– Вторая часть романа гораздо более трагическая – о людях, которые постепенно теряют память, а вместе с ней и себя. Вы пишете об очень интимных и тяжелых переживаниях, но после романа не остается чувства безысходности, хотя там нет никаких ложных надежд. Это в том числе роман о принятии и проживании горя. Поскольку это ваш личный опыт и вы прошли через него со своей матерью, что вы можете посоветовать тем, чьи близкие теряют память. – Важнее всего просто быть рядом. На каждом этапе. И не поправлять, не говорить «это не правда». Люди с деменцией, люди с болезнью Альцгеймера больше всего нуждаются в положительных эмоциях. Они могут очень быстро забыть, что именно с ними только что произошло, но эмоциональная память остается дольше. Делайте их счастливыми. Эти моменты счастья, моменты радости – лучшее, что мы можем им дать. Но не поправляйте, не критикуйте, не говорите «все было не так». Важно, чтобы они чувствовали себя в безопасности и чувствовали, что их любят. – А как быть с теми, кто еще помнит, но уже понимает, что теряет память? – Это самый сложный период. Это ужасно пугает – осознавать, что память о всей твоей жизни постепенно растворится и ничего не останется. Впереди еще есть какое-то время, но неизвестно, сколько его осталось. Когда человек это осознает, он очень подавлен. Важно быть рядом. Быть поддержкой, быть утешением. Каждый человек на планете просто хочет быть услышанным. И все, что нужно, – быть рядом. Но это очень тяжело. А еще важно быть реалистами и не говорить «все будет хорошо, ты обязательно поправишься». Человек точно знает, что это не так. Пустые утешения «все будет хорошо» можно будет сказать потом, когда болезнь разыграется и от воспоминаний почти ничего не останется. Многие, узнав о болезни, начинают думать о том, чтобы уйти из жизни, пока они в силах ею распоряжаться. У мамы такого не было, но глубокое отчаяние было. Когда ты понимаешь, что болезнь необратима, это очень страшно. И ты никак не можешь помочь, просто надо быть рядом. – В вашем романе был отец, который все помнил, все понимал и при этом надеялся, что матери станет лучше. Тем, чьи самые близкие люди теряют память, тоже очень нужна поддержка. – Да, им очень тяжело. Это очень изматывает – постоянно быть с кем-то, кому круглосуточно нужна помощь, сперва психологическая, а потом медицинская и физическая. И в развитии болезни наступает такой момент, когда близким морально гораздо тяжелее, чем тем, кто страдает от деменции. Это очень тяжело. И тут, увы, нет никакого повода для оптимизма. Этот путь просто нужно пройти. – Какой была реакция на этот роман? – «Пловцов» приняли очень тепло. Среди моих читателей очень много тех, кто так или иначе сталкивался с деменцией, особенно если мы говорим о женщинах примерно моего возраста, за 60. Как правило, забота о пожилых родственниках ложится на плечи женщин. В большинстве стран это так. Ко мне на встречи постоянно приходят женщины, у которых родители с деменцией, их очень много. Я описала не какую-то редкую ситуацию – то, что произошло с Элис, случается сплошь и рядом. Поэтому аудитория моего третьего романа существенно отличается от аудитории первых двух. Проблемы пожилых родственников с потерей памяти читателям гораздо ближе и понятнее. Кроме того, не будем забывать о посетителях бассейнов и фитнес-клубов – это тоже новая аудитория и, надо сказать, немаленькая. Так что эту книгу полюбили по разным причинам. И мне как писателю было ужасно интересно встретиться с настолько разной аудиторией. – Я хожу в похожий подземный бассейн, но я никогда не задумывалась о том, что это тоже комьюнити. Вы описываете устройство любого сообщества, показываете, как мы воспринимаем друг друга в определенных условиях коммуникации. Что для вас символизирует трещина, которая в первой части появляется на дне бассейна? – Я описывала буквально трещину на дне бассейна, не закладывая в нее никакой метафоры. Но меня очень часто спрашивают, является ли эта трещина метафорой пандемии. Однозначно нет – я закончила роман до пандемии. Но мне нравится такое прочтение! Мне вообще нравится, что люди над этим размышляют. Трещина – это разрыв, нарушение, сбой любого рода. Это мог быть развод в семье, чей-то страшный диагноз, известие о смерти… Это что-то, что переворачивает ваш мир с ног на голову. Хотя я начинала описывать буквально трещину в бассейне. И я думала: как здорово – из крошечной трещины на дне бассейна я могу сделать целую историю. Когда эта идея пришла мне в голову, я очень обрадовалась, она одновременно неочевидная и перспективная. – Чехов говорил: «Дайте мне любой предмет, и завтра будет готов о нем рассказ». В вашем случае это трещина. – И пока пишешь, она приобретает другой смысл и становится метафорой. Тут еще знаете, что интересно: чеховский принцип срабатывает и в другом – я ведь могла написать всю вторую часть о любом другом человеке из бассейна. У каждого пловца есть история. У каждого из нас она есть. Любая жизнь достойна книги.