У Тиффани широко раскрылись глаза. – Кажется, я кое-что вспомнила! О Боже! Райли затаила дыхание, ожидая продолжения. – Да, Лоис упоминала одного парня, с которым ходила на уроки поэзии. Она сказала, что он очень милый, но невысокий и худой, и глаза какие-то сумасшедшие. У него очень большие глаза, так она сказала. У Тиффани выступили слёзы на глазах. – Мне очень жаль, что я не вспомнила этого раньше. Как я могла забыть? Я была такая расстроенная. Райли улыбнулась и потрепала девочку по плечу. – Всё нормально, – сказала она. – Ты сказала именно то, что нужно. Райли оставила Тиффани и свою дочь в коридоре и вернулась к машине. Там она позвонила декану Отри в Бярс. Трубку взяла секретарь декана. – Мисс Энгстранд, Лоис Пеннингтон ходила на уроки поэзии перед смертью. Мне нужно, чтобы вы перечислили мне имена всех студентов, который учились в том же классе. Через мгновение взволнованная секретарь уже зачитывала Райли имена. Поначалу имена были незнакомые. Но на десятом имени Райли задрожала всем телом. Десятым был Марри Россум. ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ Когда Райли припарковалась перед таунхаусом Марри Россума, Билл и Люси уже ждали там в своей машине. Все вместе агенты поспешили к главному входу, где их встретила женщина-дворецкий, Мод Хунтсингер. Когда они сказали, что пришли к Марри, дворецкий строго им отказала. – Молодой хозяин дал мне строгие указания, – сказала она. – Он хочет побыть один. Никто из персонала тоже не будет беспокоить его до конца дня. Райли и Билл обменялись обеспокоенными взглядами. Билл сказал: – Мэм, это крайне важно. – Я понимаю, сэр, но мистер Россум высказался очень недвусмысленно. Неожиданно Райли к собственному удивлению выпалила: – Мне кажется, в этом доме кое-что не так. У дворецкого широко раскрылись глаза. Потом она сказала Райли: – Только вы. Райли покачала головой. – Нет, мне нужны мои коллеги. Лицо женщины стало мягче. Райли видела, как она беспокоится за Марри. Райли придётся использовать это искреннее чувство, чтобы проникнуть в дом, не потратив время на получение ордера. – Нам нужно увидеть его прямо сейчас, – настаивала Райли. – Всем троим. Наконец, дворецкий кивнула и сказала: – Пойдёмте за мной. Райли, Билл и Люси последовали за ней в дом, где всё ещё дежурила пара охранников. Они стали подниматься по лестнице. На этот раз у двери Марри не дежурила медсестра. Дворецкий постучала в дверь Марри. – Мастер Марри, к вам снова пришла агент Пейдж. Она осторожно добавила: – С ней ещё двое агентов. Им очень нужно с вами поговорить. Ответа не последовало. Дворецкий постучала чуть громче. – Мастер Марри, простите, что тревожу вас, но это очень важно. Райли видела следы паники на лице женщины. Райли прошептала ей: – Нам нужно войти туда. Дворецкий медлила. Райли поняла, что она никогда не входила в этом доме ни в одну комнату без разрешения, но тревога заставила её передумать. Мод Хунтсингер открыла дверь и Райли вошла внутрь вместе с другими агентами. Постель была расправлена, но Марри в ней не было. Огромная, как пещера, спальня была совершенно пуста. В ней не было мебели, за которой можно было спрятаться. Дворецкий заглянула под кровать. – Это невозможно, – выдохнула она. Райли со своими коллегами рассыпались по комнате. Райли видела, что дверь в смежную ванную открыта. Она заглянула в неё, но никого не увидела. – Я ничего не понимаю, – недоумевала дворецкий. – Должно быть, он где-то в доме. Она достала рацию и связалась с остальными членами персонала, которые находились в других концах дома. Она позвонила и агенту Хуангу, который, как было известно Райли, сидел в доме, наблюдая за камерами безопасности. – Никто его не видел, – сказала женщина дрожащим голосом. Райли оглянулась. Её взгляд упал на панель, которая выглядела слегка иначе, чем другие. В ней была маленькая замочная скважина. – Что это? – спросила Райли. – Дверь в гардеробную, – ответила дворецкий. – Там он одевается. Она всегда заперта. Ни у кого из нас нет ключей. Я уже много лет не была там. Райли снова стала оглядываться. Она посмотрела на кровать. Она вспомнила, каким помятым и жалким он выглядел, когда она приходила к нему в прошлый раз. «Я не могу закрыть глаза, – сказал он, – тогда от воспоминаний нет никакого спасения». Райли вздрогнула, вспомнив цитату: «Худшая форма тирании, которую знал мир, – тирания слабого над сильным». Встречала ли она когда-нибудь человека, который был бы настолько же явно слабым, как Марри Россум? Райли стала стучать по стене, выкрикивая имя Марри. Ответа не было. Райли посмотрела на Мод Хунтсингер. – У нас нет времени на получение ордера, – сказала она. – Нам нужно знать, внутри Марри или нет. Женщина в замешательстве забормотала: – Но без разрешения молодого хозяина… или его отца… Райли резко перебила её: – У нас нет на это времени!