Кира закатила глаза на дерзкий ответ. — Твое высокомерие не имеет границ. Просто держись от этого подальше. Пожалуйста. Мне не нужна твоя помощь. — И ты всё равно её получишь. Кира сорвалась и закричала: — Почему ты такой упрямый? — Потому что ты мне нравишься. Не очень удачный способ её успокоить. Кира моргнула, заметив впервые с тех пор, как он её похитил, что Арик в том же костюме, что и прошлым вечером, только теперь он мятый, и в том же галстуке, который теперь был ослаблен. На челюсти виднелась золотистая щетина, а на лице отражалась усталость. Правда её ошеломила. — Ты не ушел прошлой ночью. — Разумеется, нет. Ты правда думала, что я уйду, увидев ту надпись и твой испуг? — Он на самом деле так сказал, словно никогда не сомневался, что будет её защищать. От осознания, что он остался, чтобы присмотреть за ней, сердце Киры забилось быстрее. Арик совершил что-то очень милое и неуместное, но всё же такое приятное, а она была той ещё стервой. А всё почему? Потому что он её напугал. Напугал не потому, что мог навредить, несмотря на её обвинение в похищении. Нет, Кира боялась, потому что он был слишком хорошим. Только посмотрите на него. Богатый, привлекательный, сексуальный и, вне всякого сомнения, полностью заинтересован в ней, отнюдь не обескуражен или отстранен её упрямым поведением, и способный справиться с её язвительным языком. Идеальный вариант с классически стервозной мамашей. Он был романтической фантазией каждой девушки. Но Кира не поверила. Не поверила, что ей так повезло. «С ним должно быть что-то не так». Что-то, чего она ещё не видела, но чем больше они проводили время вместе, тем больше он раскрывал себя, тем больше её привлекал. Из-за страха Кира пыталась его оттолкнуть, но он не двигался с места. Арик пытался заставить её доверять ему. Он потребовал, чтобы она позволила ему защищать себя. Достаточно одного его присутствия, чтобы всё её чувства сосредоточились на нем. «Он хочет сделать меня своей». Его коварный план сработал? Черт, да. Кира хотела поддаться. «Но что, если я ошибаюсь на его счет?» Могла ли она позволить себе погрузиться в его мир и жизнь, только чтобы позже выяснилось, что он сумасшедший? Будет ли он таким же агрессивным, как Грегори, когда дело дойдет до того, чтобы её удержать? Что если она позволит себе поверить, что у них могут быть отношения, только чтобы потом он устал от неё, когда исчезнет новизна? Сможет ли её сердце с этим справиться? Вопрос в том, рискнет ли она вступить с ним в отношения? Или позволит прошлому опыту и ошибкам испортить свое возможное светлое и приятное будущее? Пока Кира занималась самоанализом, Арик зевнул. Сильный, щелкнувший челюстью зевок эпических масштабов. Она не могла перестать смеяться. — Я рад, что тебе смешно. Мне нужно вздремнуть, но я не намерен закрывать глаза, потому что ты сбежишь при первом моем храпе. — Ты храпишь? — Могу я сейчас солгать и сказать, что не храплю? Недостаток только больше привлек её к нему. — Что если я обещаю не сбегать, пока ты спишь? Он выгнул золотистую бровь: — Это бесценно. Ты просишь довериться тебе? Иронично, что она просила предоставить единственное, что отказывалась дать ему, — доверие. — Я серьезно. Обещаю, что не уйду, пока ты спишь. — Хотелось бы верить, мышонок, но ты же хитрюга. Как насчет компромисса? Я вздремну, если ты присоединишься ко мне. — Ты хочешь, чтобы мы спали вместе? — Она и Арик в постели, спящие? Ха. Как будто её тело позволит этому случиться. Казалось, Арик пришел к тому же выводу. — С другой стороны, не думаю, что смогу спать, пока ты находишься в такой соблазнительной близости. — Согласна. Плохой план. — Я этого не говорил. Возможно, я не усну, но готов попробовать. — Он снова зевнул, когда Кира посмотрела на него с сомнением. — Только сон. Никаких пошлостей, — повторила она. Было ли это предупреждение больше для неё, нежели для него? Арик действительно был искушением. Искушением, которому Кира будет сопротивляться. Они оба взрослые люди, способные контролировать себя. «Слышите, гормоны? Я главная и говорю руки прочь». — Если ты настаиваешь, — удручающе произнес он. Часть Киры хотела настоять на обратном. Тем не менее теперь, когда она внимательно рассмотрела его, то увидела, как он устал. В этом он был не одинок. Прошлой ночью она беспокойно спала, постоянно просыпаясь. Но она и Арик в одной кровати? Она пробормотала последний слабый протест: — У меня нет пижамы. — Хочешь, дам свою футболку? Только тонкий слой хлопка и её трусики будут их разделять? Она должна убедиться, что Арик держится своей стороны кровати. Она переоделась в ванной, надев большую футболку, которую он откопал в гардеробной. Запах выстиранной с ополаскивателем ткани напомнил Кире об Арике. Собственный вздох удовольствия заставил её поморщиться. «Я такая жалкая». Не может перестать желать парня, который явно ей не подходит. Когда она вышла из мраморного великолепия, известного как ванная комната Арика с огромной стеклянной душевой кабиной, в которой большое количество различных массажных леек, соблазняющих по-быстрому ополоснуться, Арик уже лежал под одеялом на своей стороне, спиной к ней, головой на подушке. На мгновение Кире пришла в голову мысль схватить одежду и сбежать. Забыть об обещании. Но она знала, что это плохая идея. — Тащи свою соблазнительную задницу в кровать, мышонок. Чертов телепат. — С чего ты решил, что я передумала? Мы заключили сделку. — Да, заключили, но у меня создалось впечатление, что ты решила пойти на попятную. Ты собираешься сбежать от меня, как испуганный мышонок? Она должна. В некотором смысле Арик пугал её больше, чем Грегори, потому что рядом с ним она могла видеть открывающиеся перед ней чудесные возможности — если бы он был настоящим. Учитывая, насколько она была неправа насчет своего бывшего, после которого все свидания стали сплошной вереницей неудач, Кира больше не доверяла своим инстинктам. Но, в то же время, она не была трусихой и хотела сдержать свое слово.