– Как воры. Жизнь, она по воровским законам строится, это еще Дарвин замечал: кто первым жертву не сожрал, тот сам жертвой стать может. Или ты, или тебя. Сейчас надо действовать, пока никто удара не ждёт. – В спину бить? – Пусть так. В такой драке запрещённых приёмов нет. Ни для кого. И у них не будет. Решайтесь, Лаврентий Павлович. А мы поможем. – Как? – Подумаем. Сейчас разброд пойдёт, охрана ослабнет… – Что это ты так обо мне печёшься? Не замечал я с твоей стороны большой к себе любви. – Не в любви дело – в расчёте. Мы к вам крепко подвязаны, не один год вместе работаем. Сейчас об этом только мы знаем, а случись что – все узнают. И тогда нас в покое не оставят: найдут, в землю закопают. Когда хозяин… уходит, его псарню отстреливают. А если вы верх возьмёте… то мы вам верой и правдой… Тогда, может, и амнистия нам выйдет… Как вы обещали. – Обещал, помню. Может, ты и прав. Но не сейчас, чуть позже. Сейчас надо другие рычаги себе взять – главные. А вы… вы погоды не делаете. Но бойцов своих держи на всякий случай в полной боевой. И вот что еще… Отряди несколько человек, из тех, что понадёжней, на охрану моего особняка. Я распоряжусь, чтобы вам какое-нибудь помещение вблизи освободили. Будете там сидеть, дом сторожить. – Как псы в будке? – Как псы, – совершенно серьёзно ответил Берия. – Потому что я вас с руки кормлю. Я ваш хозяин. А другие, тут ты верно заметил, вас под нож пустят и шапки из шкур пошьют. Вот и выходит, что вы беречь и защищать меня должны пуще глаза своего, чтобы самим уцелеть. – Лучшая защита – нападение. Если ждать, то можно опоздать. Нам бы теперь… – Слышал уже! – раздражённо прикрикнул Берия. – Займись своим делом! А об остальном я позабочусь. Мои возможности побольше будут. Да и опыт… А твой шесток, он лагерный, отчего ты мир воровским аршином меряешь. Нельзя все вопросы «пером» в бок решать. Здесь политика большая и законы свои, в которых ты, как свинья в апельсинах… Кивнул Пётр Семёнович, хотя при своём мнении остался. Может, там и политика, да только законы, один черт, лагерные и вор, который врага не углядел, может в любой момент удар в спину заточкой получить. Но ничего не сказал – пёс на хозяина не гавкает, он служить ему должен и хвостиком вилять… * * * Берия, верно, был почти счастлив. Столько лет под хозяином ходил, каждый день «воронок» к воротам ожидая, боялся лишнее слово сказать. Так жил. Все так жили. А теперь вздохнул свободно, всей грудью: не стала Отца Народов, ушёл страх, который сердце ледяными пальцами тискал. Нет над ним никого, кроме господа бога – свобода! И можно, вернее нужно, о будущем подумать – о стране, о себе. Не мог Берия себя и страну по отдельности представить, слился он с ней, сросся. Ну а кто еще, если не он? Что другие сделали для Союза Советских Социалистических Республик? Он бомбу сладил, американцев утёр, ракеты строит, в войну промышленность из-под самого носа немцев умыкнул, за Волгой и Уралом заводы поставил, да не в чистом поле, а на заранее подготовленные фундаменты, поэтому они с колёс танки, орудия и самолёты выпускать начали. А без них не одолеть бы Гитлера – нынче войны на «ура!» не выигрываются, а только моторами. Кто бы это еще мог сделать – весь мир не верил, что такое возможно. Николашка в мирное время выпуск оружия наладить не мог, а он в военное, когда область за областью сдавали. И это не хвастовство – факты. Хрущёв на фронтах языком молол, в котлы войска загоняя, а товарищ Берия Кавказ удержал, когда там всё на волоске подвисло. Поехал и удержал! Науку создал, учёных из лагерей, куда их его предшественники загнали в шарашки, вытащил, за кульманы усадил. Армии новое оружие дал… Так что имеет право!.. Кто другой теперь страну не уронит, кто дело социализма продолжит? Есть такие? Нет! И кто бы что про коллективное руководство и руководящую роль партии не говорил – лидер должен быть. Хозяин. Сталин страну крепко держал, иной раз так, что слёзы из глаз ручьями текли, кровь с мозолей на руках капала, но народ ему всё прощал, потому что понимал и помнил… Без народной поддержки Сталин бы дня не усидел. В войну с его именем на танки с гранатами лезли, в индустриализацию такие рекорды ставили, что весь мир только ахал: по несколько заводов в день в эксплуатацию вводили, целые города с ноля строили, тракторы, автомобили, которых селяне отродясь не видели, в каждом колхозе появились. От калош до авиации – все своё! Да, иной раз через колено, с тихим саботажем контрреволюционных элементов, с поклонами друзьям-капиталистам, у которых технологии и станки покупали, но всё равно сдюжили, выстояли и самую могучую страну Европы, а может, и мира в прах развеяли. И это не военная победа была – идеологическая, которая показала миру силу социализма! За десять лет, считай, страну из Средневековья в социализм вытащили, от сохи до бомбы – вровень с самыми развитыми государствами мира поставили. И заслуга это – его. Дорвались бы до власти оппортунисты и прочие заговорщики, неизвестно, что бы еще случилось: за мировую революцию бы дрались, а свою страну профукали. Но только всё это в прошлом, и нечего оглядываться, новые задачи ставить надо. Теперь, когда страна прочно на ножки встала, можно вожжи слегка ослабить: и республикам больше свободы дать, и странам восточного блока, партию поприжать, опираясь на хозяйственников, Курилы Японии отдать, чтобы наладить добрососедские отношения, лагеря перетряхнуть, невиновных и раскаявшихся на свободу выпустить, частников поддержать. При Иосифе больше шести процентов от валовой продукции промышленности СССР производили кооперативы и частники, на миллионы рублей, причём не только «лапти плели», но и радиоприёмники и фотоаппараты собирали, государственные заказы выполняли, НИИ создавали! Налоги в казну платили от одного до четырёх процентов в год. Что правильно! Только мало этого, надо еще сильнее развивать частный сектор! Пусть народ проявит инициативу, пусть потеснит красных директоров. Да, наверное, кто-то из братских народов, свободы через край хлебнув, может отшатнуться, уйти из-под опеки «старшего брата». И пусть! Уйдут, поймут, что сообща жить лучше, и вернутся обратно. Обязательно вернутся. Так думал Лаврентий Павлович. И много чего еще думал. Вот только прежде надо конкурентов с политического поля вытеснить, мирно и по возможности тихо. Без крови, без шельмования, пусть сами уйдут, пусть освободят дорогу тому, кто знает, куда идти. Он знает! И тогда наступит новая эра свободы и процветания, и каждый не из-под палки, не по указке сверху, а по собственному желанию и для собственной выгоды будет страну строить. Так – будет. Так – должно быть! И он этого добьётся, потому что умеет и за всё, за что брался, у него получалось. И теперь получится! Обязательно! * * * – Ну что, Георгий Константинович, пришло твоё время. Вернее, наше. Давай начистоту. Молчит Жуков, осторожничает, не лезет вперёд. – У тебя авторитет, ты победу добыл, к тебе прислушиваются. Если не теперь, то Берия всю власть под себя подгребёт, ничего нам не оставит. А так есть шанс. Заодно поквитаешься с ним по трофейному делу. Жуков болезненно поморщился. Не привык он, не любил сам, лично, на амбразуру лезть, предпочитал других посылать, а потом, если что не сложилось, лампасами вильнув, в сторону уходил. Всегда не сам по себе, всегда под Верховным сидел, приказы и указания его исполняя, а тут надо против течения выгребать. Не его это. Он солдат. Прикажут – исполнит, а лишнего на себя он брать не станет. – Не знаю… Берия теперь в силе… – В его силе – слабость его. Ходит, сияет как начищенный самовар, считает, что схватил удачу за хвост, не замечает вокруг себя ничего. Не видит в нас достойных противников, потому что нос выше звёзд кремлёвских задрал. В самый раз теперь ударить. Ты же знаешь, ты воевал: бить надо, пока противник планы твои не раскрыл и резервы не подтянул. Как Ленин говорил: сегодня – рано, завтра будет поздно. Теперь надо! Или… никогда. – Это так. – Решайся, Константиныч, пора тебе из тайги уральской выбираться. Сладится всё – в кресло министра сядешь и сможешь армию по своим меркам кроить. Обещаю. Смотри, а то Берия тебя куда-нибудь в Сибирь в военкомы загонит, а то и в лагерь. Думает Жуков, прикидывает. Велик соблазн, но и опасения немаленькие. Сейчас он хоть что-то имеет, а завтра?.. Или пан или пропал?.. Здесь за чужие спины не схоронишься, и солдат в атаку не погонишь, тут лично самому придётся… И отвечать тоже… Но если выгорит дельце, если министром станет, то много кого можно будет в грязь втоптать, на кого зуб имеется. Выстроить рядком и отвешать, кто что заслужил. Армию-победительницу под себя взять – это дорогого стоит. Если, конечно, Хрущ не обманет. Но не должен, кто он без армии? Мужик-лапотник. Нет у него никого. Без армии Берию ему не свалить… – Ну что, Георгий Константинович? – А как другие? – Что тебе другие? Они к тебе приходили? Нет. А я пришёл. Потому что уважаю и понимаю. Выходит, больше меня тебе никто ничего не предложит. Теперь каждый сам за себя – мы с тобой, они с кем-то другим. Такая ситуация, что кто первый успел, тот больше других откусил. – Тут надо подумать, план прикинуть. – Чего прикидывать? Подтянешь к Москве пару дивизий, заткнёшь все входы-выходы, против Лубянки танки и артиллерию выкатишь на прямую наводку, как ты умеешь. Куда им деваться против твоих пушек… А Берию где-нибудь по-тихому в Кремле или на даче возьмём. У него охрана – десяток человек, говорить не о чем. Повяжем, спрячем подальше… Или на месте, чтобы без сюрпризов… А коли время протянем, то Лаврентий в армии кадровые перестановки начнёт, своих людей на должности проталкивая, и тогда не факт, что тебя, что нас кто-то поддержит. А сейчас весь генералитет и офицеры Берию ненавидят, потому что многие через Лубянку и СМЕРШ прошли. Даже если не помогут тебе, то мешать не станут. Вот и прикинь расклад: пара дивизий и два десятка генералов в Кремле – и нет Берии! Сегодня ты в опале, а завтра во власти! Маршалу победы негоже на мелких должностях в округах подвизаться, не его это уровень. Давай, Константиныч, решайся, такой шанс раз в жизни выпадает. И тебе и мне. Нам всем… * * * Молчат командиры, на Петра Семёновича смотрят. – Тут расклад такой – не на кого нам теперь рассчитывать, кроме как на самих себя. Не удержится наш хозяин. – С чего ты взял? – С того, что он силы свои переоценил, уверовал, что все под ним ходят, а он сверху присел. – Так оно и есть: все краснопёрые, все менты под ним, под его людьми. – Так да не так. Это пока он при власти, а случись что – разбегутся все как тараканы во все стороны. Что вы, натуру их не знаете? Им бы только оклады повыше, звёздочек побольше, да хавчик из зэковского котла пожирней. Не станут они за него шкурами рисковать. Может, он иначе считает, а нам снизу, с нар, виднее. Да и авторитет у него не тот. За Сталина народ горой стоял, любого готов был на вилы поднять, а Берию не любят. Никто. Нет у него поддержки, кроме краснопогонников, а им цена – грош в базарный день! – И что делать? – Что надо или что будем?.. Если надо, то ему бы теперь ударить, чтобы под самый дых, пока никто не ждёт. Я предлагал придать нам еще пару рот, навести на адреса, а дальше… Дальше дело привычное: стреляй во всё, что шевелится, бросай гранаты, где дырку видишь. Десять минут на всё про всё. – Там охрана. – Не смешите меня. Охрана сама не знает куда бежать и под кого ложиться. Теперь никто ничего не знает, все чего-то ждут, боясь шевельнуться. Значит, самое время. Так, Кавторанг? – Так. Противника бьют, пока он деморализован, тогда, если нахрапом и без соплей, на одном «ура!» прорваться можно. А вот когда он в себя придёт и окопается… – Вот и я говорю. Говорил… – Отказался? – Напрочь. Посоветовал не в своё дело не соваться. Пальцы загибал, сколько под ним служивого народа ходит. – Думаешь, свалят его? – Не обязательно, но могут. Есть уверенность в своих силах, а есть самоуверенность. Таких судьба бьёт. Хочешь на трон сесть – территорию вокруг себя очищай под метёлку. Это древние хорошо усвоили и когда к власти приходили, всю прежнюю элиту под корень резали, включая младенцев. Заборы вокруг дворцов с отрубленными головами на кольях городили, чтобы стрелу в спину не заполучить. – Они же вместе все… – Были вместе, когда под Сталиным сидели. А нынче разлетелись из гнезда. Скоро оперятся, клювы отрастят и клевать друг друга начнут в темечко. А теперь они тёпленькие и мягонькие, в пушке иллюзий. Только он это не понимает, или не хочет понять, желая крови избежать. Но не выйдет: тут или их кровушка, или его. – Ну, а если не получается, что будем делать? – Отход готовить на заранее подготовленные позиции. И это уже начали делать: деньги у нас есть, связи появились. Крюк, бери в оборот воров, хоть душу из них вынимай, но добудь документы и схроны на первое время. Ты, Партизан, где-нибудь в лесах лагерь готовь, поглубже, куда ни зверь, ни охотник не забредают и где отсидеться можно. Сможешь? – Смогу. Только курортной жизни не обещаю: мошкара жрать поедом будет, холод пробирать. – Консервов побольше запаси и курева, деньги есть. – Абвер, можешь личный состав научить от слежки уходить и филеров распознавать, ну и другим премудростям, которым тебя фрицы обучили? – Всему – нет. Но кое-что попробую. – Кавторанг…