Часть 5 из 17 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Пока не очень…
– Помнишь наш разговор четырехлетней давности с Камилем… Его друг-татарин Камиль Ахметович и Юрий Васильевич вместе дуплетом выставились на вакансию академики…
– И что место одно вакансии?
– Нет, два вакантных места, но там много сильных претендентов… Каждый голос академика «за» склоняет к жизни или погибели соискателя…
– Понял… Когда Юрий Васильевич к себе приглашал?..
– Я тебе перезвоню… Ты на месте?..
– А где мне быть, лекция прочитана, лабы проведены, студенты отпущены, аспиранты пашут под руководством и присмотром микро-шефа…
– Скоро сам макро-шефом станешь, Иван…
– Твоими бы устами да мед пить, Владик…
В кабинете, куда пригласил Ивана Владик, кроме Юрия Васильевича и Владика присутствовал и улыбчивый разбитной Шурик, замзав кафедрой, бывший аспирант членкора и бывший секретарь комитета комсомола института. Сразу после защиты диссертации кандидат физмат наук, как у них шутили «кейфоман» Шурик дважды подавал свою заявку на премию Ленинского комсомола, пользуясь своими связями в ЦК ВЛКСМ, надеялся стать лауреатом, но дважды не срасталось. Тогда сколотили «трио бандуристов» с акустически электронщиком Шуриком, микро-электронщиком-технологом Гришей Фуксиным и «глухим теоретиком по твердому телу» Витей Рыжиковым. Все бандуристы, соискатели премии комсомола, были старыми приятелями Владика и Ивана. Лихое и шустрое «трио бандуристов» по случаю выигрыша премии комсомола 1978 года закатили знатный банкет в ресторации «Праги», куда были приглашены и Владик с Иваном в качестве статистов из хора. Знамо дело, роль солиста на триумфальном банкете исполнял завкафедрой и злой гений Вити Рыжикова, знаменитый Очевидное и Невероятное. Из всех залов «Праги» сбегался возбужденный народ поглазеть на самого телеведущего Очевидного и Невероятного…
Владик тогда сказал Ивану:
– Не сглазили бы нашу знаменитость, не стряслось бы невероятное на фоне очевидного и криминального…
Как в воду глядел проницательный Владик. Уже после утверждения в ВАКе работы Ивана, через семь лет после памятного «комсомольского» банкета в «Праге» случилось покушение на Очевидного и Невероятного. Работающий под Раскольникова или Меркадера таинственный реставратор, «сумасшедший из Ленинграда» с туристическим топориком напал на лектора-профессора во время перерыва в лекции по общей физике. Только лектор вышел из аудитории, как дважды получил удар сзади обухом топорика по голове. Только Очевидное и Невероятное оказался не лыком шит, топорик был вырван, милиция была вызвана, нападавший был схвачен. Жертва Очевидного и Невероятного была экстренно по скорой помощи госпитализирована в нейрохирургическое отделение больницы Боткина. Владик, удивленный шумом около Большой Физической аудитории, оказавшийся неподалеку от места преступления, уверял, что окровавленный лектор держался мужественно, а преступник, работавший под Раскольникова и Меркадера, оправдывался: «Я же только пошутить, попугать хотел. Ударил обушком топорика. Хотел бы убить, ударил острием посильней и поточней – наглухо». Сострит странно Витя в новых временах: «Блеф-покушение на шефа и отказ его двигать меня по карьерной лестнице, вероятно, более чем очевидны».
Действительно, ставший доктором физмат наук в 29 лет, «глухой теоретик» по физическим процессам в твердом теле Рыжиков, ушедший доцентом-доктором с кафедры Очевидного и Невероятного, будет процветать профессором с кучей очных и заочных аспирантов, заведующим теоретическим отделом в отраслевом институте Физических проблем МЭП Зеленограда.
А тогда глухой осенью 1984-го Иван Николаевич был более чем удивлен приглашением для доверительного разговора с уважаемым и авторитетным членкором, специалистом номер один в стране в области акустоэлектроники, заведующим институтской кафедрой полупроводниковой электроники. Но судьба независимого исследователя жизни с младых ногтей приучила Ивана к самым неожиданным контактам, от которых было глупо и бессмысленно уклоняться, когда проглядывался живой интерес к личности исследователя. Входя в кабинет членкора, вспомнил, как получил первый неожиданный комплимент от Юрия Васильевича после его аспирантского доклада на секции институтской конференции: «за красивое дифференциальное уравнение второго порядка, описывающего динамический эффект вытеснения тока к краю эмиттера в тонкослойных интегральных транзисторах».
Тогда молодой 36-летний профессор Юрий Васильевич, возглавивший кафедру, только что приехавший из Англии со стажировки, великолепно владеющий английским языком, неожиданно спросил с ироничной улыбкой:
– Вы это сами придумали название проблемного эффекта «Crowding effect»? Красиво поэтически переводится – эффект столпотворения…
– Нет, название перешло из статического рассмотрения вытеснения на постоянном токе. Мне удалось одним из первых получить аналитическое решение динамического эффекта вытеснения при подаче входного импульса и высоких плотностях постоянного тока… Численным моделированием статико-динамического эффекта тока удалось синтезировать набор редуцированных моделей по критерию точность-сложность для адаптированного расчета приборов и схем на БЭСМ-6…
– Одним из первых или первым, коллега?
– Первым, профессор…
– Поздравляю. Хотя это ваше достижение было бы гораздо интересней зеленоградскому членкору Камилю Ахметовичу, чем мне, не узкому специалисту в теории и технологии интегральных биполярных транзисторов… Но красоту вывода дифференциального уравнения и методов решения его аналитически и численно оценил – поздравляю…
Потом при нечастых личных встречах Иван Николаевич и Юрий Николаевич всегда приветливо улыбались друг другу и обменивались крепким дружеским рукопожатием. Владик оценил расположение к Ивану его шефа, пробившегося в членкоры в 1979-м. Сказал как-то с улыбкой:
– У нас доступ к телу всех желающих и страждущих Юрия Васильевича с некоторых пор осуществляет лауреат премии Ленинского Комсомола Шурик Стаканыч. Но ты к телу мог идти бы без слова Шурика…
– Зачем без нужды идти, суетно толкаться у обремененного заботами тела?..
– Между прочим, когда-то Вите Рыжикову зеленый свет с докторской диссертацией открыл именно Юрий Васильевич. Ведь тот защищался на общем институтском совете, в 1976-м еще не существовало специализированных советов по рассмотрению диссертаций. Вот ректор, председатель Совета Олег Михайлович и поручил от Совета тогда Юрию Васильевичу детально и принципиально первым ознакомиться с работой Вити. Тот встал на рога, мол, всегда подозрительно, когда до тридцати лет физики выходят на защиту докторской… А потом оттаял, его мнение было одним из решающих, если не решающим… Ведь Очевидное и Невероятное был категорически против работы своего доцента, поскольку сам защитил докторскую только в 34 года в Дубне по не столь актуальной тогда, да и сейчас, теме «Микротрон». Сам понимаешь, без трубного гласа академика-отца Очевидного и Невероятного, ни Олег Михайлович не стал бы ректором, ни сын бы его не получил сразу после защиты кафедру общей физики…
В своем кабинете улыбчивый Юрий Васильевич встретил Ивана и Владика, держа в руках увесистый том материалов японской конференции по твердотельной электронике, и радостно, подмигнув, воскликнул:
– По нашей теме с Шуриком здесь кот наплакал… А вот для вас, Иван Николаевич здесь мировая сенсация нынешнего года на века: уникальные сверхсамосовмещенные технологии тонкослойных интегральных структур с рекордным быстродействием… Ознакомьтесь с чудом японской фирмы…
Буквально через несколько минут поверхностного ознакомления с трудами конференции Иван выдохнул:
– Классный на редкость материал… Когда это все докладчики в виде статей, книг и патентов оформят – через год-два… А здесь все горячо…
– Я помню ваш многообещающий аспирантский доклад на моей секции… К тому же мы с Шуриком прочитали ваш недавний интересный обзор, Иван Николаевич, по базовым матричным кристаллам в «Зарубежной радиоэлектронике». Кому, как не вам написать новый обзор современного состояния сверхбыстродействующей интегральной электроники с технологическим эффектом сверхсамосовмещения транзисторных структур (SSN). Видите, сколько здесь прибавок «сверх» применительно к приборам, схемам, да и к высокопроизводительным компьютерам на сверхскоростных СБИС вашего шефа Владимира Андреевича…
«Ах, вот оно, что, членкор подбивает клинья под моего академика Владимира Андреевича, голос которого так ему необходим на грядущих декабрьских выборах по Отделению Информатики, Вычислительной Техники и Автоматизации. – Промелькнули первые мысли в голове Иван Николаевича. – Интересно, куда же перетечет разговор – на обзор или на выборы в ОИВТА АН?..»
А Юрий Васильевич, воспользовавшись временным отсутствием своего зама Шурика и замдекана Владика предался наедине воспоминаниям о том, как когда-то тяжело дался его прорыв в членкоры. Дважды или трижды баллотировался по физическому отделению АН сначала просто доктором физмат наук, потом доктором-профессором и все попытки прорваться накрывались медным тазом. И тогда умные люди посоветовали ему обратиться за советом к академику Якову Борисовичу Зельдовичу – как быть дальше, как избраться со своей темой и своими нетривиальными достижениями? Может, никто его не понимает и не поймёт в обозримой перспективе?..
– Легендарная личность Яков Борисович… Учился экстерном в Ленинградском госуниверситете и тамошнем Политехе… Ничего не закончив, поступил в аспирантуру академического института химической физики, в двадцать два года стал кандидатом наук, а в двадцать пять доктором физмат наук… Один из главных создателей атомной и водородной бомбы… Вместе с Юлием Борисовичем Харитоном впервые рассчитал кинетику цепной реакции урана – и все это сделал за два года до войны в двадцать пять лет… Трижды герой социалистического труда, лауреат четырех Сталинских премий и Ленинской премии, в 32 года членкор и в 44 – академик… Именно этому великому ученому, оценившему мой научный труд, роль акустоэлектроники, я обязан тем, что в 44 года стал членкором в его отделении физики и астрономии…
Юрий Васильевич прервался и, тяжело вздохнув, с заметной грустью в голосе сказал:
– А сейчас судьба моего избрания зависит во многом от вашего шефа Владимира Андреевича – сейчас или, считай, никогда, в какой-то безумно далекой перспективе… Я ему звонил на рабочий телефон в «Дельту», в ИПК, секретарши не соединяют, мол, занят… Набиваться на прием к нему, доказывать значимость и актуальность моей работы – как-то неудобно, не мальчик уже… Олег Михайлович за меня проголосует, а вот Владимир Андреевич и академик-секретарь Евгений вряд ли… Если склоните вашего шефа на положительный голос на выборах, а я знаю, что у вас доверительные, особые отношения с Владимиром Андреевичем, то будет праздник и на моей, и на вашей научной улице… Вот вам, Иван Николаевич, материалы конференции, поработайте с ними, напишите обзор в «Зарубежную радиоэлектронику», – труд не пропадет, овчинка выделки стоит… Вас читают… Я вам про Зельдовича с намеком рассказал, от вашего Владимира Андреевича сейчас, как когда-то от Якова Борисовича, моя судьба зависит – сейчас или черт знает, когда выйти мне на новую академическую орбиту… И еще, вот моя визитка, я впишу номер моего домашнего телефона, звоните в любое время дня и ночи, тем более, я по своей натуре – сова Шурику и Владику о нашем конфиденциальном разговоре и моей просьбе – выйти через вас на личный контакт с вашим шефом – знать не обязательно… Я им сам расскажу, когда время придет…
Они пожали на прощанье руки и разошлись по своим делам и лабиринтам. Сразу звонить и бежать к своему аспирантскому шефу насчет просьбы членкора Юрия Васильевича, мечтающего в 49 лет стать «бессмертным» академиком, было неразумно и бездарно. Должен быть сильный ход и стильный оригинальный выход из интересной ситуации, чтобы выстрелить по многим мишеням и везде попасть в цель. Ведь материалы японской конференции были в руках у Ивана, а многостраничный талмуд докторской диссертации под грифом «ДСП» был уже напечатан и готовился к передаче в Ученый Совет под руководством председателя, академика Олега Михайловича, и далее по отмашке Совета трем оппонентам и в ведущую организацию на отзыв.
А дальше было все, как по мановению волшебной палочки. Работая над обзором, Иван Николаевич, исписал три-четыре общих тетрадки мелким почерком – текущие и будущие идеи – по технологиям самоформирования комплементарных биполярных и полевых КМОП-структур, схемотехническим решениям и трехмерным архитектурам в кристалле и прочем, и прочем. Но, главное, возникло и организационное решение включить в свои ключевые соавторы и физика Юрия Васильевича, вывезшего из Японии драгоценные материалы конференции, и генерального конструктора супер-ЭВМ «Электроника-ССБИС» Владимира Андреевича и главного инженера Зеленоградского «Микрона», кандидата наук (с видами на доктора) Николая Сергеевича, где должны производиться эти самые ССБИС в ближайшие годы.
– Подумай, Иван, и над моим предложением тебе, – сказал Владимир Иванович, подписывая авторскую титульную страницу сочиненного обзора его бывшим аспирантом. – По твоей просьбе за Юрия Васильевича я проголосую, как, впрочем, и за Камиля. Об этом можешь ему смело передать. Интриг никаких не будет. Академик-секретарь просил за Камиля Ахметовича голосовать. Проголосую и за него. Пусть татары сабантуй справляют. А там уж как карта ляжет. Академик-секретарь мне открытым текстом намекал, что в нашем отделении Юрка лишний, он членкора Камиля в академиках видит, а не выскочку Юрку, протеже Зельдовича. Но голос от меня наш соавтор получит. С твоей подачи не будет недоразумением, что и Камиль, и Юрий одновременно станут академиками в нашем могучем отделении, ОИВТА АН…
– А какое мне предложение делаете, Владимир Андреевич?
– Переходи со своей группой в мой институт завлабом после защиты. Потом возглавишь отдел, добавим тебе еще пару лабораторий, сам сотрудников из своих студентов наберешь. Ты у Олега Михайловича в любимцах ходишь. На какое-то время он крышу для лаборатории в вузе даст в новом сиреневом корпусе. А на какой кафедре работать, на старой твоей или на моей, сам решишь…
На декабрьских выборах того года в академики прошли и Камиль Ахметович, и Юрий Васильевич. Скоро на Совете у Олега Михайловича успешно защитился и сам Иван Николаевич.
После утверждения диссертации Иван Николаевич, как и обещал пришел к академику Камилю Ахметовичу, подарил свой обзор с соавторами Юрием Васильевичем, Владимиром Андреевичем и Николаем Сергеевичем, по алфавиту фамилий авторов. Вежливо попросил вернуть ему экземпляр своей диссертации.
Камиль Ахметович, не глядя в глаза, тихо произнес:
– Я сейчас книгу, нет, брошюру свою заканчиваю писать. Меня ваши расчеты по базовым матричным кристаллам заинтересовали, на интересные мысли натолкнули… Так что не торопите меня, Иван Николаевич, вдруг меня что-то еще подтолкнет после нового прочтения вашего труда…
– Как скажете, Камиль Ахметович, раз нужно для работы, то…
– Я слышал, что вы приняли предложение Владимира Андреевича, а мое и Олега Михайловича проигнорировали…
Иван Николаевич вздохнул и ничего не ответил. «А что отвечать, когда вопрос решенным оказался по странному магическому действию приснопамятного обзора, напечатанному в номере «Зарубежной электроники», дарственный экземпляр которого лежал на столе поджарого сухощавого академика с умным аскетическим лицом татарского хана Ахмета.
Вдруг Иван Николаевич ощутил шестым чувством острый взгляд собеседника и его тут же прозвучал ироничный голос директора-организатора нового академического института ОИВТА АН:
– Я понимаю позиции всех подписантов, ваших соавторов, Иван Николаевич, главного инженера Николая Сергеевича, который будет делать ССБИС на транзисторах по совмещенным технологиям (SST). Понятна роль Владимира Андреевича, который будет делать потоковый многопроцессорный суперкомпьютер, по следам Крэя, на ССБИС… А какова роль Юрия Васильевича? Он же не специалист в этом, он же не рубит эту тему, поверьте мне на слово, я многажды беседовал с ним на тему интегральной электроники, где специалисты мы с вами… Почему он значится в ваших соавторах – в этом интригующий вопрос, почему он спец по объемным и поверхностным акустическим волнам в полупроводниках?..
Отступать было некуда, и Иван Николаевич раскованно выдохнул, как на духу:
– Потому что Юрий Васильевич привез эти уникальные материалы японской конференции и передал мне для размышлений над ними и генерации новых идей…
– А-а-а… – насмешливо протянул Камиль Ахметович. – Понятно, извозчик привез ценные материалы по интегральным транзисторам, а знать хоть что-то по транзисторам и технологиям их изготовления извозчику не обязательно…
Иван Николаевич решил поддержать рискованный шутливый тон академика и, твердо глядя тому в глаза, ответил:
– Можно подумать, что академик-секретарь ОИВТА знает хоть что-то по теории и практике биполярных и полевых транзисторов, интегральных технологий и компьютеров, кстати. Ведь он узкий спец по плазме и Токамак… – Он хотел добавить чего-нибудь дерзкое про академика-секретаря Евгения Павловича, никогда не защищавшего кандидатской диссертации, но сразу огребшего звание доктора физмат наук «по докладу» в несколько страничек, и прямым ходом в членкоры, академики, вице-президенты, президенты, но только миролюбиво всплеснувши руками.
Но расстались добро и куртуазно. Академик, подавая руку, для прощального рукопожатия, укоризненно пожурил:
– Зря вы ко мне, Иван Николаевич, не пошли… Были бы завлабом и моим замом по базовой кафедре… Такими предложениями, как моим и ректора Олега Михайловича, не бросаются… Но незаменимых у нас нет, профессор Рыжиков из Зеленоградского института физических проблем ко мне переходит… На следующих выборах мы его в членкоры двинем… Научная жизнь – бурная… Против бурного верного течения науки всегда плыть неразумно, это чревато потерей темпа талантливого исследователя…
А чуть позже случилась нелепая трагическая история со студентом-старшекурсником с факультета «квантов», которого Иван Николаевич хотел взять пол свое крыло, да сделал выбор в пользу более даровитого, но сам себе на уме, его однокашника. Он читал двухсеместровый спецкурс по новым методам численного моделирования интегральных технологий, приборов, схем и систем. Разумеется, все слушатели получили у лектора отличные отметки в зачетки. Иван Николаевич знал, что он возьмет на свою новую организуемую кафедру ИКТ «Интегральных и Компьютерных Технологий» из всех слушателей только двух студентов Максима и Евгения. Им для общего развития было предложено посещать семинар профессора Рыжикова в новом академическом Физико-Технологическом институте Камиля Ахметовича.
И вот в последний лекционный день, когда после завершения спецкурса Иван Николаевич должен был объявить «своим» студентам Максиму и Евгению, что он их берет на свою новую кафедру, с обозначением перспективных тем их дипломных работ, случилось форменное ЧеПэ. С Максимом случился припадок в самом конце лекции, его скрючило, и изо рта хлынула белая пена. Иван Николаевич только в кино видел «эпилептический припадок» с обильной пеной из глотки и носа, потому вряд ли мог Максима определить в «конченые эпилептики», но испугался не на шутку. Не хватало еще, чтобы у него на глазах студент дуба дал или сбрендил. Вызывать скорую помощь? Но когда она приедет, чтобы отвезти «сбрендившего» студента в беспомощном состоянии в городскую больницу?
Но скрюченный Евгений как-то оклемался, расправился пена перестала хлестать из его рта и носа, наверное, потому, что Иван Николаевич первым подбежал к студенту и выпрямил его голову, массировал шею, чтоб тот не захлебнулся.
– Встать и идти можете, Женя, – громко и четко спросил Иван Николаевич, – или мы вас в медпункт на носилках потащим?..
– Могу встать и идти, – прошептал еле слышно Евгений, – носилок не надо… Только поддерживайте меня… голова сильно кружится…
Институтский медпункт находился рядом с их учебным корпусом, через дорогу. Иван Николаевич распорядился так: Евгений руками опирается на плечи его и Максима, и в таком положении сопровождают потерпевшего до дежурного врача.
– Не надо, неудобно как-то… Сам дойду, Иван Николаевич…
– Нет, Жень, пошли втроём, держитесь крепче за нас с Максимом крепче… Дышите глубже носом и держите голову выше, не опускайте ее…
Евгения привели к дежурной врачихе, та дала ему срочно понюхать нашатырь, чтобы привести в чувство, уложила на кушетку для дальнейшего осмотра потерпевшего, пока Иван Николаевич коротко излагал суть случившегося с «обмороком» студента.
– Если моя помощь больше не нужна, я пойду, Иван Николаевич, – сказал с плохо скрываемой циничной усмешкой Максим, – спасение утопающих дальше всегда дело рук утопающих… Время – деньги, сами понимаете… Мне подождать вас?..
Иван Николаевич понял, что Максим хочет именно сейчас услышать от него: берет он его к себе на новую кафедру или как? Сказал, глядя прямо в глаза врачихи:
– Мы сейчас с доктором обсудим, что делать с Женей, везти его в больницу или без скорой помощи и больницы обойтись… Я останусь здесь, а вас, Максим провожу и отвечу вам…
За дверями медпункта Максим спросил Ивана Николаевича:
– Берете к себе или как?..