Саана разглядывает фотографии. Хотя материал старый, Хартола выглядит почти так же, как и сейчас. Даже Эйла попала в кадр. В статье рассказывается не столько о Хелене, сколько о самих хартольцах. Сбоку примостился столбик с какой-то не входящей в основной текст информацией — и Саана тут же в него вчиталась. Вспомните о них Лаура Мальм. В 1987 году муниципалитеты Хартола и Йоутса организовали волонтерские поиски без вести пропавшей Лауры Мальм. Девушку не нашли. Лаура Мальм пропала в Хартоле осенью 1987 года. Через год поиски прекратились. Суви Колехмайнен. В 1986 году студентка университета г. Лаппеэнранта пропала на пути из ресторана домой. Несмотря на активные поисковые работы, девушку так и не нашли. Саана жадно впитывает слово за словом, фотографию за фотографией — по телу бегут мурашки. Неужели исчезновение Лауры Мальм и правда как-то связано с историей Хелены? Чем дальше Саана читает, погружаясь все глубже в прошлое, тем сильнее бьется ее сердце. Получается, Хартола — не самое безопасное место для красивых молоденьких девушек. Но что делает полиция? Расследование по делу Хелены прекратили, ссылаясь на то, что все улики ведут к самоубийству. Ритва Сярккя разворошила улей хартольской общины. Подробности читайте в эксклюзивном интервью на следующих разворотах — на помощь никуда не годной полиции пришли нанятые редакцией «Хюмю» высшие силы. ВЕДЬМИНЫ СНАДОБЬЯ РАСКРЫВАЮТ ТАЙНУ Люди склонны верить в существование высших сил. Загадочные явления, знахарки, народные поверья и языческие боги оказали настолько мощное влияние на нашу культуру, что даже самый образованный человек порой задается вопросом: все-таки существует ли сверхъестественное? Обучаясь в магистратуре, я и представить себе не могла, что когда-нибудь заинтересуюсь черной магией. Однако Хартоле было что на это возразить. Однажды вечером, придя с интервью, я лишилась дара речи. Под дверь моей комнаты, расположенной на старой (XVIII век) территории кампуса колледжа Восточного Хяме, кто-то просунул письмо. В нем было сказано, что если я захочу расследовать чью-то смерть с помощью магии, то могу обратиться к этому человеку, — и его контакты. Я по природе любопытна, поэтому тут же позвонила по указанному номеру из холла колледжа. Через три часа в мою комнату вошли две тихие дамы. Скромное мое жилище тут же превратилось в место совершения магического ритуала, с самой настоящей лесной ведьмой, шаманкой, у которой были с собой и волшебные принадлежности. Ведьму сопровождала молоденькая помощница. — Сама ведьма уже ослепла. Я — ее глаза и уши, — сказала женщина. — Сейчас мы попробуем выяснить, что случилось с девушкой. Ведьма взяла в руки ветхую изогнутую палку и по-турецки села на полу, довольно ловко для своего возраста. Она сняла что-то с пояса мантии и швырнула на пол. Раскрыв рот, я смотрела на появившуюся передо мной бархатную резинку для волос. — Она принадлежала умершей девушке, — пояснила помощница, а затем сообщила, что нам нужно ненадолго выйти из комнаты. Затаив дыхание, стояла я у запертой двери и прислушивалась. Из комнаты доносилось хриплое бормотание. Потом ведьма ударила палкой об пол, давая понять, что можно заходить. Мы вернулись, ведьма уже стояла на ногах, опираясь о палку, и смотрела прямо на меня, но в то же время будто насквозь. Ее глаза были серые и мутные. — Порог, — резко и громко произнесла ведьма. Потом пауза. — Король. Я вопросительно посмотрела на помощницу. Она встретилась со мной взглядом и повторила чуть медленнее: — Порог и король. — И все? Ничего конкретного? — спросила я у ведьмы, а потом у помощницы. — Речные девы, — прошептала ведьма, поднеся к сердцу старческую руку с узловатыми суставами пальцев. — Мне бы хотелось услышать что-то более определенное, я не нуждаюсь в гаданиях, — сказала я то ли им, то ли самой себе. Хартола. Ведьма. Порог. Тело девушки нашли в речном пороге. Я открыла окно, чтобы прогнать ведьмин старческий запах, а голову все не покидал вопрос: это были деньги на ветер или ведьма все же увидела нечто, чему найдется вполне осязаемое, реально существующее подтверждение? РИТВА СЯРККЯ На фотографии, сопровождающей статью, на фоне прекрасной старинной усадьбы рядом с ведьмой стоит хорошо знакомая женщина — тетя Инкери. У Сааны внутри что-то обрывается, она просто не может скрыть шок. — Да какого хрена, тетя? Опять? — бормочет она, стараясь сконцентрироваться на том, чтобы сделать как можно больше снимков на телефон. Остальные странички она тоже на всякий случай фотографирует, после чего возвращает папки с подшивками на стойку. На выходе она звонит тете, но та не отвечает. И снова ниточка, связывающая Инкери со всем произошедшим. Ну вот почему, почему было сразу не рассказать? Саане не по себе оттого, что тетя, оказывается, скрывает так много. В какую игру она играет? Проезжая мимо библиотеки в доме «Кайса»[60], Саана посылает в мобильный поисковый сервис запрос «Ритва Сярккя Хельсинки». Вскоре ей приходит сообщение: «Ритва Сярккя, Няюттелиянтие 10 б 22, 00400 Хельсинки». И телефонный номер. Найти бывшую журналистку оказалось не так уж и сложно. Ни секунду не сомневаясь, Саана выуживает из сообщения номер и жмет на иконку трубки. На том конце провода раздается грубый сиплый голос — и внутри Сааны все холодеет. Она даже не подумала о том, как начать разговор. Помявшись пару секунд, она решает говорить сразу по сути, максимально коротко — насколько умеет. — Хартола, 1889 год, смерть девушки. Помните это дело? — выпаливает Саана и с ужасом ждет ответа. Женщина смеется и неожиданно резко произносит: — Зависит от того, кто именно интересуется. Тут-то они и спелись. Саана рассказывает о том, что она расследует это старое дело, что она бывшая интернет-журналистка. Саана надеется вызвать человеческое сочувствие: сейчас очень непросто быть молодым фрилансером и постоянно бороться за кусок хлеба. Все это она проговаривает вслух, в то время как Ритва согласно мычит. Затем следует тишина. Но Саана оказывается права: ее история тронула Ритву, и та приглашает ее к себе в гости в район Похйойс-Хаага, рассчитывая на какие-нибудь гостинцы. В три часа дня Саана выходит из автобуса номер 40 у торгового центра и направляется к дому 10 по Няюттелиянтие. Она быстро находит нужный подъезд и нужную дверь. В предвкушении нажимает на дверной звонок. Перед глазами висит табличка «Сярккя», а над почтовой прорезью наклеено: «И чтоб никакой чертовой рекламы». Саана улыбается. За дверью слышно клацанье многочисленных замков, и вскоре в проеме вырисовывается классическая «сильная и независимая» кошатница, чем-то и сама напоминающая персидскую кошку. На ней очки формы «кошачий глаз». Кошек три. И одна из них уже вовсю трется о Саанины ноги. — Можно подержать? — спрашивает Саана. Она видит, что Ритва прямо тает от такой симпатии к ее любимицам. Саана почесывает кошку, та тут же начинает довольно мурлыкать. Саану приглашают войти. Выясняется, что Ритва Сярккя — любительница поболтать и к тому же очень рада принимать гостей. Саана достает из рюкзака булочки с фисташковым кремом и бутылку кавы. Ритва варит кофе и говорит, что раз уж гостинцы настолько прекрасны, то Саана может спрашивать о чем угодно. Саана почесывает взобравшуюся к ней на колени кошку и через оконные стекла разглядывает общий двор многоэтажек пятидесятых годов, стоящих на Няюттелиянтие. Березы, песочница и пустующая стойка для выбивания ковров. — Как думаете, вы сможете помочь мне разобраться в том хартольском деле? — спрашивает Саана, жадно вгрызаясь в булочку. — Ну, вы принесли булочки, так что возможно все, — смеется Ритва Сярккя и с небольшим усилием поднимается со стула. Кошка спрыгивает с Сааниных колен и отправляется вслед за хозяйкой — вероятно, в спальню. Саане приходится дышать через рот, потому как квартира пропиталась запахами табака и кошачьей мочи. Очень бы хотелось открыть окно, однако она не решается. — Что вы помните о том деле? — спрашивает Саана, когда женщина возвращается, держа в руках толстую папку. — Да не то чтобы много, столько времени прошло, — Ритва опять посмеивается, но тут же закашливается. — Но я отлично помню, что дело так и не продвинулось. Это чувство, знаете, когда ничего ни к чему не приводит. Сейчас, задним числом, я подозреваю, что мне просто не дали как следует покопаться в той истории. Вот и пришлось публиковать материал про ведьму, — говорит женщина, поднимая одну из кошек к себе на колени. — Откуда у ведьмы взялась вещь, принадлежавшая Хелене? Ну, та резинка для волос из статьи, — спрашивает Саана, отпивая кофе. Ритва к своей чашке не притронулась. — Из комнаты Хелены, — отвечает Ритва, немного подумав. — Я считаю, они были у нее дома. — На ту просьбу, где вы упоминали деньги, кто-нибудь откликнулся? — спрашивает Саана. Ритва смотрит на нее и опять начинает посмеиваться. — Тысяча марок — это просто фигура речи. У журнала не было возможности платить кому бы то ни было такие деньги. Если бы мы и получили какие-то сведения, то ответили бы, мол, спасибо, но об этом нам уже сообщили ранее, — и все. И потом делали бы с этой информацией что вздумается. Саана допивает свой кофе. Ритва окидывает ее оценивающим взглядом. — Что-то в вас такое есть. Вы кажетесь мне искренней. Можете взять эту папку, — говорит Сярккя, протягивая материалы Саане. Та обеими руками вцепляется в неожиданный подарок — так быстро, что женщина даже не успевает передумать. — Были времена, когда я ездила в командировки с одним и тем же фотографом. Мир его праху. В той поездке мы сделали много снимков, а использовали только один — групповое школьное фото, оно было на обложке. Там пропавшая девушка улыбалась, стоя со своими друзьями. Но на пленках много чего интересного: фото с мест событий, с интервью и вообще всякое. Возьмите, поработайте с этим. Саана горячо благодарит, не в силах сдержать широченную улыбку. — Когда я вышла на пенсию, от некоторых дел так и не смогла совсем откреститься — пронесла с собой через годы. Они стали частью меня. Вот и этот случай тоже породил много размышлений, ведь то были совсем еще девчонки, такие юные и хрупкие. Мир суров, и некоторые вещи в нем очень сложно понять, хотя в бытность мою журналисткой «Хюмю» уж чего только не повидала. Саана аккуратно складывает папку с негативами в рюкзак и возвращается на кухню. Ритва по-прежнему сидит за столом. — Я специализировалась на преступлениях, поэтому была знакома с разными сторонами жизни. Прямо как таксисты, которые по ночам наблюдают за тем, о чем люди обычно стараются помалкивать. Они видят тех, кто прячется по кустам, видят то, из-за чего лично я ночью езжу только на такси. По этой темноте ты уже не рискнешь идти одна. Одной и не стоит, запомни. Саана кивает, чувствуя холодок, пробегающий по спине. Несмотря ни на что, она хотела бы считать мир хорошим местом. На прощание Саана тепло и немного робко обнимает Ритву. Она получила куда больше того, на что рассчитывала. Статью и негативы. Сбегая вниз по ступенькам многоквартирного дома, Саана светится энтузиазмом. Встреча с Ритвой Сярккя дала ей почувствовать себя настоящим писателем, по крупицам собирающим материал. Через час Саана уже стоит на террасе, где неожиданно людно, и нервно оглядывается по сторонам. События дня внесли в его расписание кое-какие поправки, и на свидание вслепую Саана явилась не только без приличного макияжа — даже в душ забежать не успела. Встреча с мужчиной — это уже чересчур для таких насыщенных 24 часов. В данный момент Саана с превеликим удовольствием изучала бы материалы Ритвы Сярккя. Она вздыхает, не понимая толком, кого именно и где нужно высматривать. Веера не удосужилась по-человечески описать своего знакомого. — Неужели это так важно? — спрашивала Веера, смеясь. — Я же устраиваю вам свидание вслепую. Логично, если вы не будете знать, чего ожидать. Так всегда интереснее, правда? Саана уже тогда заподозрила неладное. Нет, Веера, конечно, хороший человек и вообще, хоть до раны приложи. Саане как-то живо представилась примерно такая картина: Веера где-то откопала очередного бедного-несчастного юношу и в приступе жалости решила устроить его личную жизнь, сплавив кому-нибудь из одиноких подруг. По доброте душевной. Ласковое вечернее тепло повыгоняло на улицу даже самых ленивых, и на площади напротив автовокзала сейчас на редкость оживленно. Саана закрывает глаза и представляет, будто она за границей. Она обожает летние вечера, когда и работающие люди посреди недели вытаскивают себя погулять. Летом финны словно наполняются жизнью. — Привет! — внезапно раздается за спиной, и Саана моментально выныривает из своих мыслей. — Напугал, да? Извини, — смеется мужчина, и Саана смущенно ему улыбается. Заинтригованная, она оборачивается. — Значит, ты Ян, тот знакомый Вееры? — спрашивает Саана, продолжая робко улыбаться. Она, мягко говоря, в ужасе. Что угодно представляла себе, но не это. — Скорее, Кая, но, если я все правильно понял, у них теперь все общее, — отвечает мужчина. Саана кивает: да, она прекрасно понимает, о чем он. — Саана, — она протягивает руку. — Ян, — говорит мужчина, уверенно эту руку пожимая. Саана старается не пялиться, но к такому ее жизнь не готовила. Ни одна из ее стратегий не предполагала, что Ян окажется настолько хорош собой. Тут же безжалостно накатывает сожаление: она даже не накрасилась толком. У мужчины темные волосы до плеч, густая щетина и острый взгляд. Взгляд, пожалуй, беспокоит больше всего. Когда они глянули друг на друга, пожимая руки, Саана тут же напряглась. Казалось, мужчина видит ее насквозь. Ян о чем-то спрашивает, однако Саана снова смотрит ему в глаза и уже не помнит вопрос. Она в таком замешательстве, что чужие слова кажутся далекой тарабарщиной. Какого черта Веера не предупредила? От одного вида такого красавца в голове все перемешалось. — Ну, что скажешь? — Ян повторяет вопрос и выжидающе смотрит на Саану.