– Да, – ответила Ларсон. – И я надеюсь, что вы не слишком напугали их и они смогут нам помочь. Полковник Адамс мрачно рассмеялся. – Я лишь взбодрил их, – сказал он. – Нам нужно почаще проводить подобные операции. Ларсон ничего не ответила. Она изо всех сил старалась сдержать свой гнев. Персонал, который занимался поисками оружия, вышел из бараков. Их руководитель проинформировал Адамса, что они не нашли ничего подозрительного. Тогда полковник и его сотрудники двинулись к следующему бараку. – Соберите солдат, – скомандовала Ларсон сержанту Уильямсу. Сержант-инструктор зашёл в барак и собрал свою группу на построение. Пятьдесят или около того молодых мужчин и женщин выглядели нервными и напряжёнными. Уильямс представил их Ларсон и агентам ОПА, а потом дал команду «вольно», чтобы разговаривать более непринуждённо. Полковник Ларсон сказала: – Во-первых, я хочу принести вам соболезнования по поводу потери товарища. Это тяжёлое время для всех. Я уверена, что у вас, как и у нас, очень много вопросов. Вы можете задать их сейчас. Молодой парень поднял руку и спросил: – Почему у нас только что провели обыск? Кто-то из нас находится под подозрением? Райли увидела раздражение на лице Ларсон и она прекрасно понимала почему: Ларсон едва ли радовало то, что ей приходится объяснять произвол командира гарнизона, однако профессионализм не позволил ей прилюдно критиковать его. – Это был рутинный обыск, уверяю вас, – кратко сказала Ларсон. – Прямо сейчас у нас нет подозреваемых. Надеемся на ваше терпение и понимание. Руку подняла молодая девушка. – Некоторые из нас думали о том, чтобы создать собственную поисковую команду. Как вам эта идея? Ларсон покачала головой. – Не думаю, что это хорошая мысль, – сказала она. – Это лишь добавит путаницы в и без того непонятную ситуацию. Пожалуйста, оставьте поиски на персонал, агентов отдела расследований и ОПА. Мы знаем, что делаем. Тогда вопрос задал другой парень: – Нам можно сейчас использовать личное оружие? Ларсон посмотрела на Райли, адресуя этот вопрос ей. Райли знала, что обычно солдатам форта Моват не разрешается носить личное оружие, но она понимала, почему сейчас многие хотят иметь его при себе. Она также знала, что это плохая идея. Райли сказала: – Я понимаю, что вы хотите иметь возможность защититься. Но личное оружие даст вам лишь ложное ощущение безопасности. Убийца – снайпер, стреляющий с дальних расстояний. Лучшая мера предосторожности, которую вы можете принять, это следить за своим местонахождением. Старайтесь не находиться подолгу в тех районах, которые просматриваются с холмов, окружающих базу. – Включая дневное время? – спросил другой солдат. Райли кивнула. – Да. Пока что наш стрелок атаковал только по ночам, но он может адаптироваться и изменить тактику. Мы не можем исключать возможность убийства посреди дня. Вы должны быть максимально осторожны. Ларсон добавила: – Помимо вышесказанного, мы не хотим, чтобы на базе вершился самосуд. Мы понимаем, что вы испуганы и не доверяете друг другу. Постарайтесь не позволить этим мыслям перерасти в паранойю, не пытайтесь брать правосудие в собственные руки. Ситуация и без того достаточно опасна, не надо ухудшать её. Обо всём, что вызовет ваши подозрения, докладывайте напрямую мне. Ответив ещё на несколько вопросов солдат, Райли сказала: – Нам нужна любая имеющаяся у вас информация. Даже мелочи, которые в обычных обстоятельствах вы сочли бы незначительными. Сейчас важна любая деталь. Если у вас появится хоть самое лёгкое ощущение, что что-то не так, сразу обращайтесь к нам. Для нас особенно важно выяснить, какая связь между рядовым Бартоном и тремя другими жертвами. И если у рядового Бартона были личные проблемы или враги, нам это тоже интересно. Райли знала, что не стоит надеяться, что сейчас появятся поднятые руки и солдаты начнут делиться идеями. Если повезёт, кто-то подойдёт к ним, чтобы поговорить тет-а-тет. Но она хотела задать тот же вопрос, который только что задавала сержанту Уильямсу. – Фраза «жить с волками» значит для вас что-то? Солдаты стали переглядываться, многие качали головами. Райли старалась внимательно изучать их лица. Есть ли на каком-нибудь из них тени распознавания? Она не могла сказать точно, атмосфера и без того слишком напряжённая. Райли повернулась к полковнику Ларсон и сказала: – У меня больше нет вопросов. Ларсон повернулась к сержанту Уильямсу и сказала, что собрание закончено, так что он распустил группу. Некоторые из солдат вернулись к своим баракам, в то время как другие остались возбуждённо толпиться на пласте. Райли и её коллеги подождали какое-то время, чтобы узнать, не захочет ли кто-нибудь поговорить с ними наедине. Подошёл один парень. Он сказал: – У нас в группе есть мусульманин. Его зовут Абдул Садик. Вы не хотите допросить его? Я про то, что это может быть исламским террором, разве нет? Райли и её коллеги переглянулись. «Надо было предвидеть это», – подумала Райли. В конце концов, на базе 343 мусульманина – вполне естественно, что их начали подозревать. Райли знала, что должна пресечь такие подозрения на корню. – Мы ещё многого не знаем, – сказала она солдату, – но мы можем быть уверены, что убийца никак не связан с исламскими экстремистами. Он действует в одиночку, и мы ещё не знаем его мотивы. Скажите это всем. Солдат ушёл, и Райли заговорила с Ларсон. – Мы можем распечатать ориентировку, чтобы сообщить всем не подозревать мусульман? Если мы не проявим осторожность, может случиться непоправимое. – Я займусь этим, – пообещала Ларсон. Тут у Ларсон зазвонил телефон и она сняла трубку. В этот момент к группе подошёл ещё один молодой солдат. Он сказал: – Это может ничего не значить, но Кайл говорил мне, что у него проблемы дома. Он был немногословен, так что я не знаю подробностей. Райли сомневалась, что это важно. С одной стороны, личные проблемы Кайла Бартона никак не связывали его с тремя другими убитыми сержантами. Тем не менее, она не могла ничего недооценивать. – Спасибо, что сообщили мне, – сказала Райли солдату. – Пожалуйста, свяжитесь с полковником Ларсон, если вспомните ещё что-нибудь. Как я и говорю, важны любые мелочи. Когда солдат ушёл, Ларсон повесила трубку. Она сказала Райли и её коллегам: – Я только что узнала, что вдова и дочь Бартона приехали на базу. Нужно пойти поговорить с ними. Райли упала духом, когда они пошли к административному зданию. Общение со скорбящими членами семей погибших были худшей частью её работы. Она боялась его больше, чем встреч с психопатами-убийцами лицом к лицу. Глава тридцать вторая Когда Райли вместе с Биллом, Люси и полковником Ларсон прибыла в административное здание, её дискомфорт усилился. Она не могла представить, что скажет вдове рядового Кайла Бартона. Каковы они – правильные слова для молодой матери, мужа которой так внезапно убили? Его смерть казалась бессмысленной, но она не была несчастным случаем. Это было убийство. Сотрудница персонала быстро проводила их в комнату для посещений, где их уже ждала семья. Девушка представила их друг другу и быстро вышла из комнаты. Вдову звали Эллен, а её дочь – Шан. Маленькой Шан было около четырнадцати месяцев. Веснушчатая девочка с золотыми волосами, казалось, только начала ходить, и её это сильно забавляло. Она радостно смеялась, шагая по комнате за большим сверкающим пластиковым шаром с колокольчиками внутри. От звуков смеха и звона колокольчиков Райли вздрогнула. Такое невинное веселье казалось совершенно несвоевременным в такой ужасный момент. Но, конечно, что маленькая Шан знала о смерти? Райли почувствовала, что мать Шан, Эллен, тоже пытается осознать этот эмоциональный диссонанс. Как и у дочери, у Эллен были веснушки и золотые волосы, но её глаза были красными от слёз, а в глазах застыло выражение шока. Какое-то время все глаза в комнате застыли на Шан. Никто не знал, что сказать, пока Шан играла в комнате. Потом Люси взяла девочку за руку и сказала: – Пойдём поиграем с тобой в другой комнате.