Ксения поняла, что ему сейчас не хочется ее слушать, замолчала. Он торопливо ее поцеловал, вышел во двор. Одуванчики уже побелели, газон около подъезда был утыкан пушистыми шариками. Когда-то мать показывала ему, как плести венок из одуванчиков. Или не показывала, а просто зачем-то плела. Он приносил цветы на длинных стеблях, она скручивала их в гирлянду. Кажется, тот венок она отдала соседской девочке. Тогда маленький Павел еще любил мать. Когда Павел приехал, Николай уже был в квартире. Сидел в прихожей, держа сжатые кулаки на коленях. — Где вы устроились? — спросил Павел. — В отеле. — Вы точно не хотите здесь пока пожить? — Точно. Он бы понравился Юлию, неожиданно подумал Павел. — Я уехал утром. Пытаюсь навязать продукцию торговым сетям. Когда вернулся, Майя уже… Павел подвинул стул и сел рядом с Николаем. — Обычно она мне несколько раз за день звонила, а вчера ни разу. А я даже не забеспокоился. — Она куда-нибудь собиралась? Ну… в музей? На выставку? — Она не любила ходить одна. Позвонили в дверь, пришли вчерашний участковый и полицейский, с которым Павел разговаривал, когда вернулся в Москву. И Павел, и Николай мало чем могли помочь полиции. Они не знали, куда мать выходила утром. Она выходила на пару часов, в подъезде висела камера видеонаблюдения, и полицейские уже успели просмотреть запись. Мать принимала какие-то таблетки. Николай достал их из тумбочки, положил перед полицейскими. Никаких сильнодействующих препаратов среди них не было, все продавалось в аптеках без рецепта. Ни Павел, ни Николай не знали, есть ли у нее здесь друзья или подруги. Николаю она о друзьях и подругах не говорила, Павлу тем более. Вид у полицейских был тоскливый. Наверное, предчувствовали, что шансов раскрыть дело, то есть два дела, немного. — Приходите завтра, — попросил тот, с которым Павел разговаривал раньше. — Посмотрите записи с камеры. Мало ли что… Сможете? — Смогу, — оживился Павел. — А сегодня можно? Полицейский покосился на часы. — Да поздно уже сегодня. Николай тоже пообещал посмотреть записи с камеры. Полицейские ушли, Павел запер квартиру. Молча спустились вниз. — Паша… Неожиданно Павлу стало приятно, что материн гражданский муж назвал его Пашей. — Выпить хочешь? Зайдем в ресторан? — Выпить хочу. Но не могу, за рулем. Николай ему кивнул и быстро, как будто ему хотелось поскорее отделаться от Павла, пошел вдоль дома. Когда Павел ехал домой, позвонил похоронный агент. Павел договорился, что похороны организуют в субботу, запоздало пожалев, что не согласовал с Николаем. 1 июня, среда — Левка в Армению зовет, — делилась Вероника, жмурясь на солнце. Левка был очередным кандидатом в мужья. — Поезжай, — посоветовала Агата. Сидеть после обеда под кустами боярышника стало привычкой, которая Агате нравилась. — На море хочется. — Тогда езжайте в Мурманск. — Тебе смешно! — Вероника вздохнула. К отдыху подруга относилась серьезно, тщательно сравнивала цены в отелях и на билеты и успела побывать на всех континентах, кроме Австралии. — Хочу на море! — Езжайте в Израиль. — Павел когда в отпуск пойдет, не знаешь? — Не знаю. Агата догадывалась, что начальник подруге нравится. Веронику стало жаль, разводиться Павел не собирался. На офисную стоянку въехала машина, остановилась, из нее выбрался Павел и, глядя себе под ноги, пошел ко входу. Заметил Веронику и Агату, остановился, хмуро процедил: — Здрассте, — посмотрел на Агату и приказал: — Зайди. Агата, как и положено, немедленно поднялась, догнала начальника. В лифте Павел молчал и, отперев кабинет, не сразу заговорил: — Сядь, что ты стоишь! Агата уселась. Павел подошел к окну и, отвернувшись от Агаты, сказал: — Майя умерла. — Знаю, — тихо посочувствовала Агата. — Примите мои соболезнования. — Откуда знаешь? — резко повернулся к ней Павел. На лбу у него были глубокие морщины, раньше Агата их не замечала. — Роман сказал. Родственник снова отвернулся к окну. — Похороны в субботу. Приходи. — Я ее совсем не знала… — растерялась Агата. — Ну как хочешь. Агата поднялась, пошла к двери и, взявшись за ручку, остановилась. — Я маме позвонила, — зачем-то сказала она.