…». «Пускай не думает, что раз у нее в жопе золотая ложка, то возмездие не нагонит». Пока Рей взывала к одному ей ведомому богу, Эдриан вывалил все из сейфа, хорошенько пошарился среди документов, а потом поднялся из-за стола с тонким медицинским планшетом. Он обошел кресло и пощелкал пальцами у лица Бёрт, отрывая от молитвы. — Ты будешь молчать, птичка. А иначе я вернусь и сделаю тебя звездой снаффа… Это, — он прихватил коробку с фотоснимками и пленкой, — я, пожалуй, сохраню на память. Договорились? Рейчел всхлипнула и рьяно закивала, а потом снова вырубилась от крепкого удара Красного Демона. Квинт выпрямился и повернулся к Чес. Он так и стоял в этой жуткой маске, а Алиса восхищенно смотрела на него снизу-вверх. «Ты просто монстр, Квинт, — прошептала она. — Кажется, я влюбилась». Писк комлинка, голос Криса: «Идите за денежками, голубки. А потом валите нахрен оттуда». 17. Первая кровь — Охренеть! Эдди, да ты садист! Это было круто и жутко! Я испугалась, правда! Да там все испугались! Как она ревела… Охренеть! Где ты этому научился? Это была лучшая месть за паршивую игру! Я в восторге, Квинт! Ух! Ты мой герой! Девчонка чирикала всю дорогу до города, а после и до логова, не затыкалась даже на рынке. С этим наливным румянцем и безумным блеском в глазах она казалась больной лихорадкой. Пару раз Чес хватала его под локоть, прижимаясь лохматой головой к плечу, а один раз умудрилась поцеловать в щеку. Такой невинный детский поцелуй, Квинт невольно растерялся. Все шло хорошо, пока Квинт не увидел фото мальчика. Он знал куда идет и что может там увидеть, и все равно не удержался. На мгновение ему показалось, что под кожей шевельнулись щупальца инородного существа, а потом — только злость. Не пылающий пожар, а холод падающего бетонного блока. На мгновение он действительно захотел убить эту заносчивую сучку. Схватить ее за роскошные волосы, протащить по ступеням и кинуть оголодавшим псам на растерзание, чтобы каждый отчаянный крик служил искуплением страданий, что она причинила. Сейчас, когда пелена злости спала, он чувствовал только досаду, словно совершил что-то недостойное. Чес фонтанировала раздражающим восторгом. Даже в этом девчонка была абсолютно ненормальной! Как с таким отношением к насилию ее еще не задушил какой-нибудь хахаль? Ах да, ее нельзя убить. — Я впишу это в свою книгу! Изобразишь чудовище для пары сцен⁈ Пожалуйста! Это было уже слишком! Развернувшись, Квинт угрюмо рявкнул: — Успокойся, поехавшая! Я хотел напугать ее до усрачки! Играл роль, твою мать! Ух, как бесит! Чес удивленно посмотрела на него: — Ну не-е-е-т, Квинт, это было настоящее… Какого хрена ты отнекиваешься? Не будь такой целкой! Он сердито ткнул в нее пальцем: — Промой глаза с ацетоном, мелкая! Придумала невесть что! Ненормальная! Не зря в «Триппл Оукс» тебя пичкали таблетками! Чес издала кошачий вопль и кинулась на него с кулаками: — А ну заткнись, консерва тупая! Квинт с легкостью оттолкнул ее. — Уймись, психичка. Я в твои дурацкие игры не играю, поняла? Никого для тебя изображать не собираюсь. Так что закрой рот и делай, что велено. Чес с яростью раздула ноздри, затем прищурилась. Еще немного, и ощерится иглами, как маленький дикобраз. — Что велено? Ха-ха! — Она рассмеялась отрывисто и зло, словно гиена. — Не в этой жизни! Квинт навис над ней, словно грозовая туча: — Это мы еще посмотрим!