Ян разглядывает поднятые из воды обугленные останки лодки. Огонь поработал на совесть: едва ли им удастся извлечь из этой находки хоть какую-то пользу. Однако это был первый раз, когда Яну удалось повторить ход мысли убийцы. Он и правда сжег лодку. И что теперь? Он закончил или нам ждать еще жертв? Ян и Хейди возвращаются обратно к машине. С минуту они просто сидят, размышляя о следующем шаге. — Как думаешь, жертва была выбрана наобум или это все-таки личные разборки? — спрашивает Хейди и жестом просит Яна открыть бардачок. Ян находит там коробочку со снюсом и протягивает ее напарнице. — Однозначно личный мотив, я с самого начала думал о том, что выбор неслучайно пал на Ларса. — Согласна, — кивает Хейди, вытирая о брюки указательный палец, побывавший во рту. — Но почему? Чем Ларс такое заслужил? — вслух думает Хейди, заводя мотор. Они оба прочли материалы о его жизни и не нашли там ничего подозрительного. — Ну, возможно, чем-то и заслужил. Так, сейчас мы едем в больницу Хаартмана, — сообщает Ян, пока Хейди выезжает со стоянки. — Есть, сэр! А зачем? — спрашивает она, резво поворачивая направо. — Пару часов назад туда привезли одного наркомана с жестким передозом, — говорит Ян. — Внешне он похож на человека, которого камеры зафиксировали в том привокзальном киоске. Возможно, именно он купил убийце симку. — И вдруг схлопотал передоз? — уточняет Хейди. Да неужели? — Вот и я о чем, — тут же соглашается Ян. — Есть вероятность, что наш нарик видел убийцу. И почти сразу передознулся. Прямо чувствуется рука помощи извне, — рассуждает Ян, и Хейди с ним согласна. — Получается, субъект не гнушается заметать за собой следы новыми убийствами. — Они выезжают на дорогу, ведущую к больнице Хаартмана. — Это лето не закончится никогда, — обреченно выдыхает Ян и откидывается на спинку сиденья. В больнице становится понятно, что допросить наркомана невозможно. Он прибыл на скорой в очень плохом состоянии — так и не смог прийти в себя. Ян и Хейди в полной тишине разглядывают лежащее на больничной койке тело. Щеки совсем впали. Время смерти: 15:07. По словам медсестры, все имущество мужчины — абсолютно все — находится в пакете Lidl, тихо висящем на спинке стула рядом с кроватью. Натянув перчатки, они изучают содержимое пакета, однако ничего интересного или важного там нет. Затем Хейди решает порыться в сложенных на стуле и сильно воняющих мочой трениках мертвого мужчины. К огромному удивлению обоих детективов, в карманах, помимо табачной стружки и прочего разнокалиберного мусора, лежат старые чеки. И один из них тут же приковывает к себе внимание — это покупка, совершенная в том киоске. Четыре симки с предоплаченными номерами. — Понимаешь, да, что это значит? — спрашивает Хейди, разглаживая смятые бумажки. — Если симки и правда куплены по просьбе убийцы, а не для каких-то иных дел, трупов может оказаться четыре, — Ян озвучивает общий вывод, чувствуя, как слабеют ноги. Нужно срочно на что-то опереться. Я Я в курсе, что имею довольно шаткие основания для своих действий, — и все-таки я действую. Все уже спланировано, процесс пошел. Точка невозврата пройдена. Новая жертва ошалело уставилась на меня. К страху во взгляде примешивается искорка надежды: жертва полагает, что обо всем еще можно как-то договориться. Что ее поступки можно искупить, обойдя стороной смерть. Жалуется мне: кожа на запястьях уже слезла до крови. На неудобное положение жалуется. Говорит, мол, нельзя ли уже прекратить этот балаган — и сдавленно, вымученно смеется. Эта жертва куда требовательнее предыдущей. Неужели в ней еще теплится мысль о том, что мы тут в игрушки играем? — Это не игра, — говорю я, наблюдая за тем, как глаза напротив постепенно расширяются и начинают заполошно моргать. Выдают жертву с головой: дошло наконец. Впервые за все время нашей встречи в жестах подневольного человека проскальзывает паника. Потому что — понимает, осознает. Смотрит прямо в глаза, взывает к справедливости и разуму, твердит что-то про неприкосновенность. Спрашивает, чего мне надо. Нуждаюсь ли в деньгах? Так не надо о них беспокоиться! Мне заплатят уйму денег, если жертва уйдет отсюда целая и невредимая, да-да. Я заклеиваю болтливый рот, но из него до последнего вылетают крики о помощи. Бесполезно. Тут только мы с тобой. Где-то вдалеке поет дрозд. Больше ничто не нарушает тишину этого места. Я безмолвно слушаю чужое отчаяние. Отвращение и презрение плещутся в моей душе, в самом моем сердце, и одновременно становится понятно, что мы с жертвой вышли на новый уровень отношений: теперь она ни в чем не уверена. Теперь она понимает, что деньги тут не спасут, а мораль покинула это место. Мы делим момент на двоих. Переговоры запущены, долг надлежит уплатить. Здесь я — закон. Я отрываю краешек скотча, чтобы послушать, как жертва молит о пощаде. Однако я никогда не щажу тех, кто этого не заслуживает. 4 ИЮЛЯ, ЧЕТВЕРГ, ХАРТОЛА Величественно возвышающееся над водной гладью кафе La Kar de Mumma расположено в помещениях хартольских Королевских ворот и всегда приманивает проезжающих мимо. Добродушная, подкупающая местечковость, ароматы свежевыпеченного хлеба, экскурсии по историческому месту — все это, конечно, притягательно. Полоска свежего газона отделяет светлое строение кафе от воды. Робот-газонокосилка рассекает по траве, ловко огибая батут. На берегу реки есть уютная пристань, на которой периодически собираются любители размяться. Они любуются речными водами и делают пару глубоких вдохов, после чего решительно разворачиваются и идут к своим машинам, дабы продолжить путешествие. В само кафе, бывает, заглядывают и местные. Постояльцы, привыкшие время от времени неторопливо обмениваться новостями за чашечкой кофе или аппетитным ланчем. Этим утром в кафе никого нет. Но на подходе выходные, а значит — и прилив клиентов. Кассирша бездумно взирает на пустующий зал и в итоге решает выскочить на перекур. Она выуживает из сумки пачку сигарет и зажигалку, накидывает на себя шерстяной свитерок, кричит в сторону кухни о том, что просто вышла покурить, проверяет, на месте ли ключи, и выходит на улицу через заднюю дверь. Глазам тут же открывается чудесный вид на реку. Кассирша — закоренелая курильщица. Она из тех, кто, лежа на смертном одре, попросит себе напоследок еще одну сигаретку. Смакуя момент, впускает она дым в свои легкие и выдыхает его через нос. От дыма слезятся глаза, и ей приходится периодически переводить взгляд на речной пейзаж, чтобы их так не щипало. Летние ароматы пробиваются даже сквозь табачную вонь: свежестриженный газон, нотки бензина, из открытой форточки — волшебные запахи булочек. Она снова вдыхает дым, втягивая щеки, и размышляет о том, как переживет этот бесконечный тихий рабочий день. Смотрит на парковку: почти пустая. Только одна машина стоит. Где все клиенты? Если так и дальше продолжится, кафе просто загнется. Похоже, всю клиентуру переманило Abc. Она делает последние затяжки и засовывает окурок в стоящую прямо на земле банку из-под маринованных огурцов. Та скоро лопнет от ее бычков. Каждый день она обещает себе выбросить их все к чертовой матери, но неутешительный результат сейчас прямо перед ней, еще и о зависимости напоминает. Привычным жестом она кладет пачку в карман свитера и начинает шарить по брюкам в поисках ключей, дабы вернуться обратно. Что-то заставляет ее еще раз взглянуть на парковку. Машина. Та же самая, что стояла тут ранним утром, когда кафе только открывалось, в 06:10. Но зал пустует целый день, из этой машины в кафе никто не заходил. Вообще, тут не бесплатная стоянка для кого попало. Не доходит по-хорошему, так она сейчас пояснит! Напишет на бумажечке пару ласковых и оставит послание на лобовом стекле. В 09:10 в службу спасения поступает звонок от истеричной дамы. Суть вызова предельно ясна — около Королевских ворот, на парковке кафе La Kar de Mumma стоит машина, внутри которой — настоящий, мать его, мертвец. В Хартоле нет полицейского участка, и с дежурства срывают Илкку Янхунена из Лахти. В составе выездной бригады он присутствует при констатации смерти работниками скорой помощи. Тут уже никто не поможет. Скорая свободна. В ожидании криминалистов Илкка Янхунен беспокойно меряет шагами парковку. Подобные случаи ему попадаются редко, но одно он знает точно — сейчас ни к чему нельзя прикасаться. Илкка возвращается к машине и снова осторожно заглядывает внутрь. Картина, мягко говоря, кошмарная. Илкка чувствует на себе взгляды, поэтому изо всех сил старается держать лицо. Территория кафе постепенно заполняется зеваками, и вот на месте уже с десяток любопытных хартольцев, стреляющих глазами по парковке. Что случилось? Почему тут полиция? Кто-то умер? Среди местных слухи распространяются со скоростью пули. В машине кого-то нашли, но почему-то он до сих пор здесь, а не уехал в больницу. Еще и полицейский этот… Стали подтягиваться и те, кто изначально шел в кафе. Илкка разгоняет толпу, советуя всем заниматься своими делами. Под обиженными взглядами хартольцев он начинает ограждать территорию вокруг машины специальной лентой. Илкке Янхунену никогда не понять людского любопытства. Что должно заставить человека с интересом пялиться на нечто подобное? Это же смерть, гнетущая и парализующая. На что тут смотреть? Огородив участок, Илкка возвращается к машине — пораскинуть мозгами. Свидетели и улики — вот о чем нужно беспокоиться в первую очередь. Илкка делает глубокий вдох и вновь заглядывает в машину. Тело сидит на месте водителя довольно небрежно, выглядя при этом одновременно суровым и каким-то опозоренным. Жизнь просто взяла и прекратилась. Погруженный в свои размышления, Илкка тем не менее успевает мазнуть взглядом по дорогому «мерседесу». Должно быть, мужчина был богат. Янхунен смотрит на часы. Криминалистов пока нет, но ускорить процесс никак нельзя — дорогу-то не сократишь. Когда приедут, тогда приедут. Зато праздные зрители слетелись в считаные минуты. Некоторые успели припарковаться у обочины, раз уж основная парковка огорожена. — Не на что тут смотреть, — сообщает Илкка Янхунен то ли себе самому, то ли зевакам. — Расходитесь по домам. Чуть наклонившись, он фотографирует жертву на свой телефон. Все это вызывает ассоциации с немецким детективным сериалом, где всегда очень драматично находили трупы. «Инспектор Кресс» — Der Alte[47]. Он помнит, как в юности проводил субботние вечера в компании этого сериала. А тут лежит труп. Самый настоящий. И самый странный из всех, что вообще когда-либо попадались ему на глаза за время работы в полиции. Это не жертва аварии. К счастью, смеет предполагать Янхунен, это дело сразу перейдет в структуры посерьезнее, попадет к столичным детективам. Его профессиональный максимум сейчас — тихо ждать и четко следовать протоколу. Илкка оставляет труп лежать в машине, а сам ныряет под ограждающую ленту: хочет пройтись до кафе. Самое время послушать даму, которая первой наткнулась на мертвеца. В зале Илкка быстро и безошибочно вычисляет ее: та сидит за столиком, вся заплаканная и трясущаяся. После пяти сигарет и прерывистых рыданий женщина выглядит так, будто вполне способна вести конструктивный диалог. — Это управляющий банком, ну, мужчина, — бормочет женщина, и Илкка удивленно вскидывает брови. — Мужчина? — В машине который. Мертвец. Наш банкир, — говорит женщина и опять заливается слезами. — Как его имя? — спрашивает Илкка. Сам он не из Хартолы. — Да ну Эскола же. Мертвец в машине — Матти Эскола, — говорит женщина и звучно сморкается в фирменную салфетку кафе La Kar de Mumma. 4 ИЮЛЯ, ЧЕТВЕРГ, ХЕЛЬСИНКИ Ян неспешно прогуливается по центру. Кругом никого — тишина и безмятежность. Разве что турист-другой выныривает откуда-нибудь, чтобы повосторгаться архитектурой или старомодными витринами магазинов. Спал он плохо. Поначалу в голове крутились детали расследования, потом какие-то отрывки из детства. Он видел странноватый сон. Ян не смог бы сказать, сколько лет ему было в этом сне, — не смог бы даже определить, взрослым он был или совсем мальчишкой, — однако в сердце царили умиротворение и отрада, а маму еще не мучила болезнь. Проснувшись, Ян почувствовал себя растерянным и одиноким. Он схватил телефон и мельком просмотрел беззаботные летние диалоги друзей в «Вотсаппе». Прекрасное чистое небо над тихим озером. Совместные фото с посиделок в сауне или на шашлыках. И когда все эти люди, обласканные летними деньками, только-только начнут просыпаться, Ян уже будет всецело поглощен работой. Звонит телефон. — Слушай внимательно, — резко начинает Мертанен, и все дурацкие мысли покидают голову Яна. — По внутренним каналам только что поступила информация. В Хартоле нашли труп. Со мной уже связались. За хартольские дела отвечает полиция Хяме, и там нас очень ждут, потому что на трупе обнаружили метки… в общем, жертва была убита довольно жестоко. Мертанен прокашливается и решительно продолжает: — Жертва захлебнулась, то есть ее топили, и в районе гениталий опять стоит клеймо. Какое-то время Ян молчит. Новость об убийстве будто парализует все его существо. Мертанену удалось-таки целиком захватить внимание Яна. Мысли мгновенно перескакивают на чеки, найденные в кармане джинсов наркомана. Четыре симки. Неужели хартольский труп — это объект номер два? Спустя минуту Ян просматривает полученные данные — рапорт из Хартолы — на своем мониторе, пытаясь составить общую картину произошедшего. Матти Эскола, 1954 г. р., найден мертвым у хартольских Королевских ворот на парковке, принадлежащей кафе La Kar de Mumma. Мужчина сидел в автомобиле на месте водителя, но причиной смерти стало утопление. Легкие заполнены водой. При осмотре трупа было замечено кое-что необычное: перед смертью жертве на яичках выжгли клеймо. Ян задумчиво почесывает щетину. Следующий шаг все-таки сделан: новое тело. Он так и думал. Яна потряхивает. Второе убийство сильно все меняет, превращая единичный случай в серию. Им стоит подготовиться к тому, что где второе, там и третье. Теперь необходимо действовать быстро и четко, чтобы не допустить этого самого «третьего». Но им все еще нужно от чего-то отталкиваться, нужна нормальная зацепка. Через полчаса в сборе вся команда. Зак изучает информацию о звонках второй жертвы, Матти Эсколы, и среди всех недавних номеров пытается отыскать тот, который мелькает во «входящих» лишь один раз. Увидят ли они номер, как-то связанный с симками, что были куплены в привокзальном киоске? Зак просматривает списки и замечает, что 02.07 в 20:37 Эсколе позвонили с неизвестного номера. Разговор длился 1 минуту 48 секунд. Зак вчитывается в детали звонка и решает, что с этим стоит повозиться. — А сообщения есть? Сундину прислали картинку с костяной короной, — спрашивает Ян. Зак отрицательно качает головой. — Телефон Эсколы прошерстили, ни одного изображения не нашли. Ян хмурится. Получается, убийца не воспроизводит весь процесс детально, хотя с телами совершает одно и то же. — Этот звонок вполне может быть от убийцы, — говорит Зак, выводя на экран детали входящего вызова. Ян и Хейди тут же вырастают у Зака за спиной. — Однако тут скрытый номер, мы имеем дело с даркнетом, такое не отследишь. По крайней мере, сейчас я вам точно ничего не скажу, — грустно сообщает Зак. — Похоже, он хитрее, чем мы предполагали. Прознал о том, что мы вышли на наркомана, и решил перестроить всю схему, пока не поздно. То есть он контролирует ситуацию и способен вносить коррективы в первоначальный план, — подытоживает Ян.