Стою, облокотившись на перила. Жду, пока зайдет солнце. Смотрю на реку. Говорю в телефон сына, как будто с ним и болтаю. От всего этого улыбаюсь. И тепло в груди разливается. Эта Мерси вечно какая-то грязно-коричневая. Все время хлещет холодный ветер, даже летом. И течение тут сильное. Говорят, даже опаснее, чем в Темзе. Упадешь — и шансов выжить почти нет. Особенно, если связаны руки. (00:02:58) Новое тысячелетие обозначило для Харрисона начало новой эры. Старик Харри умер в ноябре девяносто девятого. Некоторое время они болели вместе: у Харри — сердце, у Патрисии — рак груди. Говорят, в такие времена семья становится ближе. Но это не про Харрисонов. Всем вокруг они казались крепко сбитым кланом, но мы видели их с другой стороны. Никогда не забуду, как старик Харри пригласил мальчиков на воскресный обед. Я работал в то время водилой у Энди и, как ты знаешь, много лет был частью семьи. Мне доверяли, как мало кому. Ну, таким слабым Харри я раньше не видывал, он напоминал тень себя самого. Весь вжался в кресло, прерывисто дышит, кожа вся тонкая, как бумага, и болезненно желтая. И та же Патрисия, в разгар химиотерапии, с одутловатым лоснящимся лицом под ярким тюрбаном. Больно смотреть на нее. Мало-помалу Харри подводит разговор к тому, кто позаботится о Пэт, если он уйдет первым. В комнате наступает тишина, но не потому, что тема сама по себе непростая. И вот Энди наконец произносит это. Очень спокойно. Как бы между делом. Он говорит именно то, что все думают. Любой из нас мог бы присмотреть за мамой, сказал он (…) но никто не хочет смотреть за ТОБОЙ. Никогда не забуду глаза старика Харри, когда до него дошло. Не только то, что сказал Энди, но и тот факт, что никто не возразил (…) Его сердце разбилось (…) но хотя бы в этот момент стало ясно, что оно у него есть. (00:02:18) Смерть его придала семье импульс. Поначалу изменения были не заметны. Помнишь ведь, Бритве Рэю и Энди было далеко за сорок, Джону — сильно за тридцать. Совсем уже не дети, но. Без якоря они разошлись в разные стороны. Как раньше уже не было. Теперь-то мне ясно, вот тогда и началось наше медленное, но верное падение к (….) тому (…) что случилось в самом конце. Аудиозапись 145 Дата: 21.06.19 00:18 Качество записи: хорошее Торговый центр закрылся. Мы заперты внутри. Еще и на штраф в 15 фунтов влетим, если верить знаку. Вдвоем спать в машине было бы неправильно, поэтому я оставил Люси храпеть на заднем сиденье, а сам пошел бродить по парковке, по сетке из белых линий. С севера на юг, с востока на запад. Как раз есть время подумать. И рассказать тебе, Максин, что мы нашли в хранилище. (00:00:18) Как только стемнело, мы с Люси пошли открывать люк. Я сказал мы, но. Стоя на шухере, Люси выдвинула одну очень странную идею, с которой я ну никак не мог согласиться. Она может знать все о Кандинском, но каким бы бриллиантом он ни был, его картинами литой железный люк в цементном полу с места не сдвинешь. Для такой работенки нужна пара специальных ключей для канализационных люков, инструмент для поднятия дренажной решетки, пара крепких парней и большой рычаг, чтобы переложить вес. И все равно придется попотеть. А у нас был только ключ от машины, пластмассовый скребок и набитый монетами кошелек. Люси сказала, что если мы подложим много монет под край, то они создадут давление и поднимут крышку. Что доказывает: слишком много читать тоже бывает вредно. К счастью, я вспомнил, что сосед Максин, продавая мне машину, оставил в ней сумку с разным барахлом. Говорил, там есть и инструменты для замены шин. В то время мне было вообще по барабану и я вспоминал о сумке, только когда машина с грохотом подпрыгивала на ухабах. Я метнулся; вполне ожидаемо нашел в сумке баллонный ключ, ручку с поворотным механизмом от ножничного подъемника и ржавый лом в придачу. Да уж, пришлось потрудиться. Когда этот люк припечатывали цементом, не планировали, что кто-то его снова будет открывать. То так, то сяк пытаюсь ухватиться за эту х[НЕЦЕНЗУРНО]ню. Ни отверстий для ключа, ни ручек, ни выступов. За свою жизнь я пооткрывал кучу люков, но такой насмерть прихер[НЕЦЕНЗУРНО]ной х[НЕЦЕНЗУРНО]ни сроду не помню. Оборачиваюсь на Люси. Она надеется на меня, и от этого только хуже. Выбора нет. Бетон нужно снять. Я пытаюсь ковырять и бить по нему пяткой, но на мне Skechers™ из секонд-хенда, а от них толку нет. И только когда я начал бить ключом, как молотком, и колупать острым концом лома, как долотом, бетон стал мало-помалу отходить от выступа. Ночью вокруг никого особо не было, иначе бы постоянные окрики Люси с просьбой долбить потише, когда вдалеке проезжала машина, и правда действовали бы на нервы. Показалось, что прошел целый год; я стою весь взмокший, чумазый, в цементной пыли, рядом — Люси, а между нами — здоровенная, черная и вонючая дыра. Это было как нирвана. Наконец, мы посмотрели друг на друга. Давайте, говорит она, мужчины вперед. Аудиозапись 146 Дата: 21.06.19 01:06 Качество записи: хорошее Хорошо помню происшествие со мной и Донной в Таррант-Раштоне, поэтому, как только мы спускаемся вниз, я сразу затаскиваю крышку внутрь и прячу подальше, чтоб никакой амбал, вдруг выскочивший из кустов, не закрыл нас под землей. Куда ни глянь — кромешная тьма. Такая, что без разницы, открыты или закрыты у тебя глаза. Дежавю, б[НЕЦЕНЗУРНО]дь. Пытаюсь нащупать телефон сына. Как включить фонарик? Забыл. Люси хватает руку. Сначала думаю, это она от страха, но тут она вкладывает мне что-то в ладонь. Щелк-щелк. Чтобы телефон не разряжался, говорит она, а глаза у нее озаряются светом от маленького фонарика. А что я по-вашему ходила покупать? Беру свой фонарик и иду за Люси в (…) куда? Мы водим лучами вокруг себя. Значит, согласно знаку, через этот люк они спустили золото в хранилище. Уж я-то хранилище ни с чем не перепутаю, а это, Максин, было совсем не хранилище. Древняя штукатурка, то тут, то там въевшиеся пятна и отметины. Воздух какой-то (…) тяжелый, как будто из другого времени. Люси ходит и все изучает, светит фонарем на пол, в каждый уголок. Спрашивает: неужели вот здесь они и хранили золото? Поворачивается ко мне, направляет фонарь мне в лицо. Они что, разобрали хранилище? Перевезли в другое место, когда банк закрылся? Суши, я бы рассмеялся, если бы так не очковал. Огромное здание, построенное вокруг хранилища. Отсюда ничего не вывезешь. Комната, должно быть (…) служила для другого. Нас накрыла абсолютная, извечная тишина, абсолютный кошмар. Еле дышу, едва видно… я… тьфу, пыль во рту. Мы продвигаемся по дюйму вперед. Суши, после того раза мне не слишком хочется далеко отходить от люка. Наконец луч моего фонаря падает на противоположную стену. Подхожу ближе, круг света увеличивается. Мы кое-что замечаем, и нам сразу ясно. Тот же угол хвоста и плавников. Краска старая, вся побледнела и выцвела, но все еще достаточно четкая. Целая рыба отопри О З О. Операция Рыба Золото. Шаги Люси за спиной замирают. Слышу, как у нее перехватило дыхание. Да, тут то же самое, говорю. Та же самая рыба, что мы видели в винном баре, а еще в раштонском тоннеле — про тоннель ни гу-гу, правда, так как не помню, рассказывал ли ей про него раньше. Мы оба как воды в рот набрали. Но не потому, что изображение рыбы на стене связывает это место с другими местами и еще с кодом Твайфорд. Мы стоим как вкопанные из-за того, что нарисовано поверх нее. Итак, рыбу почти не видно. Только хвост и плавники — под грубыми мазками черной краски. Даже сейчас, часы спустя, сидя в безопасности на холодной парковке торгового центра, мне жутко об этом думать. Бездонно черная. Мощная, уверенная, смявшая собой тонкие очертания рыбы. До ужаса знакомые линии и форма. Шивас тика. Это граффити, задумчиво произносит Люси, обводя лучом контуры рыбы под ней. Знак триумфа и превосходства, нарисованный второпях, после того, как был осуществлен какой-то смелый и опасный план. Они хотели, чтобы жертвы знали, кто это сделал. Люси светит себе на лицо. Вот и ответ на ваш вопрос, так ведь? — шепчет она. Вот, что Эдит Твайфорд с мужем хотели рассказать. Золото, которое отправили в Канаду во время операции «Рыба», было похищено врагом. Аудиозапись 147 Дата: 21.06.19 01:34 Качество записи: хорошее Ночуем мы в машине, и эта ночевка нам обойдется в пятнадцать фунтов. Люси ест сырую рыбу с фасолью, и одновременно гуглит. Сначала жует, потом говорит. В таком тесном пространстве запах рыбы чувствую особенно резко. Даже если открыть окно и зажать рукой нос и рот. Что ж, могло быть и хуже. Она протягивает миску с рыбой МНЕ, вместе с пластмассовой вилкой и пакетиком с зеленой пастой, и искренне думает, что я тоже закинусь. Дело в том, что рыба — это мощный религиозный символ, говорит она, а сама при этом пережевывает рыбу с таким усердием, что аж слышно, как хрустят хрящи на зубах. Как только она берет телефон, чтобы снова погуглить, я понимаю: вот он шанс спрятать миску в бардачок и… почти… нет, слишком поздно. Она вдыхает так резко, что чуть не всасывает ноздрями освежитель воздуха. О. Боже. Только послушай, Стив. Христианский символ рыбы происходит от их тис [Дешифратор™ язык: греческий, современный] — рыба по-гречески и АКРОСТИХ, который расшифровывается как Иисус Христос Божий Сын Наш Спаситель. Поэтому рыба была тайным символом христиан во времена преследований. Мы молчим. Надо отвлечь Люси от моей нераскрытой миски с рыбой, и тут я кое-что вспоминаю. Можешь найти кое-кого в интернете для меня? Спрашиваю. Эти буквы на экране, они такие маленькие. Конечно, отвечает, кого? Имя, которое я слышал. Вернер Рик Тер. Как пишется? Но она быстро добавляет, что это не важно, попробует разные написания. Пока она возится с Google™, я мигом сую эту миску с блевотной рыбой в бардачок. И снова могу дышать. Люси кликает, скроллит и наконец находит страницу. Где вы слышали это имя? Я достаю старый кожаный бумажник. Добавляю, что нашел его в одном месте — таком же, как это. Под землей. Рыба, нацарапанная на стене. Она раскрывает его. Потом долго молчит. Показывает мне свой телефон, но тут же забирает и читает: Вернер Рихтер, немецкий майор времен Второй мировой войны. Объявлен пропавшим без вести во время боевых действий. Предположительно убит во время операции аб веера. Так называлась немецкая разведка. Смотрим друг на друга. Мы зашли уже очень далеко, Максин. Придется рассказать ей остальное, что знаю. Про раштонский тоннель, Донну, тайную дверь, маскарадчиков. Она долго молчит. Стив, шепчет, я думаю, в Банке Мартинс никогда и не было золота. Акростих в «Острове дьявола», тот, который я нашел по дороге сюда. РЫБА В ТОННЕЛЕ РАШ ТОН ДЕВЯТЬ ЛУН. Золото девять месяцев было спрятано в Дорсете. Если ты права, говорю, то это было до или после того, как золото увели? Хороший вопрос, говорит она, и как Эдит Твайфорд узнала про него? Аудиозапись 148 Дата: 21.06.19 02:17 Качество записи: хорошее Врач Энди Харрисона ушел на пенсию в начале нулевых. Новый заявил, что с тем видом эпилепсии, который был у Энди, у него нет ни малейшей причины не водить машину [шум на заднем фоне], и все эти годы он вполне мог сам сидеть за рулем. По дороге из больницы Энди купил себе «бумер». Я обрадовался, но и предчувствие нехорошее появилось. Со мной-то что будет? В то время он владел тремя танцевальными клубами в Южном Лондоне. Громкая музыка. Пострелята жрали таблетки и плясали потом до ох[НЕЦЕНЗУРНО]ния. Клубы не должны были зарабатывать много денег. Ровно столько, чтобы приносить Энди законный доход, и при этом, не вызывая вопросов, позволять ему зашибать НАМНОГО больше на другом. Танцульки были так популярны, что никто не удивлялся, откуда у него столько бабла. А меня освободили от обязанностей шофера и попросили каждый день приглядывать за этими точками. Примерно в то же время малыш Эйч начал проявлять интерес к работе папы. Энди принялся обучать его ремеслу, и вот тут его правило, что каждый должен пробиваться сам, вылетело в трубу. Малыш Эйч был равнее, чем все мы, и оказался сразу на самой верхушке. Больше не было Энди и малыша Смити. Был Энди и малыш Эйч. Вот он, надутый как индюк от гордости, катит в «бумере» со своим сынулей. Так похожи, что их путали, несмотря на разницу в возрасте. Немного странно, но я скучал по Энди. Мы так долго работали бок о бок, что как будто теперь оказались в разводе, я не преувеличиваю. Виделся с ним в лучшем случае раз в месяц, так, между прочим, пока он занимался какими-то делами и встречался с какими-то людьми, о которых я слыхом не слыхивал. Меня будто бы на помойку выбросили. Теперь, конечно, я все понял. Энди был для меня семьей, но я для него — нет. Бритва Рэй, Джон и малыш Эйч — вот семья. А мы с парнями никогда и не были. Это была иллюзия, которую он создал, чтобы укрепить нашу преданность. А я так долго этого не замечал. И вот я уже не часть чего-то, а работу в этих еб[НЕЦЕНЗУРНО]ных клубах я явно не тянул [шум на заднем фоне] я знал массу способов, как спрятать героин в грузовом контейнере, но совершенно не представлял, как закупать бухло или нанимать уборщиков. Не понимал, как найти хорошего диджея, поэтому взял того, кто пришел в самом цивильном костюме. И все же ради Энди я готов был хоть из штанов выпрыгнуть. Пришлось многому учиться, долго привыкать к работе по графику и белой зарплате. Ну, так скажем, чуток побелее. Через несколько месяцев все же привык. Впервые за много лет я шел спать без молотка под подушкой {вдох::::} {выдох::::} Да, жизнь стала спокойней, размеренней. Поэтому когда в ту ночь мы разговорились с ней у бара, после того как ее бросил друг и она осталась одна, я не поставил блок, как обычно делал, чтобы не сближаться с невинным человеком и не подвергать его опасности и лишним переживаниям (…) Так хорошо мне никогда еще не было. Поэтому я и позволил случиться {вдох::::} {выдох::::} ох, ну и счастливое же времечко было. Но, качу ствол, слишком короткое. (00:08:16) Уже почти три. Темно. И как только у Люси получается спать. Нет у нее всего этого. Что у меня в голове. Не пойми неправильно, башка-то у нее варит как надо. Шальное золото. Нацистский заговор. Она взбудоражена. Как и Нэйт. Хочешь, скажу, что я думаю, Максин? Код Твайфорд ведет к машине времени, созданной в результате тайных экспериментов нацистов. Они украли золото во время операции «Рыба» и отправили его сквозь время в другое измерение. Если расшифровать код, можешь попасть туда и забрать часть добычи. Это шанс начать жизнь заново, но с привилегиями, которых у тебя никогда не было. Стать кем пожелаешь. Кем ты и должен был стать. Просто я знаю, не правда ли (…) когда получаешь то, что хочешь, теряешь то, что имеешь.